Начитавшись гневных постов, состоявших из кучи негатива, мне стало жалко Тома. Так жалко, что я, злая на всех этих псевдофанаток, выбралась из своей берлоги на кухню за новой порцией пива.
— Мам? — Летти подняла на меня глаза, оторвавшись от планшета. Она сидела в гостиной. Телевизор рассказывал про помешанных на чистоте, а перед дочкой стояли три пустые кружки из-под чая и тарелка с одиноким бутербродом.
— Ты чего не спишь? — Я посмотрела на часы — пять утра.
— А ты? — хмыкнула Летти. — У меня каникулы, между прочим. Ты сама говорила, что я могу спать, как хочу и когда хочу. Помнишь?
— Говорила. — Спорить было бессмысленно.
— А ты что не спишь?
— Просвещаюсь, — туманно ответила я, проходя на кухню и стараясь не шуметь, чтобы особо не палиться.
— На работу не пойдешь сегодня? — донесся голос из гостиной. Услышала. Ну что ж теперь таиться — иди, показывай пример. Зато не придется ходить два раза. Засунув банки под мышки, я вытащила кусок сыра и вышла в коридор.
— Нет. У меня сегодня выходной. Я болею.
— Вижу. — Летти выразительно посмотрела на пиво.
Я пожала плечами, чуть не выронив при этом банки, и пошла наверх. Не хочу сегодня ничем заниматься. Не хочу ничего решать. Хочу читать про Тома, смотреть на Тома, говорить с Томом…
Его звонок застал меня, когда закончилась очередная разгромная статья. Я только начала читать комментарии, как раздался знакомый сигнал. Подскочив с кровати, я принялась носиться по комнате в поисках расчески. Так и не найдя ее, пригладила волосы руками и села перед ноутом, ровно и умильно глядя в экран. Потом, опомнившись, нажала на ответ.
— Привет! — Он, как всегда, улыбался и, как всегда, был в темном парике. Где там он еще в нем? «Багровый пик»? Сегодня посмотрю.
— Приве-ет, солнышко! — протянула я, вытягивая губы уточкой. Том прищурился.
— Ты что, пьешь?
— Я?! Не-ет! — Мои огромные честные глаза грозились выпасть из век.
Том ухмыльнулся, кивая головой и глядя куда-то за мою спину. Проследив за его взглядом, я с трудом удержалась от того, чтобы не стукнуть себя по лицу: по кровати были картинно разбросаны пивные банки, а из-под подушки торчала коробка от пиццы.
— Говорить, что тебе все это кажется, бесполезно, да? — с надеждой посмотрела на Тома. Он, смеясь, кивнул.
— Меня оправдывает только одно! — Я важно подняла палец вверх. — Я пила ради тебя!
— Да ну? — Том облокотился на коленку, положил подбородок на ладонь и приготовился слушать.
— Да! Я читала, как тебя полоскают твои фанатки и возмущалась! Это же ужас! Как ты вообще это пережил?! Как они позволили себе такие высказывания! Это твоя жизнь! И ты никому из них ничего не должен! Ты не виноват в том, что они придумали себе какой-то собирательный образ из твоих ролей! Ведь ты — это ты! Ну, как они могли такое о тебе говорить, если любили тебя?!
Я жалобно замолчала, возмущенно посмотрев на Тома. Мне снова было за него обидно, а выпитое пиво помогало этой самой обиде удесятеряться. Том молчал, как-то странно на меня смотря, словно видел впервые. Мне стало не по себе.
— Я не хотела читать, честно. Оно само получилось. Просто я посмотрела «Ночной администратор», а потом захотела почитать, было ли у тебя что-то с актрисой, а потом…
Я тяжело вздохнула и развела руками. А Том все молчал, и казалось, еще секунда — и я разревусь. Или это уже просится наружу спиртное…
— Ты правда так считаешь? — тихо-тихо сказал он.
— Считаю что? — Если честно, нить разговора была успешно потеряна.
— Что я мог вести себя так, как мне хочется, без оглядки на чужое мнение?
— Ну да. — Я пожала плечами. — А разве может быть по-другому?
— Спасибо. — Он помолчал. Потом добавил: — Жаль, что ты далеко.
— Мне тоже. — Тяжело вздохнув, я зевнула. — Мне тоже очень хочется, чтобы ты был рядом сейчас.
— Я закажу вам билеты через две недели. — Том подмигнул. — Готовь купальник.
— Угу, — я добродушно кивнула. Спорить не хотелось. Дальнейший разговор не задержался в памяти, и спустя десять минут, закрыв ноут, я уже спала.
— Ты ведь знаешь, что врать не хорошо. — Ирэн встречала меня на пороге «Пьяной утки», как ангел мщения, собиравшийся утащить в ад за грехи. Я покорно кивнула, чувствуя себя виноватой: оставила вчера паб на Алекса. Предупредила эсэмэской, что не приду…
— Вот мне интересно: когда ты уже врать научишься? — гнула свое Ирэн, пропуская меня в паб и подталкивая к лестнице. Сама направилась следом, чем немало удивила. Это было что-то новенькое. — Я тебе сколько раз говорила: хочешь, чтобы тебе не завидовали, не рассказывай о себе ничего и никому! Говорила?
— В чем дело? — Кажется, я совершенно не понимала, о чем идет речь.
— Меньше языком трепать надо, вот я о чем. — Ирэн открыла дверь моего кабинета, снова пропуская, и преувеличенно осторожно усадила на диван.
— Не доверяй никому, Джен. — Она жалостливо вздохнула. — Особенно людям, всплывающим в твоей жизни из ниоткуда.
Она протянула мне мой рабочий ноутбук с уже открытой страницей.
«Разведенка и озабоченная — Хиддлстон не разменивается по мелочам!»
«Вы хотели знать, на ком остановил свой выбор ваш кумир? Кажется, пришла пора сомневаться в его адекватности! Только в нашем выпуске эксклюзивное интервью с одноклассницей Дженнифер Уиллоу, Лорой Флитчип, любезно рассказавшей нам все подробности из жизни женщины, на которую решил обратить внимание Хиддлстон!»
У меня задрожали руки. Вот так просто затряслись мелкой дрожью. Потому что здесь я увидела все. Как я училась и сколько раз прогуливала в старших классах, как в первый раз попробовала травку и сколько выпивала пинт за раз на спор. С кем лишилась девственности и во сколько вышла замуж. Вся моя жизнь, моя настоящая жизнь, снабженная старыми фото и парой совсем свежих, сделанных на днях. Мои слова, не искаженные, мое восторженное отношение к Тому и описание его умений в постели… А ведь я не говорила о личности своего любовника. Лора и так все знала. С самого начала. Чувство было такое, будто меня вывернули наизнанку и теперь изучают под лупой. Количество комментариев под статьей подбиралось к трем сотням, постоянно обновляясь. Даже открывать их не хотелось.
Газета, напечатавшая интервью Лоры, была не самой читаемой и раскрученной. По крайней мере, мне так раньше казалось. Сегодняшний день доказал обратное. В пабе снова было не протолкнуться. И если посетители смотрели на меня сочувствующе, то соседи на улице — осуждающе. Две мамаши из школы Летти даже вздернули нос, проходя мимо. Почему? Потому что я не могу быть примером для их ненаглядных дочек, так как пила с пятнадцати лет? Да я же с вами росла, про каждую подобное могу рассказать!
