— Поцелуй меня, — прошептала я на выдохе, встречаясь с ним взглядом. Удивление мелькнуло в его глазах и тут же исчезло, прячась за густыми ресницами. Закрыв свои глаза, я приготовилась к нежному, пробному поцелую, когда рука Бена нырнула в мои волосы, притягивая к себе за затылок. Он целовал меня глубоко, спокойно, не как ласковый влюбленный, а как тот, кто просто берет свое, то, что давно ему принадлежало. Умело лаская мои губы, он никуда не спешил, смакуя каждое мгновение поцелуя. Пришлось встать на носочки, чтобы быть с ним наравне, и, когда Бен оторвался от меня, чтобы сделать вдох, я неосознанно потянулась следом, вызывая самодовольную улыбку.
— Ты потрясающе это делаешь, — пробормотала я ему в губы. Он ухмыльнулся еще шире:
— Ты это уже говорила.
А потом мы не разговаривали. Просто стояли и целовались, никуда не торопясь, не спеша содрать друг с друга одежду; изучая, открывая для себя новый неизведанный мир — другого человека.
— Что-то случилось? — наконец спросил Бен, прижавшись своим лбом к моему.
— Почему ты спрашиваешь? — я с трудом сосредоточилась на вопросе. Мысли путались, дыхания не хватало.
— Все боюсь, что ты сейчас исчезнешь, — еле слышно выдохнул Бен.
— Нет, не исчезну, — шепнула я, поднимая на него глаза. — Не хочу больше никуда убегать. И прятаться от тебя тоже не хочу. Я хочу тебя. Всего, целиком и полностью.
— И можно даже без праздничного банта? — хрипло уточнил он.
— Можно вообще без ничего, — в тон ему ответила я.
Кровать действительно оказалась очень низкой, и, если бы не каркас, матрас лежал бы прямо на полу. Но на это я обратила внимание значительно позже, а сейчас просто отдалась в его умелые руки, неспешно избавлявшие меня от платья. Восхищенный выдох заставил довольно улыбнуться — тревоги по поводу выбора белья были напрасны, и кружево, облегавшее фигуру и подчеркивавшее все ее изгибы, полностью справилось со своей ролью.
Забыв обо всем, что было за стенами дома, я позволила себе расслабиться в его руках, отвечая, откликаясь на каждый жест и каждое касание. Губы Бена порхали по моей коже, дразня и распаляя, и вскоре с моих губ начали слетать первые вздохи, пока приглушенные, но постепенно набирающие силу. Он целовал, медленно доводя до точки, после которой оставалось только молить не останавливаться. Неспешно избавляя меня от остатков одежды, слегка царапая зубами, пока снимал мое белье, Бен прожигал взглядом, заставляя краснеть и смущаться. От его взглядов хотелось закрыться, спрятаться. От касания его рук и губ — податься вперед, шире разводя бедра. Предлагая, приглашая, настаивая. Но он все не спешил, намеренно оттягивая момент, когда мы наконец станем одним целым, и я сдалась. Приглушенно зарычав, запустила руку в его волосы, притягивая его голову к себе, заставляя лечь сверху. Короткий выдох, и он погрузился внутрь, а мысли, обрывочные, те, что лихорадочно кружились на остатках разума, выветрились, оставляя после себя густой, сладкий туман.
— Мне пора, — с сожалением прошептала я спустя время. Но Бен крепче прижал к себе, протестующее замычав. И я подчинилась. Действительно, куда спешить? Да и зачем? К чему возвращаться в пустой дом, когда здесь уютно и хорошо?
— Даже не думай, — пробормотал Бен, приподнимаясь на локте. — Или Летти сегодня дома?
— Нет, — я завозилась, удобнее устраиваясь в его руках.
— Значит, ты моя до утра, — довольно заключил Бен, накрывая нас одеялом.
Нет, это не было похоже на сказку. Мы открывались друг другу постепенно, делясь самым сокровенным, боясь оставить хотя бы что-то в темных уголках памяти. Когда я начинала рассказывать про колледж, Бен со смехом говорил, что давно знает о моих похождениях из газет, а я обижалась, заявляя, что желтой прессе он верит больше, чем непосредственному участнику событий. А он рассказывал о прошлых отношениях, с сожалением констатируя, что опыта в длительных отношениях у него хоть отбавляй, но отчего-то он больше негативный. На что я обычно замечала, что в разрыве всегда виноваты оба, и подозрительно щурилась, пытаясь найти изъян, за который цеплялись его бывшие.
Это было странно — узнавать давно знакомого человека, открывать его с новой стороны. Иногда даже неловко, потому что в голове все еще сидели наши извечные хитроумные козни и мелочные склоки. Порой даже начинало казаться, что это все — часть очередного плана и Бен вот-вот рассмеется, сказав, что я попалась, как глупая гусыня, поддавшаяся на уговоры повара.
Но шли дни, недели, а ничего не менялось. Хотя нет, конечно же, менялось. Но в лучшую сторону. И это не могло не пугать. Разве может быть так долго хорошо? И неужели никто ничего не испортит?
День рождения королевы в этому году обещал быть жарким и сухим. Дождя не было уже неделю, и все предвкушали пикники как можно дальше от города. В этом году мы собирались отметить праздник шумно и с размахом.
— А я с самого начала знала, что с Томом у вас ничего не получится, — заявила как-то вечером Маргарет, в очередной раз забежав пожаловаться на Дэна.
Теперь он не приходил, и мир в семье проходил испытания на прочность за стенами их дома. Но Маргарет по старой привычке заходила пожаловаться на мужа, детей и соседей. Но злиться на нее больше не хотелось. Я вообще с удивлением поняла, как мало меня стали раздражать другие люди. Может, оттого, что сама побывала в шкуре самого сильного раздражителя. Впрочем, Маргарет, при всех ее недостатках, здорово поддержала, пока я пыталась собраться по кусочкам. И удивила. Ведь от нее я прежде всего ожидала язвительной критики и негатива, а получила поддержку и ненавязчивое внимание. Поэтому сегодня ее заявление было воспринято не просто спокойно, а даже со смехом.
— Даже не представляешь, сколько раз и от скольких людей я это слышала в последние месяцы! Остается только удивляться, где же были все провидцы тогда?
— Боялись попасться под горячую руку, — фыркнула Маргарет и повернулась к гостиной, зовя мальчишек.
Утро, яркое, сочное, на удивление солнечное, застало меня на рынке. Надо было докупить мелочи, которые Ирэн, как всегда, возложила на меня, и теперь я толкалась среди людей, здороваясь со знакомыми и огибая весело галдящие компании. И только выскользнув из предпраздничной толчеи, смогла перевести дух и выдохнуть. Остановилась на углу, вспоминая, все ли купила, и замерла, чувствуя, как земля в буквальном смысле слова уходит из-под ног.
Том стоял прямо передо мной, снова с бородой, в темных очках, на тяжелом байке. И, судя по взгляду, поражен был не меньше.
Примечание к части
*Бенни Хилл — английский актер кино, комик. Создатель известного "Шоу Бенни Хилла". Если вы никогда не видели, посмотрите хотя бы один его знаменитый "пробег", которым заканчивалось каждое шоу) **Не думаю, что песня нуждается в представлении, но если кто-то не узнал: Yesterday, The Bеаtles.
>
Глава тридцать пятая
Мир зашатался под ногами, среди ясного неба грянул гром — да, все было именно так, как описывают в романах. И я не знала, что делать. Просто стояла и смотрела, чувствуя, как деревенеют мышцы на лице, и только улыбка, что против воли расплылась на губах, не хочет никуда уходить. Глупая такая улыбка.
