Столичная жизнь закружила, бросая из одного клуба в другой, из галереи в театр, из ресторана в клуб и снова по кругу. Мы словно решили наверстать упущенное за первые месяцы, каждый вечер устремляясь куда-то танцевать, пить и смеяться. Кажется, даже в двадцать лет я не гуляла так много, как сейчас.
Мы бродили до утра по ночному городу, если позволяла погода. А если нет, то просто сидели дома, читая вслух или обсуждая просмотренный фильм. Обсуждали новые предложения о съемках, просматривая сценарии. Или просто лежали на диване и ели карри. Хотя подобных вечеров, к моему сожалению, было прискорбно мало.
Несколько раз приезжала Летти. Дочка отдалялась от меня все дальше, но я постоянно держала в голове, что у нее «переходный возраст и надо потерпеть, все наладится». Ссор между нами больше не было, но отношения явно покрылись инеем. И к своему стыду, мне было все равно. Я и раньше не могла понять женщин, забывавших о личной жизни ради детей. А теперь, когда эта личная жизнь у меня появилась, и подавно злилась при любом упоминании, что надо бы больше времени уделить ребенку. Так и хотелось воскликнуть: «Дайте мне пожить для себя!»
И для Тома. С каждой минутой, проведенной рядом, я понимала, что совершенно растворяюсь в нем, забывая о собственных желаниях и мыслях. Все, что мы делали вместе, куда ходили, что смотрели — все исходило от него. И даже в голову не приходило сопротивляться. Он был всем для меня. И это более чем устраивало.
И все было бы прекрасно, если бы не одно «но». И это «но» все больше мешало мне, превращая из адекватной женщины в истеричную суку.
Я его ревновала. Страшно, невероятно сильно, ко всему, что могло хотя бы краем глаза посмотреть в его сторону. Пытаясь сдерживаться всеми силами, я пыталась закрывать глаза на поклонниц, что стояли очередями под театром, рестораном, под любым местом, куда мы собирались прийти. Как они только об этом узнавали?! Создавалось ощущение, что кто-то сливал им информацию, и я с большим вниманием стала приглядываться к окружению Тома, пытаясь вычислить предателя. Бред, конечно, сама понимала, но остановить это безумие уже было невозможно.
— Ты много куришь! — заявил утром после потрясающего вечера Том, вернувшись с пробежки. Медленно погасив сигарету в пепельнице, я скептично посмотрела на него.
— Тебя это стало волновать?
— Просто раньше ты не курила, — пошел на попятный он.
— Раньше я столько не нервничала, — усмехнулась я, заглянув в пачку. Правда, почти наполовину пустая, а купила только вчера вечером. Пора бы притормозить, вот только зачем?
— Не начинай, — поморщился Том, подхватывая из холодильника пакет с молоком.
— Не начинать что? — взвилась я, вскидывая брови. Заводиться с полоборота — новая функция, с которой пока сложно было освоиться.
— Джен. — Том устало выдохнул, опираясь на мраморную столешницу кухни. — Вчера мы провели прекрасный вечер. В «Утке», насколько я знаю, все хорошо. Что случилось?
— Ничего. — Я пристыженно опустила голову. Если бы сама могла разобраться с этими вспышками, давно получила бы Нобелевскую.
— Эй. — Он подошел ближе, сел на стул напротив и накрыл своей ладонью мою. — У нас все в порядке?
— В полном, прости. — Я вздохнула. Ну же, Дженни, откуда эта злость на весь мир? Может, пора позвонить Френсис и попросить волшебные таблетки человеколюбия?
— Забыл сказать, — Том успел выйти и теперь говорил из спальни, — к нам сегодня зайдет мой агент. Надо обсудить пару моментов промоушена «Тора».
— Это должно меня волновать? — Покосившись на дверь, я потянулась за новой сигаретой.
— Нет, просто предупреждаю! — крикнул Том, включая воду.
Агентом оказалась приятная женщина на пять-шесть лет моложе меня, с объемной, как мне показалось, просто необъятной харизмой. Размера третьего, не меньше. Ну, конечно. Пожилого мужчину он взять агентом никак не мог! Подавив неуместное раздражение, я мило улыбнулась, предложив Агнесс, как назвалась леди, чай.
— С радостью! — воодушевленно воскликнула она, улыбаясь во все тридцать два зуба. — А где Том?
— Он подойдет через пять минут. — Я чувствовала, как начинает сводить мышцы на лице. — Вышел за сигаретами.
— Он снова закурил?! — с удивлением уточнила Агнесс.
— Нет, для меня. — На этот раз улыбка вышла искренней.
— Заждалась? — Том возник на пороге, лучезарно улыбаясь. Клюнул в щеку агента и, как мне показалось, излишне заинтересованно склонился над ее грудью. Конечно, как туда не заглянуть?! В третий-то!
Извинившись, они скрылись в кабинете, оставив меня наедине с бутылкой бордо и каким-то незамысловатым шоу для домохозек. Время тянулось медленно, измеряясь количеством жидкости в бутылке и уменьшающейся пачкой сигарет. Из кабинета то и дело доносились громогласные взрывы хохота, голоса то стихали, то повышались, не давая, впрочем, уловить ни слова из разговора.
А я чувствовала, что закипаю. Медленно, очень медленно разливалась внутри желчь, желание послать все к чертям и уйти. Хоть куда, хоть в парк, хоть в соседний магазин за новой бутылкой вина. Ледяное нечто за окном, походившее на дождь вперемешку с мокрым снегом, не вызывало желания выбираться из дома, но находиться здесь с каждой минутой было все противнее.
Что мешало мне взять книгу? Включить фильм? Просмотреть документы, что уже три дня лежали на почте нераскрытыми? Позвонить дочери, в конце концов? Маме? Ни-че-го.
Я сидела и прожигала взглядом закрытую дверь, представляя, как врываюсь внутрь и застаю их на диване. Без одежды. Хотя нет, почему же сразу без одежды. Ее платье где-нибудь на бедрах, творение силиконовых дел мастера мерно колышется в такт его движениям, пока он прикусывает ее шею, крепко сжимая чужие ягодицы…
На глазах моментально вскипели слезы. Жалеть себя я научилась качественно. Расписывала сцены его измен, со скрупулезной точностью представляя, что и как будет происходить. Представляла, как закачу скандал, а он будет извиняться. Или как гордо уйду, громко хлопнув дверью. Или как прощу, и мы упадем в объятия друг друга, шепча что-то бессвязное… В моих мыслях было полно этого дерьма, и ни одной, действительно ни одной хорошей, доброй, светлой вещи.
Может, когда-то я еще и пыталась мечтать о том, как мы уедем отдыхать. Или как встретим Рождество. Или поженимся. А почему нет? Когда-то. Не теперь. Теперь я сидела на кухне рядом с пустой бутылкой вина и докуривала последнюю сигарету в пачке. В висках тонко и остро бился пульс, а степень жалости к себе и ненависти к окружающему миру достигла наивысшего пика.
Что тебе не так, Дженни? Что, мать твою, тебе не так?!
Дверь распахнулась спустя три часа, выпуская все так же довольно улыбающуюся Агнесс и громко смеющегося над какой-то шуткой Тома.
— Ты решила вызвать бригаду пожарных? — Все еще смеясь, Том помахал рукой перед лицом, разгоняя клубы тяжелого сизого дыма.
