– Я очень рад, Жарар. Что ж. В таком случае, я желаю вам обоим доброй ночи. Выспитесь хорошенько, в ближайшие дни вам придется поработать.
Валентин попрощался и быстро вышел к себе в кабинет. Не смотря на внешнее спокойствие, замечание Годара очень его взволновало. Что? Малышка Лулу уже заинтересовалась де Даммартеном? Так быстро? По словам конюха, эти двое о чем-то разговаривали, после чего сестренка направила Монарха в поле. И это явно не были слова любви. Постановкой это не могло быть – не стал бы де Даммартен, если бы уже он влюбился, жертвовать малышкой. Тогда о каком интересе говорит Жерар? Еще утром Эврард своей «лаской» и «вежливостью» чуть не убил ее, довел до истерики, до нелепого поступка. И уже вечером она смотрит на него с вожделением? Нет! Этого не может быть.
Да, Лулу подглядывала за ним. Валентин видел это. Сестренке было интересно понаблюдать за парочкой взрослых, занимавшихся сексом. Но уж это-то навряд ли могло заставить девственницу влюбиться! Только оттолкнуть. А как же все эти женские идеалистические взгляды? Что мужчина должен быть только с ней и больше ни с кем?
Валентин запер дверь в кабинет, прошел к столу. На мониторе компьютера вывел видео с предыдущего вечера, когда его сестренка подглядывала за де Даммартеном. К сожалению, кроме силуэта возле двери не было видно ничего. Слишком темно – камера висит в другом конце коридора. Черт! Надо же было именно тем вечером перегореть чертовым лампочкам!
Молодой мужчина постучал пальцами по столешнице. Ладно. В конце концов – это всего лишь интерес. Лулу повзрослела, ее заинтересовал секс – это вполне естественно. И, разумеется, она смотрела этим вечером на Эврарда – он пока единственный, кого она видела голым вживую. Это интерес. Любопытство. После потери девственности – это пройдет.
Валентин вывел на экран изображение коридора на третьем этаже замка в данную секунду. Полная тишина. Его враг куда-то уехал, сестренка заперлась у себя в гордом одиночестве – никакой угрозы нет. Что ж. Ложная тревога. Однако стоит быть начеку. Стоит быть постоянно начеку, чтобы не допустить предыдущей ошибки.
Глава 18
Сегодня после завтрака я попросилась у брата побыть с моей второй мамой. Утром, расчесывая перед зеркалом волосы, вспомнила о ней. Да – мы чужие друг другу. Да – я не нахожу ни одной причины, чтобы узнать ее. Разве лишь…
Сегодня за завтраком не было Эврарда де Даммартена. Он куда-то уехал еще накануне вечером и пока не возвращался. Вместе с ним исчез мой страх и все то, из-за чего я не могла собрать мысли в кучку. А моя вторая мама за столом внезапно выронила из руки вилку. Я вдруг снова нашла ее слепые глаза и осознала, почему меня привезли в замок так спешно. Селестина де Мармонтель умирает. Ей может быть осталось лишь несколько дней. В первые секунды своего пребывания в замке, я почему-то решила спрятаться за ней, за остатками ее жизни, а не использовать эту возможность узнать ее, пока она еще здесь…
– Разумеется, мое сердце, – брат снова ответил любящей улыбкой на мою просьбу. – Я прикажу подать в ее комнату кофе. Побудь с Селестиной – она твоя мать. А также ты найдешь в ее комнате много интересного, там есть семейные альбомы, в том числе фотографии, которые она делала сама. Кстати! Я справлялся у конюха – во второй половине дня ты сможешь навестить Монарха. Только недолго, моя дорогая. Сегодня вечером тебе предстоит беседа с доктором Моник – она хороший психолог, будет неплохо дать тебе возможность выговориться и послушать добрый совет друга нашего дома. Ты же помнишь, я говорил тебе вчера, мадам Прежан лечила твою покойную сестру – Люси. Они очень хорошо ладили.
– Спасибо! – я жутко обрадовалась новости, что смогу увидеть Монарха и что смогу поговорить с женщиной, знавшей мою сестру тет-а-тет. – Спасибо! Я ни в коем случае не опоздаю!
Когда радовалась этой возможности, даже не подозревала, что кое-что успею узнать еще до разговора с мадам Прежан. Экономка отвела меня вслед за мамой и человеком, который ее возил в инвалидной коляске в ее комнату. Это оказалось прекрасное помещение, вдвое больше, чем моя спальня. Здесь была не только широкая старинная кровать с такими же резными столбами по краям, но и стол со стульями, диван и кресла, несколько шкафов с книгами. Из больших окон открывался вид на сад – с этой стороны замка я еще не была. Сейчас зима, но даже в эту пору во дворе стояли деревянные ящики с кустами розовых цветов. В саду работали люди, женщины и мужчины – ухаживали за его красотой. Я оглянулась на Селестину – нас оставили наедине, ее коляску подвезли к столу, на котором тихо работало французское радио.
– Я не знаю, как вас называть, – начала разговор я.
Было очень неловко, эта женщина постоянно молчала, она не разговаривала со своим сыном, при этом явно имела на него какое-то влияние, раз при ее жизни он не решается жениться на мне. Господи, каждый раз, как об этом думаю – все больше обещание Валентина кажется мне шуткой. Да, я не чувствую в нем брата – несколько дней назад я и о нем не имела представления. Однако все равно – мысль дикая и не кажется реальной. Как и то… что мы оба дети, рожденные братом и сестрой. Все это слишком дико.
– Называй так, как тебе удобнее, – я расслышала каждое слово, произнесенное слабым голосом. – Ты еще очень молода, Лулу. Меня же уже зовет смерть, поэтому я острее чувствую нашу с тобой связь.
– Но почему только сейчас? – вырвался у меня один из тысячи вопросов, которые хотела ей задать. – Вы же знали о моем существовании, разве не могли так долго найти?
Красивое лицо моей второй мамы перекосило, мелкие морщины соединились в пучки и сделали ее древней старухой.
– Мы всегда знали о твоем существовании. Валентин с Абсолоном, твоим отцом, знали и наблюдали за тобой. С самого твоего рождения.
Мне пришлось сесть на стул напротив нее – ноги задрожали, но приблизиться к ней я не смогла.
– Но… почему же?
– Потому что ты была запасным вариантом, – ответила Селестина на непроизнесенный вопрос. – Все в замке знали.
– Запасным вариантом?
Слепая женщина кивнула:
– Мы все для них – запасной вариант. Все женщины нашего рода – запасной вариант. Мы существуем только для того, чтобы рожать нашим братьям детей. Не для любви – ее в этой семье нет и никогда не было!
Селестина говорила очень импульсивно. С ненавистью. С ненавистью к своим родным, но с большей ненавистью к самой себе.
– Никому из нас не удалось вырваться отсюда! Из этой клетки! Они, Абсолон, Валентин, эти двое – Прежан и Годар – они все загубили Люси! А ведь она могла спастись… Но глупый Эврард поверил в небылицы о ней.
Она замолчала. Сомкнула губы, тяжело дыша теребила платье на своих безжизненных коленях.
– Возьми, – вдруг показала мне в сторону секретера, безошибочно показала и протянула ключ, который был спрятан в маленьком кармашке на ее платье. – Прямо в середине секретера ты увидишь запертой ящичек. Отопри его. Возьми маленький, розовый альбом. На нем вышита красная роза. Возьми его в руки, Лулу.
