Черт возьми! Что же это было? Я совсем ничего не понимаю! Чего добивается этот человек? От увиденного уже во второй раз – в моем животе, как и раньше, проснулись бабочки. Щеки загорелись, а дыхание сперло от воспоминаний об увиденном у него в спальне. Как он, под той девушкой, обнимал ее сильными руками, как его губы чувственно и в то же время властно целовали ее грудь…
Закашлялась. Прижала телефон к груди – это надо было остановить. Это – это мое желание плакать. И выть. На луну! Этот человек скручивал меня в бараний рог! Ничего не делая, он заставил забыть об остальных бедах и терять рассудок, вспоминая о нем. В это же время – я не получала ни одного ответа на свои вопросы. На главный вопрос.
Тот цветок… Он принес его мне, потому что… я похожа на Люси?
Прижимая телефон к себе, судя по всему, что-то нажала, так как из размышлений меня выдернул голос мадам Прежан, раздавшийся из динамика:
– Тебе хорошо… тебе хорошо только рядом с Валентином. Ты доверяешь Валентину… Всегда, когда ты рядом с Валентином, тебе хорошо. Ты боишься только Эврарда. Эврард злой, Эврард хочет причинить тебе зло. Доверять можно только Валентину… Ты доверяешь Валентину… Ты любишь Валентина… Эврард очень злой, Эврард твой враг, Эврард навредит тебе… Только Валентину ты можешь доверить все свои тайны. Ты хочешь Валентина. Ты любишь Валентина. Валентин спасет тебя от Эврарда…
Я слушала это и смотрела на экран телефона во все глаза. Так я, выходит, ненавижу Эврарда и люблю Валентина? Это она хотела мне внушить при нашем разговоре? А…
Ручку двери в туалет, где я спряталась ото всех, подергали. Черт возьми! Надо возвращаться – нет времени на размышления. Главное, что я все услышала. А что бы было, если бы я это услышала не сейчас, а ночью? Когда спала? Петр Петрович говорил, что во сне человеку легко внушить все, что угодно, главное поймать правильный момент. А еще он упоминал, что одним сеансом не обойтись. Выходит – мне надо ждать новых визитов. И…
Ведомая внезапно возникшим предчувствием – я переслала обе видеозаписи себе на почту, а с телефона их удалила. Приложение, которое я установила – было русским. Если залезть в телефон – его очень видно, поэтому я потратила еще несколько минут (благо сеть у меня была очень скоростная) и скачала еще двадцать различных приложений, игр, всего, что попалось под руку и все только на русском языке. Приложение для записи запрятала среди остальных, изменив в меню расстановку иконок. Теперь им надо будет очень сильно и долго копаться в этом телефоне, чтобы найти что-то подозрительное. Теперь можно выдохнуть. За исключением того, что мне непременно нужно в аптеку – мне нужны еще беруши. Только как их купить, чтобы не вызвать подозрений? Ведь с карточки наверняка приходит отчет моему брату. Если он озаботился камерой в моей комнате, то и о такой ерунде обязательно подумал. Увидит беруши – конец моей защите.
Завершив все, я вернулась в коридор, где уже не сидел, а стоял Эврард. Он ждал меня.
– Есть новости, – холодно сообщил де Даммартен с высоты своего роста глядя на меня, как на презренную мышь. – Селестина вне опасности, ее сутки подержат здесь под наблюдением и, если все хорошо, завтра отправят домой. Твой брат расстроится.
Я пропустила про брата, уточнила главное:
– Можно ее увидеть?
В голове стучал вопрос: «Зачем Валентину и Прежан понадобилось настраивать меня против этого человека, если он с этой задачей прекрасно и без них справляется?».
– Можно. Идем, я отведу тебя к ней в палату.
Глава 26
Мне надо было это увидеть и присутствовать при их разговоре. Я бесцеремонно вошел в палату к Селестине вместе с маленькой Лулу. Без сомнения – мать и дочь. Это было видно сразу. Еще там, в России, при нашей первой встрече. Телосложение, голос, волосы, а самое главное – лавандовые глаза. Селестина даже ослепнув – на потеряла магию в них. В глазах же Лулу магия светилась с новой жизненной силой, как будто подпитывалась ее молодостью и свежестью.
Лулу прошла к родной матери и, сев на край кровати, взяла Селестину за руку. Я остался стоять – это зрелище вызывало во мне двойственные чувства. Где-то я ненавижу эту женщину. Как и ее дочь, она сделала моего отца самым несчастливым человеком на земле и подтолкнула его к самоубийству. Он забрал с собой на тот свет и мою родную мать. Во всем этом виновата лишь эта женщина. И в то же время, мне жаль ее. Я чувствую, что вместе с ее уходом, мир, мой мир, почернеет еще сильнее. Ушла моя любовь, за ней уходит любовь моего отца. Их исчезновение из этого мира порождает невероятную боль, тянущую за собой гниение души.
– Лулу, детка, – я видел, как Селестина схватила руку дочери, которую никогда не знала. – Ты здесь, я так рада! Я совсем уже не вижу… До сегодняшнего дня были хоть какие-то пятна перед глазами – теперь наступила полная темнота. Мне совсем уже немного осталось… Лулу… я так рада, что ты рядом со мной в эти минуты. Как будто моя маленькая Люси вернулась ко мне. Твое тепло согревает меня…
– Я здесь, – пробормотала девчонка, которую я привез в клинику.
Со спины действительно можно было решить, что это Люси. Они так сильно похожи. Именно в этом возрасте я осознал, что больше жизни полюбил ее сестру. Люси было восемнадцать. Гонялся за ней, а теперь в моих руках остался только ее фантом.
– Лулу, детка моя… Я заклинаю тебя, не верь никому… Не верь брату, сколько смогу – я протяну еще. Пока я жива – он не подойдет к тебе. Беги, беги от него как можно дальше. Если ты и можешь кому-то доверять в этом доме – только Эврарду.
Что-то оборвалось внутри меня, когда Селестина назвала мое имя. Вот уж не подумал бы никогда, что она так скажет, они ведь все…
– Лулу, дочка, – тем временем слабым голосом продолжала Селестина. – Эврард обижен, но ему можно доверять. Люси доверяла. До самой смерти доверяла, пока эти злые люди не сделали из нее свою куклу. Напомни ему, как он любил Люси. Он поможет тебе. Ее оболгали. Обидели и заставили их расстаться, как в свое время заставили… меня. Детка…
Я не ожидал подобного наставления от умирающей, слепой женщины. Но тем более стала для меня неожиданностью реакция Лулу де Мармонтель. Девушка вдруг безжалостно произнесла:
– Я не могу доверять человеку, который насильно приволок меня в эту страну и отдает меня замуж за родного брата. Он мог спасти меня, просто не вмешиваясь в мою жизнь. Он вырвал меня из нее. Я не могу и не буду ему доверять. Простите меня, Селестина. Вы говорите о нем, при этом, он находится сейчас здесь, в этой палате.
Ее ответ не стал для меня ударом, хотя должен был. Я прекрасно знаю, зачем привез ее сюда. И не сожалею об этом.
– Селестина, мое почтение, – подал голос. Когда человек находится на смертном одре – нет места былым обидам и ненависти. Теперь для нее это уже не имеет никакого смысла.
Женщина де Мармонтель не смутилась, даже вроде бы обрадовалась, протянула мне руку – подозвала к себе. Я подошел, принял ее ладонь в свою.
