Книга Наследница шовинистов де Мармонтель, страница 9. Автор книги Яна Егорова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Наследница шовинистов де Мармонтель»

Cтраница 9

Положив все это на край кровати, женщина поклонилась мне и сказала:

– Я вернусь за вами через двадцать минут.

Руки тряслись, пока я умывалась и одевалась. Сейчас, вот сейчас я узнаю все, ради чего проделала такой длинный путь. Может быть, моя семья окажется доброй, и я смогу с ними договориться, чтобы вернуться домой. Они – не Эврард. Мой брат уже показал это. Я молниеносно воспользовалась всем тем, что было оставлено для меня в ванной, освежилась и влезла в чистое белье и платье еще мокрой. Пальцы танцевали в воздухе, все падало из рук. С третьего раза влезла в туфли, не говоря уже о колготках, которые от спешки чуть не порвала. А потом слонялась по комнате, ждала, пока та же женщина вернется за мной. Боже мой, боже, а вдруг, мне удастся позвонить маме уже сегодня, а потом и домой отправиться? Может же быть, что весь этот ужас вокруг моего отъезда создал только мой сопровождающий?

В дверь постучали, я распахнула ее так резко, что даже напугала ту женщину. Она снова поклонилась мне и отступила назад, пропуская меня выйти из комнаты. Еще шага не сделала, как столкнулась взглядом с Эврардом! Он в этот же миг вышел из комнаты, дверь в которую располагалась не слишком далеко от моей. Женщина не обманула – он тоже, видимо, переодевался, так как сейчас выглядел иначе. На нем был другой костюм, но не другое выражение лица. Под его осуждающим взглядом мне захотелось спрятаться за спину несчастной женщины, хоть она в моих бедах и не виновата.

– Пройдемте к лестнице, мадмуазель, – сказала она, обойдя меня и проходя мимо Эврарда, застывшего у своей двери, слегка поклонилась и ему.

Я пошла быстро. На нервах, слишком быстро, не рассчитав, что настолько высокие каблуки надела во второй раз в своей жизни. По Кингисеппу в подобной обуви не походишь, а замка у меня никогда не было, так что на подобную роскошь можно было любоваться только на расстоянии. Однажды, Катя, моя подруга, одолжила мне что-то похожее на дискотеку. Слава Богу, было лето – домой я несла их в руках.

Естественно! Как назло! Когда я проходила мимо этого человека – зацепилась каблуком за ковровое покрытие и полетела на пол! Рухнула на колени прямо ему под ноги, и без того короткая юбка задралась, волосы разлетелись в стороны, лицо утонуло в красном стыде. А этот человек развернулся и направился к выходу на лестницу, у которого меня ждала та женщина. Повезло хотя бы в том, что не сказал ничего. И что колготки остались целыми.

– Мадмуазель, вам помочь? – спросила женщина.

– Нет, нет, спасибо! Большое спасибо, я сама, сейчас… Каблуки просто…

Задавила в себе слезы. Безразличие этого человека снова задело меня. Почему? Почему я беспокоюсь о такой ерунде, когда моя жизнь уже почти полностью развалилась и у меня появился хлипкий шанс, надежда, восстановить все?

Музыку услышала, еще спускаясь с лестницы. Мягкое звучание арфы и тонкий голос мальчика, исполнявшего неизвестную песню подобно маленькому ангелу. Мы вышли в большой зал. Потолки здесь не ниже четырех с половиной метров. В центре – накрытый белой скатертью стол. На столе посуда, свежие белые цветы, золотые канделябры с зажжёнными свечами. В углу просторной комнаты небольшая сцена – на ней девушка сидит на стуле и играет на деревянной арфе, а рядом мальчик лет десяти в костюме и бабочке на воротнике белой рубашки. У стен стоят люди, в общей сложности человек десять – одни из тех, что встречали нас на улице. Наконец, мой взгляд коснулся стола и тех, кто был за ним. Из присутствующих я увидела только женщину в инвалидной коляске. Ее лавандовые глаза были затянуты блеклой пленкой. Русые волосы заплетены в толстую косу. Она еще не была стара, почему же они все говорят, что она при смерти? Тоненькая фигура сидит неподвижно, закованная в этом уродливом кресле. Это кажется нелепым, женщина слишком красива, чтобы быть без движения, быть инвалидом. Нет… Нет, но она… она моя мать.

