— Я еду в Новый Орлеан, к моему опекуну, сэру Уоррингтону, — вставила наконец Луиза. — Оттуда мы поедем к нему на плантацию «Святая Магдалена».
— Уоррингтон? Не знала, что у него есть подопечная, к тому же такая молоденькая и хорошенькая! — воскликнула Франческа, стряхивая пепел в подставленную старшим помощником пепельницу. — Томас — большой скрытник, из него и слова порой не вытянешь! Я не удивилась бы, узнай, что он держит гарем в подвале «Магдалены», но опекунство… Воистину, этот мир полон сюрпризов!
— Расскажите мне о нем, — попросила Луиза.
— После завтрака, моя дорогая, все после завтрака. — Леди Бишоп повернулась к стюарду, расставляющему тарелки: — Мне побольше мяса, дорогой. Да-да, не жалей, и подливы на пюре. Леди должна хорошо питаться! — Она подмигнула Луизе и принялась шустро орудовать приборами.
Луиза покосилась на два крохотных кусочка телятины в тарелке и несогласно качнула головой. От бабушки она привыкла слышать обратное, а вдовствующая графиня всегда была недостижимым примером для внучки.
Завтрак проходил оживленно, взрывы смеха то и дело нарушали тишину. Франческа Бишоп, будто яркая экзотическая птичка, привлекала всеобщее внимание и вызывала неустанный интерес. Капитан Чэтем так и вовсе практически ел с ее рук. Надумай она посетить по пути Африку, он едва ли посмел бы ей отказать!
Луиза не перестала думать об этом и после, когда переоделась и вышла на палубу, чтобы прогуляться. С берега дул легкий ветерок, донося запах цветущего вереска, играя с широкими голубыми лентами на шляпке. Бабушка уговорила Луизу снять траур, мотивируя это тем, что скорби место в душе, а на корабле мрачный траур будет мешать завязать знакомства. В глубине души девушка была с ней согласна, хотя все же чувствовала себя смущенной тем, что слишком быстро перестала носить черное.
— Самое неприятное в путешествии между континентами — это его продолжительность. — Леди Бишоп подошла и встала рядом, облокотившись о перила. — Почти месяц в море — есть от чего сойти с ума, не так ли?
— Я никогда не путешествовала так далеко, — пожала плечами Луиза.
— Поверьте мне, это безумно утомительно, — томно вздохнула Франческа и тут же лукаво прищурилась: — Если, конечно, поблизости нет галантных кавалеров, способных скрасить долгий путь.
— Как капитан Чэтем? — Луиза склонила голову на бок.
— И как он тоже. — Леди Бишоп бросила быстрый взгляд в сторону мостика. — В этот раз с нами едет немало достойных джентльменов.
— Вы любите путешествовать, не так ли?
— Приходится, моя дорогая, приходится. — Франческа вздохнула и посмотрела на проплывающий за бортом берег. — Сын учится в Оксфорде. Мой муж категорически отказался отдавать его учиться в Америке! Вот я и разрываюсь между Англией и Новым Светом, раз в году пускаясь в плавание, чтобы увидеть Найджела. Еще целый год до новой встречи. — На глазах леди Бишоп блеснули слезы, и она отвернулась, стремительно поднося платок к лицу. Повернулась Франческа уже с непринужденной улыбкой: — А дома меня ждет дочь, Виктория. Она еще слишком мала для путешествий и на мое счастье родилась девочкой.
Леди Бишоп горько усмехнулась и замолчала, задумчиво глядя на туманные скалы.
— Вы обещали рассказать мне о мистере Уоррингтоне, — попросила девушка. Франческа встрепенулась, выныривая из тяжелых мыслей.
