— Не поняла, ты меня так пытаешься в свою спальню затащить? — Бен только закатил глаза, покачал головой и снова ушел на кухню.
— Не надейся! — громко крикнула я. — Я по средам не подаю!
— В таком случае мне надо порадоваться, что сегодня четверг? — Он возник на пороге, держа в руках бутылку вина и два бокала.
— А свечи не принес? Без свечей не празднично как-то.
— Может, тебе еще рождественское дерево притащить? — прищурился Бен. Потом решительно отодвинул стол от дивана и сел на ковер. — Садись, я же знаю, что так неудобно.
— Не понимаю, зачем при наличии такого прекрасного мягкого пола нужен этот мерзкий огромный диван, — проворчала я, соскользнув вниз и с размаху ударившись копчиком.
— Друзья уговорили, — пожал плечами Бен, разливая вино.
— Надо же, у тебя есть друзья? Что же ты встречаешь Рождество один?
— Могу то же самое спросить у тебя, — саркастично ответил Бен, поднимая бокал. — Так что с Рождеством, Уиллоу?
— С Рождеством, Стэпфолд, — выдохнула я, чувствуя, как ускользает веселое настроение. Кто его за язык тянул? Только расслабилась, и сразу носом в проблемы…
— Так что, может, расскажешь, что случилось? Где твой Мистер Совершенство?
Наверное, в моем взгляде было что-то, заставившее Бена проглотить следующий едкий вопрос. Он поспешно сделал глоток и потянулся за пультом. Тишина в доме начинала давить на уши.
— Не против? — Бен кивнул на телевизор.
Я равнодушно пожала плечами. Все происходящее уже казалось фантасмагорией, так что от просмотра глупой мелодрамы нелепее не станет. «Дневник Бриджит Джонс», впрочем, на мелодраму тянул с натяжкой и, несмотря на то что был выучен наизусть, в первые же минуты заставил улыбнуться. Наверное, со стороны мы выглядели странно: вытянув ноги по обе стороны стола, жуя индейку, попивая вино и смеясь над старым фильмом. Зато напряжение постепенно развеялось, и под конец мы оба хохотали, а в конце я шмыгнула носом, не удержавшись.
— Жаль, что это только сказка, — прошептала я в ответ на вопросительный взгляд. На миг захотелось представить, что завтра я проснусь в окружении подарков, двери дома распахнутся, и я обниму Тома, глядя поверх его плеча на хохочущую Летти, кивая друзьям, что будут стоять в дверях, счастливо улыбаясь… Картинка получилась такая яркая, что я не смогла сдержаться — слезы стремительно потекли из глаз.
— Может, все же расскажешь, что случилось? — тихо-тихо спросил Бен. Я всхлипнула, качая головой. Глупый фильм, зачем мы вообще начали его смотреть? Изнутри словно что-то душило, и я понимала, что мне это нужно. Нужно выговориться, рассказать человеку, которому совершенно наплевать на мою жизнь и мои поступки. Тому, кто не станет осуждать по одной простой причине — ему все равно.
Слова давались с трудом, обида, копившаяся все эти дни, не давала дышать, и поначалу я говорила сбивчиво, кратко, чувствуя себя самым одиноким и заброшенным человеком на свете. Бен слушал, не перебивая, и наконец меня прорвало. Я говорила и не могла остановиться, выливая всю боль, всю жалость на себя и злость на окружающий мир, говорила и говорила, обвиняя себя, вспоминая мелочи, которые казались незначительными, но из которых постепенно вырисовывалась картина наших отношений. Снова и снова повторяла, какой Том чуткий, замечательный, терпеливый, как я проходилась по его нервам необоснованной ревностью, как заводила скандалами на пустом месте, как жалко вела себя, боясь потерять…
— А… а потом он сказал мне… — я судорожно всхлипнула, заново переживая этот момент, — «я тебе не держу» и ушел… Понимаешь, развернулся и ушел! А я… я не стала его останавливать, потому что… Потому что это было правильно. Он поступил правильно. У-ушел.
