— Там-тамы, африканские барабаны, — в ответ на ее вопросительный взгляд пояснил Томас, останавливаясь у небольшого столика с графинами. Плеснув виски в стакан, он отошел к столу и приглашающее указал на кресло.
— А мне выпить вы не предложите? — смело спросила девушка.
— А вам не слишком рано? — осведомился опекун, вытягивая длинные ноги в высоких сапогах для верховой езды, которые он так и не переодел, когда приехал.
— Мне уже восемнадцать! — возразила Луиза, обиженная тем, что Уоррингтон явно считает ее ребенком.
— О, вы правы, действительно уже можно! — шутливо извинился Томас и поднялся с кресла. — Что вам предложить? Бренди? Есть шерри, его особенно любят местные дамы. Или, может, виски?
— Шерри, — смутилась Луиза, принимая бокал из его рук. На самом деле, крепче шампанского и вина, разбавленного водой, она еще ничего не пила, но желание доказать опекуну, что она уже взрослая, пересилило доводы разума. Осторожно пригубив напиток, Луиза прислушалась к ощущениям. Приторно-сладкое вишневое тепло разлилось по небу и покатилось дальше, в горло, заставляя приоткрыть рот, опасаясь, как бы из него не вырвался огонь.
— Итак, теперь вы поведаете мне о своей просьбе, мисс Грейсток? — Удобно расположившись в кресле, Уоррингтон поглядывал на собеседницу через стакан. — Правда, сразу спешу огорчить — с нарядами у нас туго, приходится заказывать из Парижа. Англия не балует нас своими товарами с тех пор, как мы стали принадлежать Штатам.
— Мне не нужны платья! — возмутилась Луиза.
— Я не знаю, что еще нужно девушкам вашего возраста, — развел руками Томас. — Украшения? Лошади? Развлечения?
— У вас есть приют? — выпалила Луиза прежде, чем успела подумать. Сознание того, что опекун считает ее ветреной девицей, которой только и нужно, что веселиться, больно укололо.
— Приют? — пришло время удивиться Уоррингтону. — Не думаю. Едва ли. А зачем он вам?
— Помогать больным и бедным, — ответила Луиза.
— Значит, вы любите помогать бедным. — Улыбка на лице Томаса застыла, превращаясь в маску, а глаза, прежде излучавшие тепло, теперь смотрели зло и холодно. — Мне приходилось видеть дам, что любят ходить по приютам… Собственно говоря, чему я удивляюсь? Ведь откуда-то они же должны браться…
— Простите? — не поняла Луиза.
— Не обращайте внимания, — качнул головой опекун. — Это — ваша просьба?
— На самом деле нет. — Луиза вздохнула и посмотрела на мистера Уоррингтона. — Я бы хотела вернуться в Англию в будущем году. Если это возможно. С вами.
— К чему вам я?
— Есть один джентльмен, — она замялась. — В общем, он собирается сделать мне предложение…
— Все еще не понимаю, к чему вам мое присутствие.
— Как опекун только вы можете дать ему свое согласие на наш брак. К тому же я бы хотела видеть вас на свадьбе…
— Мда-а, натворил Джонатан дел… — протянул Томас, откидываясь на спинку кресла. — Если бы не его завещание, как я понимаю, вы бы вышли замуж уже сейчас?
— Д-да, то есть нет, конечно, — поспешила ответить Луиза. — После смерти отца должен пройти год. Мы никому не сказали, что я уехала сюда. Для всех я отправилась в путешествие по Европе. А через год мы вернемся, и вы выдадите меня замуж.
— Звучит заманчиво, — тонко усмехнулся Уоррингтон. — Не поймите меня превратно, я вовсе не мечтаю избавиться от вас… — поспешил он заверить девушку, видя ее обиженный взгляд. — Просто для меня это стало полнейшей неожиданностью. И я, к своему стыду, действительно не знаю, какие у меня теперь обязанности по отношению к вам.
