Это было неверно. Особенно по отношению к Бену. И иногда я ловила себя на мысли, что в конце концов он устанет ждать и просто уйдет. Ждала этого момента и боялась. Подспудно желая, чтобы все закончилось именно так. А потом можно было сказать: «Я же говорила, ничего хорошего из этого не выйдет». И умыть руки. Потому что над отношениями надо работать, а значит, не только ждать первых шагов, но и самой делать их навстречу.
Бен придумывал сотню и один способ остаться вдвоем, но я с не меньшей изощренностью избегала всех его расставленных ловушек, вызывая домой Летти, чтобы она пришла в неподходящий момент, программируя телефон, чтобы тот зазвонил и я могла сослаться на занятость. Пару раз даже привлекала Ирэн, но в итоге она не выдержала.
— Джен, ты или переспи уже с ним и пойми, что ничего не выйдет. Или не спи и расставайся. Что ты над ним издеваешься?
— Может, боюсь, что выйдет слишком хорошо? — Я задумчиво болтала ногой, сидя на высоком барном стуле, пока подруга собиралась домой.
— И что, это плохо? — Она укоризненно посмотрела на меня, застегивая сумку.
— Не знаю. — Я вздохнула. — Понимаю, звучит ужасно. Что мне делать?
— Я тебе уже все сказала, — поджала губы Ирэн. — Чего ты ждешь? Следующего Рождества?
— А можно?
— Нет, нельзя! Ты много знаешь мужчин, способных терпеть твое «не сейчас» так долго?
— Я вообще, как оказалось, не знаю мужчин, — я снова вздохнула, — и себя тоже не знаю.
— Разбирайся с собой поскорее, а то на день рождения придется дарить тебе игрушки для взрослых!
— Ты так говоришь, как будто на сексе все отношения держатся!
— Ты — взрослая женщина и понимаешь, что львиная доля все же лежит на нем. Особенно в самом начале. У вас же уже все было, что ты ломаешься?
— Ты прекрасно знаешь, что и как у нас было! — Я тоскливо посмотрела на бар. — Не могу же я каждый раз напиваться, чтобы лечь с ним в постель!
— Даже не думай! — угрожающе произнесла Ирэн. — Серьезно, в первый раз это может быть милым недоразумением, но сейчас… Не пытайся испортить то хорошее, что у тебя уже есть.
— Уж что-что, а портить я могу отлично. — Помрачнев, я встала, забирая свою сумку. — Ладно, подумаю, что можно сделать со своими страхами.
— С головой своей что-нибудь сделай. — Ирэн выразительно постучала себя пальцем по лбу. — И жизнь сразу наладится.
Всю ночь я честно думала об этом разговоре, стыдя себя и понимая, что сама себе поставила барьер в голове, через который даже не пытаюсь перескочить. И самое удивительное заключалось в том, что я хотела Бена. Всякий раз замирая, ждала, что он наконец плюнет на мои увертки и сгребет в охапку, беря инициативу в свои руки. Но он ждал, когда я сделаю первый шаг, старательно скрывая свое нетерпение. И от этой молчаливой просьбы хотелось кричать.
Нет, пришла пора положить этому конец. Стоило только решиться, как стало легче. Оставались мелочи: решить, когда, где и как свершится волшебство. У него дома? На кровати, которая лежит на полу? Или у меня, на узкой постели, где к тому же слишком многое еще напоминает о Томе? Может, в гостинице? Бред. Что надеть? Непременно что-то новое, ошеломляюще красивое. Страшно вспомнить, в каком виде он застал меня на Рождество. И пожалуй, самый трудный вопрос: когда? Когда уже можно смириться окончательно, отдаваясь новым отношениям целиком и полностью?
Эти мысли занимали меня целую неделю, пока мы не виделись, и к выходным я чувствовала, что взорвусь от напряжения и страха. Мы собирались встретиться в четверг, после работы. Бен долго звал к себе, я всячески увиливала и, когда согласилась, казалось, он был удивлен не меньше, чем я напугана. Стоя на его крыльце, я нервно отбивала дробь каблуком, поглядывая по сторонам, надеясь, что сейчас мимо проедет три пожарных машины, за ними десяток полицейских и следом Бенни Хилл* с толпой. И я побегу следом, извинившись перед Беном. Как всегда не жалуясь на воображение, я так размечталась, что не сразу заметила, что дверь открылась и хозяин дома выжидающе уставился на меня.
— Представляю, как по твоей улице бегает Бенни Хилл, — пояснила в ответ на его вопросительный взгляд. — В розовой балетной пачке.
— Боюсь даже представить, что творится в твоей голове, — пробормотал Бен, отходя в сторону и приглашая войти.
— Лучше не спрашивай.
— Прекрасно выглядишь.
— Ты тоже. — Я смотрела на него и думала, что на этот раз интуиция мне изменила. В отличие от меня, вырядившейся, как на воскресную службу, в кремовое платье, отделанное белым кружевом, со скромным декольте и юбкой чуть ниже колена, Бен был одет небрежно и по-домашнему. Подкатанные рукава тонкого серого свитера, выглядывавшая из-под него белая майка, простые джинсы — если бы он был босиком, образ получился бы полностью завершенным. Отчего-то подумалось, что я ни разу не видела его ступни. Какие они?
Обед был накрыт на кухне. В прошлый раз так и не получилось ее рассмотреть. В этот ей тоже не повезло — от волнения я не могла толком разглядеть ни одной детали, рассеянно скользя взглядом по стенам и отбивая дробь по столешнице.
— Ты куда-то торопишься? — В голосе Бена скользнуло недовольство, которое он тщательно пытался скрыть. — Если собираешься уйти пораньше, лучше предупреждай, чтобы я успел показать тебе всю программу.
— Какую программу?
— Я подготовился. — Бен пожал плечами. — Хотел удивить, но вижу, что с тобой сложно соревноваться в непредсказуемости.
«Да, сегодня я тебя точно обскачу», — подумала я про себя, изучая спину Бена, который был занят поиском штопора. Сердце разгонялось все сильнее, колошматя о грудную клетку, и я могла думать только о том, как намекнуть на то, что мы… что сегодня… что… Даже в голове сформулировать вопрос не получалось! Расслабиться не получалось, и кусок в горло по-прежнему не лез. В конце концов я сдалась, понимая, что отвлечься нереально, и посмотрела на сидевшего напротив Бена.
— Давай потанцуем?
— Потанцуем? — Бен растерянно оглянулся. — Прямо здесь?
— Почему нет?
Он пожал плечами, соглашаясь, и поднялся, протягивая руку.
— Без музыки? — Я вложила свою ладонь в его, осторожно обнимая другой рукой.
— Вчера все мои проблемы казались такими далекими…**
Бен запел неожиданно, тихо и бархатисто, ведя меня по кругу, и я почувствовала, как отпускает напряжение. Прикрыв глаза и прижавшись щекой к его груди, я просто слушала чужой голос, чувствовала тепло чужого тела, стоявшего слишком близко, и думала о том, что все правильно. Так и должно быть. Жизнь продолжается. И пусть она продолжится именно с Беном.
Песня закончилась, а мы продолжали стоять, обнявшись, посреди кухни, не спеша пошевелиться и развеять соткавшийся во время танца уютный кокон. Наконец Бен выдохнул, нехотя выпрямляясь, и посмотрел на меня.