Я замолчала, вздрагивая и судорожно икая. Вдруг стало легко, так легко, будто с плеч свалился огромный камень. Конечно, это временно, и вскоре и тоска, и обида на себя опять вернутся. Но сейчас мне стало удивительно спокойно. И еще я была очень благодарна Бену, что он ничего не говорил. Просто сидел и молчал, глядя прямо перед собой. Потом он вздохнул, поднялся и посмотрел на меня сверху вниз.
— У меня есть скотч. Будешь?
Я кивнула, улыбнувшись сквозь слезы: почему этот замечательный человек всегда казался врагом? И почему именно сейчас, когда никого рядом не осталось, он проявил столько чуткости и терпения?
Бен решительно поставил бутылку на стол, меняя бокалы на стаканы, и звякнул льдом в глубокой тарелке.
— Так, а ты почему один?
— Друзья звали, но я не захотел. — Бен разлил скотч и подцепил лед щипцами. — Почему-то хотелось провести это Рождество одному. Как видишь, не зря отказался.
— Да, — я усмехнулась, — если бы не ты, я бы сейчас лежала в кровати, рыдая над фотографиями.
Мы помолчали. По телевизору начались титры — новый фильм. Как-то сам по себе завязался новый разговор, и мы обсудили всех родственников и друзей, а я пожаловалась на Летти и Ирэн с Алексом. На экране Хью Грант робко пытался заговорить с Джулией Робертс, и я, смеясь, рассказала, как купила платье точь-в-точь из «Красотки». Не знаю, было ли это на самом деле интересно Бену, но выглядел он заинтересованно.
— Ты отличный собеседник! — Я улыбнулась, и Бен улыбнулся в ответ. — Так много слушаешь и почти все время молчишь!
— Просто ты ничего не спрашиваешь, — хмыкнул он.
— Хочешь, спрошу? — Я наклонилась к нему, разглядывая внимательно, будто видела впервые. — У тебя такие глаза яркие. — Слегка покачнувшись, я едва успела опереться на руку, пьяно хихикнув, и продолжила: — Почему ты один? Я имею в виду, где миссис Стэпфолд?
— Ушла, — беспечно пожал плечами Бен, разливая остатки скотча по стаканам. — Сказала, я слишком ску-учный.
Он протянул последнее слово, копируя чужую интонацию. Я расхохоталась. Он подхватил, и несколько секунд мы просто смеялись, сами не зная, над чем.
— Я тоже считаю, что ты ску-учный! — сложив губы в трубочку, пропела я. — Точнее, считала, — поспешила заверить Бена, поймав обиженный взгляд. — Ладно, ты очень веселый, правда.
— После бутылки скотча это особенно заметно, — скептично заявил Бен и, не удержавшись, фыркнул.
— У тебя очень веселый скотч. — Я серьезно кивнула и с сожалением вздохнула. — Жаль, что закончился.
— Ты слишком плохого обо мне мнения! — возмущенно воскликнул Бен, попытался резко вскочить, но не смог и сел обратно.
— Тяжело? — сочувствующе поинтересовалась я. — А я говорила — пол жесткий.
— Уговорила, разрешаю пересесть на диван, — покровительственно заявил Бен, поднимаясь со второй попытки. Я не заставила себя долго упрашивать, поспешно забравшись на диван и подобрав ноги. Не удержавшись, показала Бену язык и хмыкнула, когда он закатил глаза. И впрямь зануда.
— Слушай, а у тебя совершенно случайно нет пяти тысяч фунтов? — спросила я через двадцать минут, задумчиво разглядывая потолок. Диван оказался слишком удобным, чтобы сидеть на нем ровно. Поэтому очень скоро мы развалились на нем, прихлебывая из стаканов. Бен поперхнулся, уставившись на меня поверх стекла.
