В ту пору началась революционная смута, а дальше она лишь усилилась, когда власти, находящиеся в Париже, не могли навести порядок даже на той улице, где находились их дома. Различные бандитские формирования пытались прийти к Валентину-Базилю в регион, но получили серьезный отпор, ведь у нас в регионе, к тому времени, слова «закон и порядок» олицетворялись непосредственно с Валентином-Базилем де Мармонтелем. И будучи хорошим бизнесменом, он прекрасно понимал, что неважно, как называется власть, королевство, республика, король или парламент, у всех одинаковые приоритеты и поэтому он мог добиться уважения и среди революционеров. И когда пожизненный консул стал императором, он произнес великую речь, смысл которой был в том, что лишь теперь Валентин-Базиль видит, на кого ему оставить Францию. После этой речи он скончался. Теперь ты понимаешь, мое сердце, насколько великим был наш с тобой предок. Насколько значимой была наша фамилия в истории Франции! Но, история историей, – брат перелистнул страницу, – однако за официальной биографией прятались и некоторые стороны Валентина-Базиля, о которых теперь знаем только мы. Теперь расслабься, дорогая моя, и приготовься слушать. В Версале наш предок познал любовь. Он не просто познал ее во всех проявлениях, но и успел значительно пресытиться ею. Вернувшись в замок и наведя порядок в регионе – Валентин-Базиль окунулся в распутство, узнав про которое, даже в Версале могли покраснеть самые знаменитые распутники того времени. Наш предок любил оргии, очень разные оргии. Но мы с тобой начнем с самой простой – которую он описал в двадцать первой главе своего дневника.
Женщина, доктор, она сидела ближе к камину, пошевелилась в своем кресле. Кто-то из работников, кого скрыла темнота в неосвещенных углах помещения – еле слышно кашлянул. Брат подмигнул мне, на миг прикоснулся к моей руке и вернулся к дневнику. Он раскрыл страницу, на которой был отмечен номер двадцать один. Так получилось, что я молча начала читать вперед брата и быстрее остальных погрузилась в рассказ Валентина-Базиля:
«Сегодня двадцать второе июля. Даже в замке жарко – поэтому я велел привести их в главную залу только после того, как стемнеет и будут зажжены свечи. Десять отборных девственниц со всего региона – их доставали для меня целый месяц – я уже изнываю от желания. Десять девок, десять аристократок с именем – и все девственно чисты. Среди них есть дочери моих старых знакомых. Я знаю их пои именам: Аделаида и ее младшая сестра Орианна – две исключительные красавицы с прелестными задами, небольшими влагалищами и маленькой, но уже успевшей налиться женской красотой грудью. Полнотелая Зидони – пышная не по возрасту грудь и зад. Я, пожалуй, сразу займусь задом, до ее влагалища будет сложно дотянуться. На ночной десерт оставлю худышку Алфонсайн, я велел ей обрезать волосы – ее нежное тело очень похоже на тело молодого юноши и ее девственный задний проход послужит удовлетворению моих скромных потребностей. Насколько я слышал, ее родной дядя мечтал добраться до племянницы, но я успел утащить ее из-под самого его носа!
Розелл немного стара, родители передержали любимую дочь дома, пожалуй, я использую ее пухлый рот, что делать с девственностью – решу потом. Но точно не сегодня. Мне нравится моя идея использовать нескольких мужчин – дородных парней с членами, как у жеребцов. На сегодня мне будет достаточно пяти девушек. Остальные пятеро будут смотреть на нас. Я хочу, чтобы они налились желанием к завтрашнему дню. Возможно, захочу одну из них даже сегодня. Например… И, нет. Пожалуй, что с девушками на сегодня будет достаточно. Почему бы не завершить вечер, подставив свой зад греку Демокритосу – этот высоченный красавец, способный двигать своими неотесанными ручищами целые корабли, может продырявить меня своим членом насквозь. Когда мой собственный устанет от женских дырок, будет приятно ощутить тоже самое, но с другой стороны…»
В конце первой страницы я почти потеряла сознание. Не заметила, как сильно сжала вместе ноги, как сильно сцепила пальцы рук и как выключила сердце. А еще забыла, что все это время за нами наблюдали все присутствующие. Валентин явно перечитывал это не в первый раз. Слово за словом он зачитывал с произношением, смакуя каждое предложение, имя и описание половых органов. Мой взгляд ослушался разума и бросился куда-то в сторону. Куда – поняла через секунду – после того, как столкнулась со взглядом Эврарда. И… не смогла отвести глаз, наоборот, скользнула по его фигуре, против воли вспоминая все то, что видела накануне в его спальне.
Те моменты… Когда в полутьме… Крутое мужское тело Эврарда сотрясало толчками тело соблазнительной француженки. Ее стоны… Звуки шлепков голых бедер о голые ягодицы. Я облизнула губы и застряла взглядом на губах Эврарда – они приоткрылись! Краем глаза заметила, как дернулся крупный кадык на его сильной шее…
Тем временем брат продолжил читать:
«Все девственницы пришли голыми – таков был мой приказ. Я тоже был без одежды, они должны были наслаждаться моим видом. Мой член безвольно висел, даже когда их увидел, поэтому решил начать со рта Розелл. К оргии проститутка Серайз должна была обучить их премудростям любви. Серайз очень опытна, она знает даже такие извращения, которые не знал я.
Я приказал Розелл опуститься на колени и подвел ее лицо к своему члену. Велел сперва облизать его, намотал ее длинные волосы на кулак. Сначала она действовала очень неумело, однако чувствовалось, что Серайз поработала с ней. Но этого было мало. Я велел позвать проститутку – если Розелл продолжит в том же духе – мой член так никогда и не поднимется…»
Мое воображение разыгралось. Я опустила глаза, но продолжала видеть Эврарда. В моем воображении он снова был без одежды. Он пришел ко мне, в мою спальню, держа в руках моток веревки. Внезапно и я предстала перед ним без одежды. Вдруг свет погас и снова зажегся – мои руки связаны за спиной, а я стою на коленях перед ним. Я вижу кожу на его бедрах так близко, что могу различить каждый темный волосок на ней…
«Серайз явилась – она тоже села передо мной на колени, бесцеремонно схватила мой член и велела к нему прикоснуться своей ученице. Они вместе облизали его снизу вверх – сразу два женских языка намочили мою эрекцию и привели орудие в боевое состояние. Серайз прямо на мне научила Розеллу лизать его и дергать так, чтобы доставить мне наивысшее удовольствие – я бурно кончил им обеим на лица – Розелле попал в глаз, подтянул ее голову и вставил член по самую глотку – еще немного выплеснул прямо в нее…».
Самым ужасным было то, что как бы я не пряталась, в озвученной сцене я увидела Эврарда вместо предка, себя вместо Розеллы и вчерашнюю француженку вместо Серайз. От этой фантазии у меня поднялась температура. Руки жгло нестерпимо, лоб, щеки и шея горели адским пламенем. Это заметил даже доктор Годар.
– Валентин, я, как врач, настаиваю на том, чтобы для твоей сестры вечер завершился. На лицо признаки плохого самочувствия – я уверен, виной всему падение с лошади. Если ты не возражаешь, конечно.
Я подняла глаза, чтобы посмотреть на Годара, но опять наткнулась на взгляд Эврарда. Его губы снова сжались вместе, а глаза стреляли яростью.
Брат коснулся моего колена:
