Застучали барабаны. Гулко и ритмично, объявляя о начале церемонии. Колдун вскинул руки вверх, громко выкрикивая что-то в небеса. Несколько людей начали громко вскрикивать, падая на землю или же застывая, будто парализованные.
— Унган взывает к папе Легбе, — шепнула за спину Адеола, когда колдун сделал небольшую паузу. — Он открывает врата, чтобы унган и мамба смогли напрямую общаться с лоа.
Барабаны зазвучали быстрее, а колдуны начали медленный танец, тонкой струйкой разливая воду из кувшина, что стоял на алтаре. Постепенно пришедшие на праздник люди принялись выходить в освещенный круг, вливаясь в ритм, кружась в первобытном танце. Песнь колдуна становилась громче, и вскоре к ней присоединился грудной голос мамбы, которая принялась чувственно изгибаться, обходя танцующих. Движения становились раскованней, и, хотя танцующие не касались друг друга, Луиза чувствовала, как начинает краснеть, а внутри медленно разгорается неведомый доселе жар. Аромат горящих свечей, густой, приторно-сладкий и слегка удушливый, поплыл над поляной. Луиза чувствовала, как ритмичная музыка стучит в груди, задевая незримые струны, приглашая выйти в освещенный круг и двигаться, двигаться, не останавливаясь, изгибаясь и покачивая бедрами. Эти танцы, такие бесстыдные, казались теперь красивыми и волнующими, и Луиза представила, что было бы, если бы мистер Уоррингтон был сейчас здесь, делая те же движения, что и все мужчины вокруг… Щеки вспыхнули, а внизу живота вдруг сладко полыхнуло.
Музыка становилась громче, и вот уже все слуги и рабы кружились в одном непрерывном танце, почти сливаясь в жарких объятиях. Скрытая в темноте, Луиза жадно следила за ними, уже не пытаясь отгонять чувственные картины, что охотно вставали перед глазами. Она была почти частью этого примитивного действа, почти плясала в круге света среди людей, что выкрикивали что-то невнятное своим богам, припадая к земле и вознося руки в небеса. Сколько времени это длилось: несколько минут или несколько часов? Луиза не могла себе сказать. Она знала лишь, что огонь, разгоревшийся в теле, выжигал ее изнутри, оставляя после себя пылающее нечто. Как во сне, она принялась медленно раскачиваться в такт музыке, запустив пальцы в густые волосы, позволяя ленте соскользнуть вниз, расплетая тугие пряди. Качнув головой, Луиза позволила им упасть светлой волной, скрывая лицо, рассыпаясь по плечам. В груди пульсировал ритм, разливаясь по венам.
Сквозь паутину волос Луиза наблюдала за танцующими, которые стали расступаться, вновь пропуская унгана в центр. Следом вышла мамба и закружилась так стремительно, что юбка вспыхнула кровавым маревом. Две прислужницы вышли из ритуального дома, неся в руках что-то трепещущее и явно живое.
Луиза вздрогнула, наблюдая за тем, как унган принимает из рук мамбы черного петуха, недвижимо сидевшего в руках колдуньи. Тошнота подступала к горлу, но ужас, что парализовал, не давал сделать шаг, хотя отчаянно хотелось бежать, бежать без оглядки подальше отсюда. Сверкнул нож, и алая кровь брызнула на белоснежные одежды колдуна, расплываясь бордовыми пятнами. Присутствующие медленно потянулись к унгану, подставляя свои лица, руки под кровавый дождь, что рассыпал перед собой колдун, размахивая обезглавленным петухом. Барабаны на миг смолкли, и Луиза вздрогнула, вынырнув из смутного транса на поверхность. Глубоко вздохнув, она бросилась в лес, стремясь покинуть ставшую жуткой поляну, заполненную окровавленными людьми.
Она бежала, не разбирая дороги, цепляя волосами нависавшие над головой ветки. Барабаны снова зазвучали, будто пытались догнать Луизу, и та, остановившаяся было, чтобы отдышаться, припустила еще быстрее, чувствуя, как их магический ритм снова проникает под кожу, наполняя разум яркими картинками увиденного.
