– Да, я смотрю, ты успела отдохнуть! Ты пыталась немного успокоиться, да, моя милая?
– Что-то вроде того, – я была крепко зажата в его объятьях. Из огня да в полымя. Они с Эврардом одинаковые.
– Дорогой друг, куда же ты? Нас ждут к обеду!
Валентин отвлекся на собравшегося уехать де Даммартена. Я тоже обернулась на него – никаких эмоций, он садился обратно в свою машину.
– Я приеду позже, – нехотя произнес тот, кому я несколько часов назад доказала свою решимость в отеле. Только он теперь уезжал и бросал меня здесь! – Обедайте без меня, есть еще несколько дел, которые нужно уладить, я не думал, что мы так поздно вернемся.
– Дела, так дела! Возвращайся к литературным чтениям, сегодня будет особая глава! – брат помахал уезжавшему и повел меня в дом.
В тот момент я серьезно сожалела, что открещиваюсь от своих корней. Он говорит, что моя семья – убийцы – в ту минуту я где-то их начинала понимать.
– И когда же она вернется, мое сердце? – спросил меня брат, не выпуская из своих рук и поднимаясь по ступенькам в замок.
– Врачи сказали, что завтра уже привезут – кризис миновал.
– О, моя милая, ты так сильно переживаешь, да? Не стоит, не стоит, мое счастье. То, что естественно – не страшно. Это не может быть страшным. Для человека смерть – благословение. Как и жизнь. Мы должны ценить все то, что нам дано. Ты еще немного наивна и молода, но ты так прекрасна в этом, мое счастье!
Валентин подвел меня к лестнице, но прежде отпустить переодеваться остановился и развернул к себе лицом:
– Я заметил, вы подружились с нашим дорогим Эврардом?
– Нет. Мне кажется… этот человек ненавидит меня. Я боюсь его.
Говорила это искренне. Даже притворяться не потребовалось в связи с сеансом ночного гипноза. Произнесла так уверенно, что брат сразу повеселел.
– Ну, не бойся, мой прекрасный цветок, – он наклонил меня к своей груди и провел рукой по моим волосам, по спине. – Твой брат здесь, всегда рядом. Я защищу тебя от него. И ото всех. Рядом со мной тебе не стоит боятся ничего. Спеши переодеться – скоро обед.
Ему не пришлось повторять дважды – поднялась к себе наверх и первым делом зашла в душ. Оттирала себя мочалкой, остервенело лила мыло и шампуни – мне хотелось отмыться от его рук, от ощущения его властных прикосновений на своей коже, от его поцелуев и губ на моей шее, я оттирала все следы и даже само ощущение присутствия этого отвратительного человека. Он лишь довез меня до замка, так умничал по дороге, строил из себя благородного, а я развесила уши. Что стоит обмануть доверчивую девчонку?
Я оттирала его прикосновения и свои слезы. Кто лучше?! Он? Он не лучше! Нет! И никогда не был лучше! Оправдывался по дороге, что-то объяснял… И смеялся про себя.
Я села на корточки, подставив спину струям воды – за эти несколько дней в родовом замке научилась все делать незаметно и молча. У меня больше нет друзей – ни одного человека на земле. У меня теперь есть только враги. Де Даммартен воспользовался мной, даже не постеснялся Селестины. Теперь узнает об этом брат и мне окончательно несдобровать…
После истерики в душе, я, кажется, сушила волосы перед зеркалом. Наносила слои тонального крема и пудры, подкрашивала глаза, спрятала красные разводы после слез. Должна собраться – теперь я совсем одна. Уж как-нибудь. Когда-то моя мама, настоящая мама, тоже была во Франции. Эта страна и ее встретила неприветливо. Но она сбежала, вырвалась из этого плена, в том числе и из лап всех этих аристократов.
На ужин опоздала незначительно, брат даже не заметил.
Глава 31
– Можно, сегодня я прочитаю главу?
Своей просьбой удивила Валентина. После ужина, мы с братом и гости, к числу которых только что присоединился пропавший де Даммартен, по сложившейся традиции перешли в малую залу. Меня больше не волновало его присутствие – за ужином успела переварить его окончательное предательство. Именно поэтому, как только нам с братом принесли перчатки – первой надела свои и обратилась с просьбой к Валентину. Я начинаю понимать эту жестокость. Жестокостью обрастает человек, когда больше не в силах терпеть предательства – этим можно уничтожить любую святость. Я не святая, нет, и никогда ею не была. Все же во мне плескалось немного добра, которое хотела нести в мир. В этом замке. Дома. Очень быстро повзрослела.
Мы с братом как обычно разместились плечо к плечу на отдельном маленьком диванчике. Свет в зале приглушен, по краям комнаты, как в древние времена стоит прислуга. Напротив нас разместились гости. И тот человек, который должен был завтра стать моим мужем и увезти меня отсюда.
– Мое сердце! – брат обрадовался и подарил мне легкий поцелуй в лоб. – Ты действительно хочешь этого? Я даже боялся предлагать! Но ты порадовала меня сегодня вечером!
Валентин бережно положил мне на колени дневник предка. Раскрыл главу – это была третья глава. Самое начало.
– Почему именно эта? – задала вопрос брату и подняла на него взгляд.
– Эта глава очень важна для тебя, мое сердце, – в своей привычной манере начал брат. – Сегодня был большой день для тебя. Я не имею в виду нашу с тобой матушку, я говорю о твоем выходе в город. Ты начинаешь выходить в люди, встречаться с ними. Теперь все будет иначе – теперь ты знаешь, моя любовь, кто ты есть, и кто все остальные пред тобой. Эта глава расскажет тебе, как истинные де Мармонтели расправляются со своими врагами или с теми, кто им не угоден. Начинай, Лулу, моя прекрасная сестричка. Моя кровь! Начинай, а мы послушаем!
Я опустила взгляд на пожелтевшие страницы и неспеша начала читать. Текст хоть и был жестким, но в этом прочтении запечатленных когда-то дум нашего предка, сквозило что-то величественное. Эти рассказы о том, что происходило в этом же замке несколько веков назад, превращаясь в звук, как будто погружали нас в ту эпоху.
«Сегодня у меня небольшой праздник и по этому поводу развлечение. Мой сосед, Жюст из рода де Даммартенов – отвратительный, несговорчивый тип. Я приглядел его земли, живописный уголок с небольшим озером, предлагал истукану купить. Начал с цены малой, после поднял до целого состояния. Жюст – упрямый дьявол, так и не согласился.
Торгуемся с прошлого года – а воз и ныне там. Ничего, я придумал, как с ним сладить. Не хочет по-хорошему, я поступлю так, как приучен поступать. Сегодня у меня в замке будет скромный пир, на который я пригласил своего доброго соседа – Жюста. Я говорю «доброго» – добрыми я называю всех своих врагов. Всех тех, кто мне хоть сколько-нибудь неугоден».
Запнувшись, я посмотрела сперва на брата – тот подмигнул мне, перевела взгляд на Эврарда – его бледное лицо наполовину скрывала темнота, мне не удалось различить что-либо, кроме его блестящих, почти черных глаз.
– Продолжай, мое сердце, – Валентин указал пальцем на абзац, с которого стоило продолжить. Почерк у предка, как я замечала раньше, был каллиграфическим. Даже не верится, что настолько извращенный человек, умел на бумаге создавать что-то подобное.
