Глиноземная почва сваливалась тут же, в подвале станции, а затем тайно, преимущественно в ночные часы вывозилась в огромных контейнерах с «невинными» надписями на их стенах. Прорытые участки янки быстро закрепляли бетонными кольцами, надежно армированными из стальной арматуры, чтобы не было обвалов грунта. Работа велась круглые сутки. Главный инженер каждое утро докладывал полномочному представителю ЦРУ результаты проделанной работы за сутки, о которых в тот же день он шифрограммой подробно информировал самого Аллена Даллеса. Так «шахтерами» из ЦРУ был прорыт 600-метровый тоннель двухметрового диаметра. Во избежание неожиданного, случайного обнаружения сотрудниками советского узла связи подкопа в конце тоннеля установили стальную дверь с грозной надписью на русском языке:
«ВХОД ЗАПРЕЩЕН!
По приказу Главнокомандующего
Группы сов. войск в Германии».
Для проведения земляных работ по созданию тоннеля и установки оборудования, обеспечения главного бункера кондиционерами и насосами, бесшумно удалявшими кое-где просачивающуюся грунтовую воду, подключения к кабелю связи разведывательной аппаратуры потребовалось почти полтора года. Расходы на строительство тоннеля составили 6 млн долларов.
11 мая 1955 года ЦРУ приступило к непрерывному прослушиванию переговоров советских военных и восточногерманских министерств. 400 магнитофонов бесшумно «завертели» свои бобины, занося на пленку каждое телефонное слово, произнесенное по телефону.
Один из постов нашего радиоперехвата засек однажды такой подозрительный разговор некого американца, он хвастался другому: «Четыре сотни моих дойных коров уже с аппетитом лакомятся сочным кормом, и я в самое ближайшее время буду иметь честь опробовать их, безусловно, жирную, первосортную сметану!»
Эти данные тут же были доложены по нужному адресу. Как потом удалось выяснить, всего было записано 443 тысячи переговоров, из них 386 тысяч советских и 75 тысяч восточногерманских. Они легли в основу 1750 разведывательных донесений.
Чтобы прикрыть нашего агента, руководство КГБ дало указание в Берлин, что советские органы госбезопасности ничего не знают об операции западных спецслужб и должны передавать через кабель второстепенную или ложную информацию. Дезинформации янки накушались вдоволь!
Весной 1956 года чекистам стало ясно, что дальнейшее существование тоннеля создает угрозу интересам безопасности СССР. Ночью 22 апреля 1956 года советские связисты, «осуществляя срочный ремонт» телефонного кабеля, обеспечивающего связь между Восточным Берлином и Москвой, «случайно» наткнулись на ответвление — аккуратно сплетенные в пучки отводные провода. Потом нашли лаз, круто уходящий в землю, две стальные двери, двухметровую стальную трубу и тоннель, ведущий в сторону границы, разделяющей советский и американский секторы Берлина. Так закончилась бесславно и позорно для англосаксов наша операция «Тоннель».
В одной из Лондонских газет того времени сообщалось:
«22 апреля 1956 года русские неожиданно обнаружили тоннель на своей территории, Сработала сигнальная система. Русские никого не нашли в тоннеле, но оборудование было на месте. Операторы исчезли так быстро, что русские обнаружили кипящий кофейник в пустом помещении».
Выходит, крысы сбежали…
По другой версии, «гром среди ясного неба» для ЦРУ грянул действительно рано утром 22 мая 1956 года. Накануне вечером четверо специалистов-электронщиков ЦРУ привычно спустились в главный бункер тоннеля и, сменив сослуживцев, заступили на очередное дежурство. Сверив показания приборов, расписались в вахтенном журнале, заняли свои служебные места.
Кондиционеры гнали в бункер чистый воздух, водяные насосы тихо гудели, отсасывая грунтовые воды. Основная оперативная техника принимала и записывала переговоры русских. Спокойствию и безмятежности пришел конец, когда три вооруженных советских связиста — сержант и два солдата (переодетые контрразведчики), отомкнув стальную дверь с грозной надписью «.ВХОД ВОСПРЕЩЕН!», неожиданно появились в бункере. Направленные стволы автоматов на американцев, захваченных врасплох, поставили точку в операции ЦРУ «GOLD» — «ЗОЛОТО». Пленных доставили в военную комендатуру… Среди них было трое американцев и один представитель Туманного Альбиона — англосаксы доверяли друг другу.
Наши специалисты изъяли немало шпионской аппаратуры для ее дальнейшего профессионального изучения.
Вскорости советской стороной была организована пресс-конференция. На ней представители Советского Союза обвинили американцев в возмутительном вторжении на территорию советского сектора в Берлине и заявили решительный протест, а собравшихся журналистов пригласили на «экскурсию» в тоннель.
Правда, униженные янки из ЦРУ через своего пресс-секретаря заявили о блестящем успехе своего ведомства:
«…В результате замечательной по своей смелости и изобретательности операции ЦРУ более года держало руку на советском пульсе, дабы своевременно предупредить нашего президента и правительство о готовящемся нападении Советского Союза».
Но это был холостой выстрел и только… Для англичан операция «Секундомер» тоже завершилась конфузом с причитанием: «Мальбрук в поход собрался!» А похода настоящего так и не получилось.
Практическая реализация полученных от нашей агентуры сведений была успешно завершена Аппаратом уполномоченного КГБ СССР в ГДР и военными контрразведчиками ГСВГ при личном участии Евгения Петровича Питовранова.
Но был и для Евгения Петровича один курьез. О результатах проведенной операции он доложил Главнокомандующему ГСВГ Маршалу Советского Союза Андрею Антоновичу Гречко, который отдал все необходимые распоряжения. Как только за Питоврановым захлопнулась дверь, Гречко сообщил интересную информацию министру обороны Жукову. Тот сразу же побежал к Хрущеву. Об успехе проведенной операции Питовранов доложил в Москву.
— Спасибо за службу — молодцы! — коротко ответил председатель КГБ Иван Александрович Серов (1905–1990). Однако через несколько минут раздался встречный звонок Питовранову от Серова.
— Ты что, захотел работать через голову… Сам лезешь к Хрущеву, меня в дураках оставляешь… Выслужиться захотел таким образом… Никита Сергеевич сказал мне, что ему все известно. Откуда у него информация, как не от тебя? Ты, наверное, поделился с военными? Сам рассказал Гречко? Ну и дурак! Работаешь хорошо, а язык держать не умеешь! — закипевший председатель КГБ бросил трубку, — послышалась череда коротких гудков.
Евгений Петрович спокойно положил трубку и про себя подумал: «А ведь по другому я поступить не мог, действовал по уставу и совести — Главнокомандующий группой войск должен был знать первым о результатах этой операции. А в целом — много шуму из ничего. Главное дело государственной важности сделано. Может, мой стакан невелик, но я пью из своего стакана. Так будет и впредь. Ох, эти российские карачки, подобострастие и шептуны…».
И он, как в прошлом железнодорожник, вспомнил рассказ преподавателя института, как в день открытия Николаевской железной дороги произошел конфуз. Один царский чиновник, желая выслужиться перед начальством, приказал выкрасить рельсы белой масляной краской. Попав на участок со свежевыкрашенными рельсами, колеса паровоза начали буксовать и поезд остановился. Пришлось «виновникам» бежать впереди паровоза и посыпать рельсы песком…