Темная и безмолвная «Магдалена» в любое другое время напугала бы Луизу, но сейчас казалась ей самым желанным местом на земле. Она стремительно влетела на кухню, прикрывая за собой дверь, чувствуя, как колотится где-то в горле сердце. Или это продолжали бить барабаны, отбивая свой чувственный ритм?
Прислонившись к двери, Луиза тяжело дышала, чувствуя, как сладкое томление, охватившее ее на поляне, возвращается, наполняя каждую клеточку тела. Невнятные, но волнующие желания смущали и внушали смелые мысли. Например, подняться в комнату мистера Уоррингтона. Вдохнуть его запах, что наверняка пропитал там все вокруг… Опекуна все равно не было дома, слуги ушли, а миссис Пинс спала. Никто не узнает о таком демарше.
Успокоив себя таким образом, Луиза оторвалась от двери, ныряя в темноту дома. Отсутствие света не мешало, а наоборот, помогало скрыть, пока она на ощупь кралась к лестнице, стараясь не шуметь. Кровь шумела в ушах, а в голове все еще гулко стучали барабаны. Остановившись у лестницы, ведущей в крыло мистера Уоррингтона, Луиза не сдержалась и замерла, прикрывая глаза и делая глубокий вдох. Нет. Она не будет поддаваться страху. Она пойдет и посмотрит на его комнату. Пусть даже в темноте. Пусть. Снова вздохнув, Луиза сделала первый шаг, неосознанно вжимая голову в плечи. Но потолок не рухнул, молния не сверкнула, и, ободренная, девушка решительно поднялась наверх, замирая в коридоре. Протяжная песнь зазвучала в голове, придавая смелости. Луиза подошла к двери, осторожно потянула ее на себя, радуясь, что та не скрипит, и занесла было ногу, собираясь сделать шаг, но так и застыла, не в силах отвести взгляд от открывшейся картины.
На широкой кровати, залитой лунным светом, сплетались в объятиях двое, поглощенные друг другом настолько, что, казалось, разверзнись над ними небеса, они не заметят. Таонга (а это несомненно была она) гибко выгибала спину, царапая плечи Томаса, томно мурлыкая, словно ласковая пантера. Луиза, как зачарованная, смотрела на мужские руки, скользившие по гладкой черной коже, будто это был один из тех танцев, что она наблюдала полчаса назад в лесу. Она смотрела на него, не в силах отвести взгляд от напряженной спины, от бедер, которые рвано двигались, напоминая о ритме барабанов в ночи. Он коротко застонал, и Луиза сглотнула, чувствуя, как на этот звук отозвалось ее тело. Она нервно облизнула пересохшие губы и вдруг поняла, что в эту сумасшедшую, наполненную колдовством ночь она хотела бы быть здесь, с ним. Под ним.
Луиза собиралась уже закрыть за собой дверь, когда Таонга хрипло выдохнула и откинула голову на подушки, позволяя Томасу зарыться лицом в ее волосы, закинула на него ногу и обернулась, встречаясь взглядом с девушкой. Она заметила ее, в этом не было сомнений, и, стремительно притворяя за собой дверь, Луиза все еще видела горящий торжеством взгляд.
_______________
*Здесь и далее настоящие имена богов и религиозные обряды вуду переплетены с неуемной фантазией автора.
16 глава
В эту ночь Луиза так и не смогла сомкнуть глаз. Перебирая в голове все события минувшего вечера, она то вспыхивала от воспоминаний о танцах, то прижимала руки к горящим щекам, думая об увиденном в комнате мистера Уоррингтона. Мысли крутились вокруг сцены, невольной свидетельницей которой она стала, и тугой клубок, что запутался внизу живота, начинал отчаянно пульсировать, разнося по телу неожиданно сладкие волны. За окном стремительно серело, а Луиза, перевернувшись на живот и обхватив руками подушку, снова и снова прокручивала в голове случившееся, отчаянно понимая, что в ее жизни что-то поменялось, но вот что именно — осознать пока не могла.
