19 декабря 1793 г. Плантация «Санрайз», Бразилия.
Я был прав, моя дорогая. Я был прав во всем. Кинг — бездушное чудовище, которое не только отправляет сотни людей на смерть, не только ворует у Португалии алмазы. Он получает удовольствие, убивая людей. На его глазах их мучают, пытают, иногда режут на части. Не знаю, зачем пишу все это, просто хочу выговориться, скорее всего. Об этой страсти Кинга мне рассказал Томас. Он же пообещал помочь мне с побегом. Мы покинем плантацию в канун нового года. Кинг как раз собирается посетить губернатора в его поместье. Идеальное время для побега. Томас пообещал подготовить все. Не понимаю, зачем он это делает? Ведь Кинг спас его. Что ж, каждый имеет право на тайны. Тайны Томаса я узнавать не буду.
13 марта 1794 г. Борт «Императора Карла», Атлантический океан.
Не верю, что снова могу писать. Мой ангел, я еду к вам. Страшно вспоминать наше лихорадочное бегство по джунглям. Я был ранен и несколько недель пролежал в Белене, в самых гнусных его фавелах. Со мной неотлучно находился Том, я никогда не смогу отплатить ему за то, что он для меня сделал… Люди Кинга искали нас почти два месяца, но в конце концов смирились и ушли — видимо, решили, что мы уплыли или же сгинули в джунглях. На память о полутора годах, проведенных на плантации «Санрайз», я унес пулевое ранение и опасное знание о том, что в английском правительстве наживаются на контрабанде алмазов. Есть у меня еще небольшой подарок, который преподнес мне Томас. Мы расстались с ним в порту Белена, он садился на корабль, уходящий в Соединенные Штаты. Увижу ли я когда-нибудь его, моего друга, что спас мне жизнь? Не знаю. Зато совсем скоро я увижу вас, мои любимые девочки. И я очень счастлив, что все наконец закончилось!
Бережно сложив письма, Луиза внимательно присмотрелась к бумаге, отмечая на ранних записках не замеченные ранее водянистые разводы. Удивительная история отца повергла ее в состояние, близкое к шоку. Она словно посмотрела на любимого, спокойного и уравновешенного лорда Грейстока с совершенно другой стороны. То, через что ему пришлось пройти, ставило его на один уровень с непревзойденными героями сэра Вальтера Скотта. Ее всегда невозмутимый отец, оказывается, пережил такие невероятные и опасные приключения! И Томас Уоррингтон… Значит, они познакомились еще тогда, на плантации. Но почему же в их семье ни разу не упоминался тот, кто спас жизнь графу?!
6 глава
Открытый океан раскинулся перед путешественниками, сияя всеми оттенками синего. Дул ровный восточный ветер, и корабль, легонько поскрипывая парусами, бежал вперед, оставляя после себя след белоснежной пены. Прячась от лучей утреннего солнца под широкополой соломенной шляпой, Луиза с удовольствием подставляла лицо свежему ветерку. Миссис Пинс наконец полегчало, и теперь она высокой скорбной тенью повсюду следовала за своей подопечной, вздыхая и то и дело поднося сильно надушенный платок к носу.
— А вот и он, океан во всей своей красе! — Франческа выпорхнула на палубу, как тропическая бабочка, переливаясь всеми оттенками изумрудно-зеленого. Миссис Пинс неодобрительно окинула взглядом голые руки леди Бишоп и демонстративно фыркнула.
— О, миссис Пинс опять чем-то недовольна, — безмятежно улыбнулась Франческа, беря под руку Луизу. — Надеюсь, это не колики?
Луиза с трудом сдержала смех, крепко сжав губы. Прогулки по палубе были одним из немногих развлечений, которые были доступны здесь женщинам. И компаньонка стоически переносила их, наотрез отказываясь оставлять молодую графиню Грейсток наедине с «этой ужасной, распущенной женщиной». Франческа, впрочем, совершенно не огорчалась, остротами отбиваясь от чопорных взглядов и вздохов миссис Пинс.
— Знаешь, моя дорогая, я впервые жалею, что нам так долго плыть — мне не терпится познакомить тебя со всеми нашими соседями.
— А их много? — заинтересованно спросила Луиза.
— Иногда мне кажется, что чересчур, — усмехнулась леди Бишоп. — Но если сравнивать с лондонским светом, то, конечно, наше общество едва ли походит на него. Несколько женатых пар, два полковника в отставке и трое одиноких мужчин, один из которых с твоим приездом таковым являться перестанет.
— Если честно, мне не терпится увидеть Новый Орлеан… — Луиза мечтательно прикрыла глаза. — Я никогда не была во Франции, а ведь город еще недавно принадлежал французам…
— Да, Наполеон, конечно, сделал большую ошибку, продав земли Америке. — Франческа послала ослепительную улыбку появившемуся на мостике старшему помощнику. Тот, заметив ее, расправил плечи и приветственно кивнул. — Я родилась и выросла в Луизиане, мои родители покинули Францию в середине прошлого века.
— Так вы коренная американка! — воскликнула Луиза. Миссис Пинс, стоявшая неподалеку, вздрогнула и попыталась прислушаться.
— Креолка, — мягко поправила ее Франческа. — Так у нас называют потомков европейских переселенцев. А вот муж мой — англичанин, приехавший в Луизиану по делам, да так там и оставшийся. Иногда он кажется мне настолько сухим, что хочется кинуть его в болото и не выпускать, пока он не размякнет. Кстати, миссис Пинс напоминает мне его, из них вышла бы отличная пара! — В голосе леди Бишоп Луиза расслышала неподдельную горечь, но Франческа уже безмятежно улыбалась, глядя на горизонт.
— Я люблю наш город, — продолжила она после короткой паузы. — Жаль только, бывать в нем приходится редко. Дела на плантации и поездки отнимают почти все время.
— А как далеко от вашей плантации до Нового Орлеана? — с любопытством спросила Луиза.
— Шесть часов, — пожала плечами Франческа.
— О, это не очень далеко. — Луиза вспомнила поместье Грейстоков, которое находилось в трех днях езды. Но ведь в Лондоне у них был городской дом, в котором они жили с сентября по май.
— Плантация Уоррингтона находится еще дальше, — улыбнулась Франческа. — Мы разбросаны по всей Луизиане, как кости на игральном столе. Кто-то дальше, кто-то ближе. Кто-то владеет отличными полями, а кто-то довольствуется клочками земли среди болот…
— Вы выращиваете сахарный тростник? — Луиза боялась заводить разговор о рабах, хотя, к стыду своему, эта тема интересовала девушку больше всего.
— И жгучий перец, и сахарную свеклу. А на западе штата растет хлопок. У нас для него слишком влажный климат, а жаль. Он стоит намного дороже, чем сахар. — Франческа прикусила нижнюю губу, подсчитывая что-то в уме.
— И много у вас рабов? — набралась наконец смелости спросить Луиза.
— Три тысячи, или что-то около того, — небрежно пожала плечами Франческа. — Подсчеты ведет муж, я не вникаю в его дела. Денег на обучение сына в Англии и на гувернантку-француженку для дочери у нас хватает. Через три года пора выводить ее в свет, а я уже начала готовиться. Знали бы вы, как дорого в Америке обходится то, на что в Англии даже не обращают внимания! Сейчас я везу с собой кружева и чулки. Да-да, чулки! Можете себе представить, что тонкий шелк в Луизиане не сыскать, будь ты хоть жена губернатора!