Мои пальцы подлетели к моим губам. Я никогда не знала ее, услышала о ее существовании сутки назад. Но… увидев ее, на мои глаза навернулись соленые слезы. Почему? Снова это «почему»! Почему я так реагирую?

– Подойди же к ней, – мягко сказал мне Валентин, поднявшись из-за стола. – Лулу, не бойся, это твоя мать. Подойди к ней и обними. Не бойся проявлять свои чувства – это в тебе говорит кровь де Мармонтелей! Кровь тянется к крови, наслаждайся этим моментом, сестра моя!

Подошла. Но не обняла. Я опустилась на стул рядом с ней. Боялась даже притронуться к этой женщине, хоть слезы уже давно заливали мои щеки. Наше сходство было потрясающим. Она действительно моя мать. Вот, оказывается, что это за чувство. Зов крови… Было такое ощущение, что знаю о ней все. Абсолютно все. Мы настолько похожи… Как две идентичные капли воды. Такого просто не бывает.

– Она не разговаривает, сестра моя. Наша мать обиделась на меня и дала обет молчания. Но это не должно помешать вашей встрече. Какие обиды могут стоять между тем фактом, что она твоя мать, а ты ее дочь?

Моя ладонь каким-то образом коснулась ее прохладной руки. Мама вздрогнула. И я тоже. Это было похоже на легкий удар током. Я сжала ее руку. И вдруг она положила поверх нашего рукопожатия свою ладонь и тоже сжала ее.

– Лулу, – выдохнув мое имя, мама затряслась вся и… из ее невидящих глаз тоже покатились слезы.

Мой лоб упал на ее плечо. Я больше не смогу сказать, что она мне никто. Как объяснить то, что я к ней чувствую? Как объяснить эти металлические оковы на сердце? Как объяснить эту непонятную боль?!

Она сжимала мою руку и гладила меня по волосам. Шептала мое имя и плакала. Мы обе плакали и как будто только мы вдвоем понимали, почему.

– Ну, все! Все, довольно! – Валентин хлопнул несколько раз в ладоши. – Пора праздновать, а не лить слезы! Шаманское! Где наше шампанское?!

Завтрак, наконец, начался. Брат отсадил меня от матери, мотивировав это тем, что нам всем надо спокойно поесть, а мне стоит отдохнуть после дороги. Мне и Эврарду, который тоже был здесь. Пока длился завтрак, мальчик продолжал петь, а мой брат завел беседу со своим другом. Они обсуждали политику Франции. Я пока решила промолчать о возвращении. Побоялась заговаривать об этом при моей… моей матери. Я спрошу у Валентина позже, как только появится возможность поговорить наедине. Без Эврарда и мамы. Я теперь больше, чем уверена, что все не так плохо, как мы с моей мамой Ниной решили с самого начала.

– У моей очаровательной сестренки здоровый аппетит, – подмигнул мне брат с другого конца стола.

Эврард поморщился и, промокнув губы салфеткой, отложил ее в сторону.

– Это плохо? – спросила я, смутившись из-за улыбки Валентина.

– О, нет! О, нет, моё сердце! Ты настоящая наследница де Мармонтелей, у тебя всегда будет идеальная фигура, можешь себе ни в чем не отказывать. И не забывай, моя радость, что тебе нужно хорошо питаться, твой организм должен быть очень сильным, ему предстоит потрудиться для семьи!

Я напряглась, потому что женщина в инвалидной коляске выронила вилку. Столовый прибор со звоном упал на пол. Сразу же один из мужчин в форме подлетел и поднял с пола этот предмет.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация