— Возможно, я неправильно выразилась. — Потерла глаза рукой, думая, что невнятные разговоры выматывают хуже тяжелого дня. — Просто это было слишком неправильно. И не нужно никому из нас.
— Ты говоришь сейчас за себя, Дженнифер, — тихо произнес Бен, и я испуганно посмотрела на него, находя в чужих глазах подтверждение мыслям относительно его чувств.
— Да, — так же тихо ответила я. — Я люблю Тома. И не знаю, когда это пройдет, да и пройдет когда-нибудь. — Во рту стало горько. — Зачем тебе это? Любишь инвалидов?
Бен грустно усмехнулся, качая головой. Потом вдруг поднялся, опираясь ладонями на стол, и навис надо мной, оказавшись близко. Слишком близко. Я нервно сглотнула, проводя языком по разом пересохшим губам. И подумала, что неплохо бы отодвинуться, но мышцы не слушались.
— Я люблю тебя, Дженнифер Уиллоу.
Он коснулся моих губ своими осторожно, нежно, и тут же отпрянул, выпрямляясь. Взял пальто и снова повернулся ко мне.
— Я не хочу тебя торопить, но также хочу, чтобы ты знала — просто так ты от меня не отделаешься. И прикрываться разбитым сердцем вечно я тебе не дам.
Он ушел, а я все еще смотрела на дверь, пытаясь осознать, что только что услышала. Это было настолько невероятно, что просто не укладывалось в голове. Конечно, я думала про симпатию, может, желание, но любовь?! Уронив голову в ладони, я шумно выдохнула. Вот уж точно — из огня да в полымя!
Ирэн и Алекс вернулись тридцать первого, заявившись на порог моего дома с объемными пакетами и весело звеня бутылками. Еще утром мы созвонились и договорились, что встретим новый год вместе. Поэтому, когда Ирэн решительно прошла на кухню, ставя пакеты на стол, и повернулась ко мне, я лишь обреченно вздохнула на ее требовательное:
— Рассказывай!
Впрочем, когда историю повторяешь в третий раз, оказывается, это уже почти не сложно. Друзья слушали, не перебивая, только Ирэн шуршала, доставая продукты, да Алекс несколько раз порывался достать сигареты и тут же клал их обратно. Когда я замолчала, Ирэн вздохнула и вдруг подошла и обняла меня. Так крепко, что на глазах выступили слезы. А может, объятия были не при чем…
— Все будет хорошо, — проговорила она. И я поверила. Поверила, что теперь точно все будет хорошо.
Глава тридцать третья
Новый год начался спокойно. Мы открылись к третьему января и первые дни просто наслаждались работой, как всегда бывает, когда возвращаешься к ней после отпуска и поначалу радуешься даже рутине. Ирэн и Алекс решили остаться в пабе. Ирэн сказала, что не уйдет теперь, когда я снова вернулась. А Алексу пришлось значительно повысить зарплату. Мы спорили почти час, пытаясь согласовать сумму, но в итоге сошлись на том, что я буду платить на треть больше. Летти собиралась вернуться домой на днях — как только она приехала и узнала, что я рассталась с Томом и теперь живу одна, тут же сказала, что должна немедленно переехать обратно, чтобы не давать мне «совсем зачахнуть от тоски».
Все оказалось проще, чем я думала. Потери, казавшиеся невосполнимыми, сами собой решились, хотя меня нет-нет да и посещала мысль, что, если бы я осталась с Томом, ничего бы этого не произошло. И с каждым новым днем я пыталась себя убедить, что все сложилось именно так, как и должно было. Правда, получалось это не всегда. Часто я подолгу не могла уснуть, просто смотря в одну точку, вспоминая и чувствуя разрастающуюся пустоту, уничтожавшую веру в то, что когда-нибудь станет легче.
