Но Том шагнул в душ, крепко обнимая, не обращая внимания на то, что слабые трепыхания и попытки вырваться. Не надо мне сейчас вот этого. Этих жестов, этих объятий. Не надо сейчас, когда больше всего на свете хочется его ненавидеть.
— Прости меня.
Я покачала головой, понимая, что уже не злюсь. По крайней мере, на него не злюсь. На себя — да. В следующий раз буду умнее. Намного умнее. Если позволю себе его, этот следующий раз.
Глава двадцать третья
За окном шумел дождь, в комнате разливалась серая хмарь, и точно угадать, сколько сейчас времени, было невозможно. Я нехотя открыла глаза, потянулась, проводя рукой по пустой, давно остывшей подушке. Маньяк. Опять умчался бегать. Вздохнув, я повернулась на живот и обняла подушку. Голова после вчерашнего шампанского была тяжелой, мысли медленно и вяло ворочались, цепляясь друг за друга. Я вчера так и не сказала Тому про отпуск. Покосившись на окно, по которому прозрачным потоком стекала вода, я блаженно зажмурилась, представив, как мы будем нежиться на белоснежном пляже где-нибудь… Да хоть где! Главное, подальше ото всех! Никаких журналистов и, да простит меня Летти, детей. Только мы вдвоем!
В холле хлопнула дверь — вернулся Том. Остановившись в дверях спальни, он посмотрел на меня.
— Давно проснулась?
— Не-а. — Я потянулась, протягивая к нему руки. — Иди сюда. Замерз?
С его волос капало, потемневшая куртка отсюда казалась насквозь промокшей.
— Некогда. — Том подмигнул и скрылся в ванной, продолжая разговаривать со мной сквозь открытую дверь. — После обеда пресс-конференция. А потом репетиция. Надо готовиться к следующему спектаклю.
— Значит, ты скоро опять убежишь? — Вчерашнее чувство обиды и заброшенности вспыхнуло с новой силой.
— У меня есть еще несколько часов! — жизнерадостно раздалось из ванной, а потом включился душ.
Несколько часов. Надо же, какое счастье! Мне надо прыгать от радости? Скрипнув зубами, я села в кровати, расчесывая пальцами волосы. Пора валить отсюда, Дженни. К пицце, пабу, дочке. Подальше от Лондона и мистера Хиддлстона с его актерскими заморочками. Окинув комнату рассеянным взглядом, я про себя отметила, что надо собрать в первую очередь, а что может подождать. Отпуск! Точно! Подскочив с кровати, я прошлепала в ванную и решительно распахнула дверь в душевую кабинку.
— У меня для тебя сюрприз!
— Что? — Том обернулся, смывая с головы мыльную пену.
— Когда у тебя закончится спектакль, мы полетим отдыхать! На острова! Вдвоем, только ты и я!
— Звучит заманчиво. — Улыбка Тома стала многообещающей. Он затащил меня под душ, не обращая внимания на возмущенный визг. — Теплый океан, пальмы, никого вокруг на несколько миль…
— Да-а, — мурлыкнула я ему в шею, проводя по ней носом, и легонько прикусила мочку его уха. — Представляешь, сколько всего интересного мы можем сделать вдвоем…
Моя рука скользнула вниз, путаясь в жестких волосах ниже живота. Том расслабленно выдохнул и прижал меня к себе, задирая вверх промокшую насквозь шелковую рубашку и помогая мне ее снять.
Кажется, секс в душе становится каким-то фетишем. Никогда не страдала подобным, предпочитая более удобные места, но с Томом оказалось удобно везде.
— Так значит, я могу выбирать местечко, куда мы отправимся? — Я вернулась к разговору, когда мы переместились на кухню. Передо мной на столе стояла дымящаяся чашка с чаем, за окном продолжал идти дождь, и было так уютно, что совершенно никуда не хотелось выходить.
— Можешь. Только на лето. — Том повернулся, ставя передо мной тарелку с сэндвичами.
— Почему на лето? «Гамлет» будет идти до ноября, ты же сам говорил.
— Да. А на ноябрь запланировано несколько фотосессий для журналов. В декабре начнется продвижение «Тора», так что, возможно, надо будет слетать пару раз в Америку. Потом «Золотой глобус», потом BAFTA, потом…
— Можешь дальше не продолжать. — Я кисло улыбнулась и сделала глоток чая. Поперхнулась кипятком и смахнула выступившие слезы. — Отдых — летом. Все понятно.
Рассеянно пробежала глазами по белоснежной кухне, в надежде найти хоть какой-нибудь изъян и зацепиться за него взглядом, неосознанно прижимая руки к горячей кружке. Поняла я это только через пару секунд, одернув ладони и спрятав их под стол.
— Дженни, послушай, я постараюсь выкроить несколько дней перед Рождеством, но не думаю, что получится больше, чем на неделю.
— Что ж, у меня еще остаются целая куча презентаций, выставок, обедов и ужинов, которые мы сможем посетить вместе, не правда ли? — Я горько хмыкнула и поднялась со стула.
— Ты ведь будешь со мной? — каким-то тихим, изменившимся голосом спросил Том. Я повернулась, встречаясь с ним глазами.
— Куда я от тебя денусь?
Действительно — куда? Если хочешь быть рядом — терпи. Не ты первая, не ты последняя женщина, у которой такой занятой и востребованный мужчина. Тут радоваться надо, а не ныть.
— Но домой мне все-таки пора.
Я решительно ушла в спальню, стараясь не обращать внимания на расплывающуюся перед глазами картинку.
— На сколько вызвать такси? — крикнул Том из кухни.
— Сама доеду, — отозвалась я, швыряя вещи в сумку.
— Давай хотя бы до вокзала довезу. — Том остановился в дверях, наблюдая за моими сборами, все больше походящими на хаотичное метание по комнате. — Дженни. Джен!
— А? — Я запихнула вещи в сумку и застегнула молнию. — Не надо. Я доберусь сама.
— Ты все-таки обиделась, — констатировал он с сожалением, отрываясь от стены и плавным, незаметным глазу движением оказываясь рядом. — Ты злишься на меня за то, что мы не можем провести больше времени вместе. Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю? — Я удивленно вскинула брови. — Что я могу тебе предложить, Том?
— Не знаю, — он раздраженно пожал плечами. — Может, перестать работать?
— Может быть, не знаю! — вдруг разозлившись, бросила я. — А может, перестать быть со мной.
Обогнув его, я вышла в холл. Поискала глазами туфли, смахивая навернувшиеся на глаза слезы. Хорошо, что на улице дождь.
— Стой! — Он схватил меня за плечо, разворачивая, впиваясь лихорадочным взглядом в мое лицо. — Я не пущу тебя!
— Мне надо домой, Том, — стараясь сохранять спокойствие, хотя дыхание из груди вырывалось с редкими хрипами. — У меня тоже работа…
— Твоя работа может подождать, — перебил он, впиваясь пальцами в мои плечи.
— Так же, как и твоя? — полувсхлип — полусмех сорвался с губ. — Пусти. — Опустила голову, лишь бы не видел, как безостановочно текут слезы из глаз. Все как в дешевых мелодрамах — сердце безумно колотится, и больно. Так больно, что тяжело вздохнуть.