— О, не волнуйтесь, я помогу вам разобраться во всех тонкостях! — великодушно вымолвила Луиза. Наконец она могла выдохнуть и расслабиться, чувствуя непередаваемую легкость и всепоглощающую любовь к своему опекуну. Что-то назойливо звучало в ее голове, настойчиво стучась в виски. Луиза поморщилась, пытаясь вспомнить, что еще она хотела рассказать мистеру Уоррингтону.
— А знаете, отец не умер. — Она важно кивнула и, не рассчитав, стукнулась зубами о бокал. — Его убили.
— Убили? — Мистер Уоррингтон удивленно приподнял бровь, ожидая продолжения.
— Ну да, убили, — скорбно вздохнула Луиза, смахнув так некстати выступившую слезу. — Я нашла его на полу. Совсем мертвым. Совсем. — Она поднялась, слегка пошатываясь, и сделала несколько шагов по комнате, размахивая почти пустым бокалом в воздухе.
— Он лежал у стола, а кровь вокруг разливалась и разливалась… — Луиза всхлипнула и замолчала.
— Мне очень жаль, — после паузы ответил Томас, усиленно пытаясь найти слова сочувствия, подобающие случаю.
— Да, мне тоже, — отмахнулась Луиза, не обращая внимания на пораженно уставившегося на нее опекуна. — Его убили, — повторила она. — Но вот кто? И зачем? Зачем писать ему считалку? Убийца любил играть в салочки?
Томас откинулся в кресле, с интересом наблюдая за бормочущей девушкой, думая о том, что наливать ей шерри все-таки было не лучшей идеей. Он и подумать не мог, что она так опьянеет от одного бокала!
— Вот! — Она вдруг крутанулась на каблуках, выдергивая из сумочки, висящей на поясе, какую-то бумажку. Но не рассчитала свои силы и начала заваливаться на бок, отчаянно размахивая руками в воздухе. Уоррингтон среагировал быстрее, подхватив девушку, усаживая ее на диван и осторожно отбирая бокал из рук.
— Вот та считалка, что я нашла у отца в кабинете! — Луиза обиженно смотрела на опекуна, который, казалось, был обеспокоен лишь тем, чтобы устроить ее поудобнее.
— Да-да, я обязательно ее прочитаю, — рассеянно проговорил тот и сунул записку в карман, размышляя, судя по всему, о чем-то другом. Спустя некоторое время Уоррингтон, словно очнувшись, покосился на внезапно примолкшую подопечную и, усмехнувшись, крикнул слуг. Дверь распахнулась сразу же, и на пороге возник высокий темнокожий мужчина.
— Отнеси мисс Грейсток в ее комнату, — Уорингтон кивнул на успевшую задремать девушку и, проследив за ними взглядом, вернулся в кресло.
Оставшись один, Томас откинулся на спинку кресла и устало выдохнул. К своему стыду, он совершенно забыл о том, что леди Грейсток приезжает сегодня. На севере плантаций снова пытались бунтовать рабы, и надсмотрщики умоляли его приехать. К их удивлению, негры слушались хозяина беспрекословно. Что он им говорил, какие слова или угрозы находил для того, чтобы угомонить бунтующих, никто не знал. На встречи с рабами плантатор неизменно отправлялся в одиночку, отвергая все доводы благоразумия, что приводили ему надсмотрщики и управляющий. Вот и сегодня ему хватило часа на то, чтобы выяснить причину недовольства. Она, эта причина, к вечеру должна была быть доставлена в «Магдалену», а утром он собирался показательно наказать подстрекателей.
Девочка, так внезапно появившаяся в его жизни, вызывала легкое раздражение, грозя своим присутствием разрушить устоявшийся порядок в холостяцком доме. Ей непременно понадобится выезжать. Возить ее на пикники и званые обеды и устраивать подобные вечера у себя. Как бы ни далек был Уоррингтон от светской жизни Луизианы, правила он знал и старался им следовать.