Легче не становилось. Боль не утихала, а со временем с новой силой вспыхнула злость на себя. Я с маниакальным упорством вспоминала, как доводила Тома до крайней точки, изводила ревностью и подозрениями. Прокручивала это в голове снова и снова, пока слезы не начинали градом катиться из глаз, делая дальнейшее лежание на подушке невозможным. Иногда вставала среди ночи и начинала бродить по комнате, всхлипывая, прикрывая рот ладонью, чтобы Летти не услышала, не догадалась. Я больше ничего не слышала о Томе. Друзья не упоминали о нем, а специально заходить в Интернет, чтобы прочесть что-то новое, я не могла. Понимала, что, если увижу его, станет только хуже.
А днем была работа. Много работы, приносившей настоящее удовольствие. Мы задумались о том, как бы отпраздновать День Святого Валентина. И хотя наши завсегдатаи, мягко говоря, не были из числа тех, кто отмечает и чтит это праздник, нам хотелось воспользоваться моментом и попробовать заработать хотя бы немного. Особенно учитывая, что мы пропустили Рождество и Новый год.
А еще был Бен. Верный своему слову, он не навязывался, но постоянно был рядом, незримо присутствуя в моей жизни. Иногда о нем напоминал маленький букетик цветов, чаще — мелочи, вроде шоколадки, оставленной в кабинете, пока меня не было, или большого будильника, заполошно трезвонящего, когда его заводили. Подозреваю, что Ирэн и Алекс потворствовали его ухаживаниям, пуская в паб, когда меня не было. Но друзья не признавались, разводя руками и хитро улыбаясь, когда я начинала возмущаться, что Стэпфолд опять проник сюда тайком. К концу января я вдруг поймала себя на мысли, что жду его ежедневного подарка. И это открытие удивило и заставило задуматься.
Зачем жалеть о том, что осталось позади, когда рядом есть мужчина, который хорош во всех отношениях? Если бы все было так просто… Непонятно откуда, но у меня вдруг появился страх, что я снова непременно все испорчу. Та новая, страшная я никуда не делась и могла в любой момент появиться, закатить скандал и снова разбить чью-то жизнь. Потому что я даже представить себе не могла, каково сейчас приходится Тому. Можно было думать, что он меня презирает. Может, даже рад, что мы расстались. Вот только это было не так, я точно знала.
Потому что если и было в наших отношениях что-то действительно искреннее и настоящее, так это его чувства. Он меня любил, и я до сих пор не понимала за что. За что можно было любить такого человека, как я. За что можно было так трепетно ко мне относиться, стремиться сделать мою жизнь лучше, смиряться с моими недостатками. Все чаще в голову приходила одна мысль, пугающая в своей простоте: я была ошибкой. Его ошибкой, за которую теперь придется расплачиваться другой женщине. Когда-нибудь ведь появится другая в его жизни. Сможет ли он так же открыться, если внутри после моего ухода образовалась пустота, сравнимая с той, что поселилась во мне?
Наверное, я никогда этого себе не прощу. Никогда не забуду, прогоняя снова и снова свои ошибки. И быть с Беном или с кем-либо еще тоже не смогу. Нет, не потому что буду гордо нести свое одиночество, наслаждаясь статусом «бывшей Хиддлстона». Нет. Потому что не хочу больше так себя вести. И потому что безумно боюсь, что все повторится снова.
Начало февраля выдалось холодным и промозглым. Не хотелось лишний раз выходить на улицу, зато погода снова сыграла нам на руку — в «Утке» было многолюдно, ведь каждый вечер к нам спешили согреться не только снаружи, но и внутри.
— Никаких сердечек в зале! — Алекс был настроен категорично, и я его полностью поддерживала. В стремлении отпраздновать День Всех Влюбленных с размахом Ирэн со своим привычным энтузиазмом взялась за меню, а когда мы его утвердили, решила, что сладких шедевров и шпажек с валентинками в стейках будет недостаточно. И второй день пыталась уговорить нас украсить зал.
