База «Старкиллер».
В толще одной из увенчанных снежными шапками гор разместился центральный пост управления. В самом его сердце располагался главный зал собраний на несколько сотен мест. Но сейчас здесь было всего три фигуры. Одной из них был Кайло Рен, другой — генерал Хакс, стоявший с привычным каменный лицом.
В самом центре зала на возвышении восседала голубоватая голограмма Верховного лидера Сноука. Высокий, худой гуманоид, но не человек. Капюшон его темного балахона был откинут назад, выставляя напоказ старческое лицо, бледное настолько, что оно едва не просвечивалось насквозь. Плохо сросшийся после перелома нос добавлял асимметричности его внешности. Этому же способствовал левый глаз, который располагался ниже правого. Оба были темно-синими и смотрели из-под тонких седых бровей. Лоб и подбородок Верховного лидера испещряли старые отметины и рубцы от давно залеченных ран. На их фоне новый шрам был практически не заметен.
Долговязая, тонкая фигура, сидящая в полумраке, нависала над собеседниками. Балахон скрывал все, кроме лица и длинных костлявых пальцев.
— Совсем скоро дроид окажется в руках Сопротивления, — заявил Сноук глубоким мягким голосом того, кто всегда контролирует ситуацию, — и сообщит им местоположение Скайуокера. А это значит, что они обзаведутся могущественным союзником. Если Скайуокер вернется, то появятся новые джедаи.
Рен, бесстрастный словно статуя, ни словом, ни жестом не выдал своих мыслей. Хакс же склонил голову и сделал шаг вперед:
— Верховный лидер, я всецело принимаю ответственность за это на се...
— Ваши извинения делу не помогут, генерал, — перебил его Сноук. — Будем работать с тем, что есть. Важно лишь то, что случится дальше.
Поняв, что он только что избежал неизвестных, но определенно неприятных последствий, рыжеволосый генерал немедленно продолжил:
— У меня есть предложение. Оружие. Оно у нас есть. Оно готово. Считаю, пришло время им воспользоваться.
— Цель?
— Республика. Или то, что называют Республикой ее чванливые сторонники. Их правительство, вся звездная система. В последующей неразберихе Сопротивлению не останется иного выбора, кроме как расследовать удар такого сокрушительного масштаба. Им придется бросить все силы на поиски его источника. Они будут вынуждены провести тщательное расследование, и в результате...
— Выдадут себя, — довольно закончил Сноук.
— А если и нет... Сенату все равно конец.
— Да. Смело. Решительно. Согласен, пришло время сделать это. Ступайте. Проследите за всеми необходимыми приготовлениями, — удовлетворенно произнесла голограмма.
— Так точно, Верховный лидер. — Отрывисто кивнув, Хакс развернулся и направился к выходу. Явно довольный собой, он едва не срывался на бег.
Сноук и Рен молча смотрели генералу вслед. Когда голограмма снова заговорила, в ее голосе звучали теплые нотки — фамильярность, которая резко отличалась от повелительного тона, которым Сноук общался с Хаксом.
— У меня еще не было столь многообещающего ученика... до тебя.
— Сильным меня сделали ваши наставления, Верховный лидер, — подобравшись, ответил Рен.
— Дело не только в них, — возразил Сноук. — Дело в тебе. В самой твоей сущности. В тебе есть темная сторона... и свет. Из плохого материала даже лучший скульптор не сотворит шедевра. Для работы ему требуется нечто чистое, сильное и несокрушимое. У меня есть... ты. — Он умолк, предавшись воспоминаниям. — Кайло Рен, я был свидетелем становления и крушения Галактической Империи. Простаки разглагольствуют о триумфе правды и справедливости, индивидуализма и свободы воли. Как будто это реальные понятия, а не плод чьих-то субъективных суждений. Историки абсолютно не правы. Конец Империи положили вовсе не самонадеянность и некомпетентное планирование. Ты знаешь, что послужило истинной причиной.
— Чувства, — кивнул Рен.
— Именно. Такая банальная вещь. Столь глупая ошибка в оценке ситуации. Минутная оплошность, казалось бы, в образцовой биографии. Не поддайся повелитель Вейдер эмоциям в самый ответственный момент — убей отец сына, — Империя одержала бы победу. И сегодня нам бы не грозило возвращение Скайуокера.
— Я неуязвим для света, — уверенно заявил Рен. — Благодаря вашим наставлениям я не паду.
— Похвальная уверенность в себе, Кайло Рен. Но не позволяй ей ослепить себя. Никто не знает границ своих возможностей, пока не испытает их до предела. И ты их еще не испытал. Но этот день настанет. Сила пробуждается. Ты чувствуешь?
— Да, — кивнул ученик.
— Части собираются воедино, Кайло Рен. Ты оказался в самом сердце бури. Ты связан не только с Вейдером, но и с самим Скайуокером. Лея...
— Не беспокойтесь. — Несмотря на предупреждение Верховного лидера, Рен остался непоколебим. — Вместе мы уничтожим Сопротивление... и последнего джедая.
— Возможно, — согласился Сноук. — До нас дошла информация, что дроид, которого мы ищем, находится на борту «Сокола Тысячелетия». В руках твоего отца, Хана Соло. Даже ты, магистр рыцарей Рен, еще не сталкивался с таким испытанием.
Ученик ответил, тщательно подбирая слова:
— Это не имеет значения. Он для меня никто. Я абсолютно верен вам. Мы сметем всех со своего пути.
— Что ж, посмотрим, — ответил Верховный лидер. — Посмотрим.
На этом разговор был окончен. Полностью поглощенный своими мыслями, Рен развернулся и двинулся следом за генералом Хаксом. Когда он ушел, лицо Сноука исказила неприятная улыбка. Затем она исчезла, как и вся голограмма Верховного лидера.
«Я не знаю, что мне делать».
Ковыляя по раскинувшейся среди высоких дюн песчаной равнине, плохо соображающий летчик пытался вспомнить, почему он бредет по пустыне, которой не видно конца и края. Голова раскалывалась, и причиной тому были не только попытки расшевелить память. Потрогав рукой лоб, он нащупал здоровенную шишку размером с неплохое яйцо поннелкса.
Он приложился головой. Капитально. Наверное, это что-то значило. Но что? Совпадение... Нет, не то слово. Сотрясение? Да! У него сотрясение мозга. Но как оно случилось?
Как это часто бывает при травмах головы, события последних дней внезапно обрушились на него бурным потоком.
Плен. Допрос. Он угнал корабль вдвоем с... с...
Оглядевшись, он начал выкрикивать имя, которое вспомнил:
— Финн! Финн!
И тут он осознал, что беглый штурмовик, который помог ему спастись, катапультировался из истребителя, когда тот начал неуправляемо падать на поверхность... Джакку. Точно. Он на Джакку. На тревожные крики пилота так никто и не отозвался. В зависимости от угла и скорости катапультирования новый друг По мог приземлиться где угодно.
По. Это же его имя. По Дэмерон, пилот Сопротивления. Но если он пилот, где же его летная куртка? Наверное, так и осталась в истребителе, который едва не развалился при посадке. Он вспомнил крушение. Вспомнил, как пришел в себя как раз вовремя, чтобы кое-как приземлиться, и как пытался выбраться из кабины, пока что-нибудь не взорвалось. Куртка за что-то зацепилась и не отпускала его, По с трудом избавился от нее и вывалился на песок. Все это всплыло, словно из тумана.