— На самом деле рассказать о нем много я не могу. — Она пожала плечами. — Мы на плантациях знаем друг друга, изредка собираемся на пикниках или балах. Томас Уоррингтон посещает нас крайне редко, и подозреваю, его визиты носят скорее деловой характер, нежели светский. Он почти никогда не остается даже на ужин, не говоря уж о танцах, ограничиваясь разговорами с владельцами других плантаций. Он чрезвычайно закрытый человек, в «Святой Магдалене» гостей не любят. Нет, не прогоняют, конечно, — поспешила сказать Франческа, глядя, как испуганно расширяются глаза Луизы. — Я была там пару раз. Прекрасное место. Прекрасное и очень печальное. Быть может, ты сможешь принести туда жизнь?
Луиза грустно кивнула. Мысль о том, что ей придется жить с угрюмым затворником, внушала страх. Но он не долго владел юной девушкой. Улыбнувшись сама себе, она пообещала, что обязательно растормошит сэра Уоррингтона. Она станет его отрадой и утешением. Будет следить за приготовлением еды, ведь он наверняка не заботится об этом и ест все подряд! У отца была строгая диета, связанная со слабым желудком. Скорее всего, мистер Уоррингтон питается неправильно, а в его-то возрасте болезни уже выходят из-за угла и проявляют себя. Перед глазами возник трещащий камин и она, подносящая чашку легкого бульона и поправляющая клетчатый плед на коленях опекуна. Он полюбит ее как дочь, а она станет его утешением. И быть может, она даже уговорит его выезжать в общество, дружить с остальными плантаторами… Да, пожилой мистер Уоррингтон явно нуждается в опеке не меньше, чем сама Луиза нуждается в опекуне. Ведь ему наверняка не меньше, чем папе, а тридцать восемь лет — немалый срок. И он точно уже обзавелся подагрой…
5 глава
К вечеру ветер поднялся, и качка стала значимее, загоняя несчастную компаньонку, только начавшую приходить в себя, вновь за ширму. Луиза, убедившись, что она не умрет над тазиком, вернулась к чтению записей лорда Грейстока.
24 мая 1792 г. Белен, Бразилия.
Хвала небесам, я снова чувствую под ногами твердую землю! Наш побитый штормом корабль стоит в порту, выделяясь на фоне бригов, корветов и шхун своими потрепанными боками и оборванными парусами. Надо искать деньги на ремонт. Но где их взять?! Сегодня я ходил в представительство Банка Англии в надежде получить заем, но, увы, мне решительно отказали. Да, имя Грейсток им знакомо, но без поручительства отца они не готовы давать деньги. Думать, что я застрял здесь надолго, не хочется…
Завтра схожу в другой банк, быть может, там мне помогут. Скучаю по вам, мои дорогие. Уже отправил вам письмо и очень надеюсь, что оно дойдет до дня рождения Луизы. Люблю тебя, мой ангел.
25 мая 1792 г. Белен, Бразилия.
В представительстве Банка Насьональ мне отказали. И в Банке Швейцарии тоже. Кажется, эти банкиры все сговорились и не желают помогать попавшим в беду европейцам! К чему они тогда сидят здесь, я не пойму!
Климат отвратительный, постоянная влажность и тысячи москитов. От них не спасает ни сетка, ни мази, которые продают здесь туземцы на каждом шагу. От реки несет гнилью и затхлой водой. Как бы мне хотелось очутиться сейчас в нашем саду! Попивать прохладный сок и любоваться Средиземным морем… Родная моя, я держусь только ради тебя и Луизы. Вежливые отказы заставляют каждый раз скрежетать зубами от бессилия.
30 мая 1792 г. Белен, Бразилия.
Вчера ко мне заходил капитан Бертуччи. Он сказал, что люди ропщут. Просят жалования. Мне нечего им дать. Капитан — отличный человек, порядочный. Сказал, что моряки со «Святой Софии» хотят наняться на другие рейсы, но он возразил, что сначала поставит в известность меня. Храни Господь его честную душу. Я отдал ему почти все деньги, что у меня имелись, и отпустил с миром. Сегодня моя команда отчалила на корабле норвежского торговца. Я остался совершенно один в этом влажном аде, который по чьей-то жестокой насмешке зовется райскими джунглями.
