Рассвет разлился над рекой, окрашивая серые невзрачные заросли в яркие краски. Громко запели птицы, а ночные хищники, лениво позевывая, разбредались по норам, укладываясь спать. Томас устало вышел на берег. Эта бесконечно долгая ночь подошла к концу, и теперь можно было расслабиться и никуда не спешить, позволив себе кратковременный отдых. Как же он устал! Тяжело вздохнув, он подобрал вещи и повел влажными плечами, подставляясь под теплые лучи. Да, такие приключения уже явно не для него. Жизнь на плантации расслабила, и сейчас Томас бы многое отдал за возможность принять горячую ванну и лечь в чистую постель. Хмыкнув про себя, он покачал головой: давно ли самого факта того, что он жив, было достаточно для того, чтобы почувствовать небывалый прилив сил?! Ванна… подумать только…
Улыбаясь, он сделал несколько шагов, намеренно шумя, чтобы Луиза заранее услышала его и вышла навстречу. Но ее не было, и Томас, чертыхнувшись, поспешил вперед. Что с ней могло случиться? Напали дикие звери? Но он же дал ей нож! Нож, великое оружие в руках слабой девушки…
Огромное мангровое дерево стояло на месте, раскинув толстые корни. Заглянув внутрь, Томас остановился и облегченно выдохнул, прислонившись к узловатому корню. Она спала, положив голову на колени, крепко обвив ноги руками. Волосы тяжелой спутанной волной рассыпались по спине, касаясь земли. Тонкий луч плясал на ее лице, но Луиза спала так крепко, что не замечала его попыток проникнуть под плотно сомкнутые веки. Губы слегка приоткрылись, складываясь в чуть заметную улыбку.
Облегчение от того, что с ней все в порядке, обрушилось на Уоррингтона, и он сполз вниз, не сводя глаз со спящей. Она была так близко: нежная, юная, казавшаяся такой невинной, что становилось удивительно: как можно так безмятежно спать, проведя столько дней с одними из самых жутких и жестоких людей во всей Луизиане! Опустив мешок на землю, Томас лег рядом, подкладывая вещи под голову. Бросив последний взгляд на Луизу, он закрыл глаза, проваливаясь в сон.
День, влажный и душный, снова пришел в леса, воздух загудел от тысяч насекомых, на теплом мелководье запели крупные ядовито-зеленые жабы. Луиза вздрогнула и распахнула глаза, пытаясь понять, где она. Тело болело от сидения в неудобной позе. Луиза потянулась, поднимая руки и задевая переплетение корней над головой, и замерла, заметив Томаса, лежащего у ее ног. Опустившись на колени, попутно морщась от колких иголок, что пронзили все тело, она ласково улыбнулась, чувствуя, как разливается в груди небывалая, невыносимая нежность. Он спал, подложив ладонь под щеку, плотно сжав губы. Даже во сне Томас был напряжен, веки его мелко подрагивали, длинные густые ресницы черными стрелами лежали на бледных впалых щеках. Русая прядь упала на высокий лоб, и Луиза потянулась, осторожно убирая ее, думая о том, что никогда еще не видела его таким уставшим и измотанным.
Стоило коснуться его лица, как Томас резко открыл глаза, встречаясь с ней взглядом. Несколько мгновений он непонимающе вглядывался в ее лицо, затем моргнул и слабо улыбнулся, садясь.
— Я вижу, вы уже проснулись.
— Я не хотела будить вас, — в голосе Луизы слышалось раскаяние. — Вы устали. Спите. Я посижу рядом.
— Поспать уже не получится, — пожал плечами Томас, ныряя в мешок и выуживая из него флягу с водой. — Пейте. Чем быстрее мы покинем это место, тем быстрее выйдем на дорогу.
— А до нее далеко? — Луиза старалась пить не так жадно, но вода все равно текла по подбородку, растекаясь по шее. Она только сейчас осознала, как сильно ее мучала жажда.
— Если повезет, то выйдем через два дня. — Томас взял из ее рук флягу и, сделав один глоток, убрал ее в мешок.
— Два дня?! — Перспектива блуждания по лесу, откровенно говоря, пугала. — А мы не можем уплыть на лодке?
— Я не справлюсь с ней один, — сокрушенно покачал головой Томас. — Придется плыть против течения, на веслах.
— Мистер Уоррингтон, у вас кровь! — Луиза, слушавшая вполуха, внимательно разглядывала его одежду, замечая засохшие пятна, которые поначалу приняла за грязь, на шее и в волосах.
— Это не моя. — Он рассеянно провел рукой по шее и пристально посмотрел на Луизу. Та смутилась и кивнула, заинтересовавшись состоянием своей юбки и крохотным пятнышком на ней. — Вы не спрашиваете, почему мы не убегаем отсюда сломя голову, а спокойно спим в полумиле от лодки и похитителей.
— Я догадываюсь, что они больше нам не могут угрожать, — еле слышно прошептала Луиза, не сводя глаз с грязно-лимонной юбки. — Вы… вы…
— Я убил их, — ровно проговорил Томас, внимательно следя за реакцией Луизы. Но она не дрогнула, подняла глаза и встретилась взглядом с ним, глядя твердо и спокойно.
— Я не поблагодарила вас за мое спасение. — Луиза склонила голову на бок. — Спасибо. Страшно представить, какая судьба ждала бы меня, исполни они свой план.
— Я ваш опекун, — напомнил Томас, тонко усмехнувшись. — Я обязан заботиться о вас. Продажа в рабство не входит в мои планы.
Он упруго поднялся и протянул руку, помогая встать Луизе.
— Приводите себя в порядок, нам пора уходить. — С этими словами он ушел к реке, оставляя Луизу одну. Сходив в кусты, она пошла к воде, мечтая о том, чтобы наконец смыть хотя бы с лица всю грязь и пот, скопившиеся за несколько дней. Но замерла, не смея сделать шаг, невольно залюбовавшись открывшейся ей картиной.
Склонившись над водой, Томас смывал чужую кровь с шеи, запуская руки в волосы, потемневшие от влаги. Рубашка лежала рядом, на берегу, и капли непрерывно стекали по обнаженному торсу. Солнце скользнуло по бледной коже, и Луиза замерла, прижав ладонь ко рту: всю спину Томаса пересекали тонкие бледные застарелые шрамы. Невнятное желание дотронуться до его спины, провести по ней рукой овладело Луизой, и она позволила себе маленькую слабость: не выдавая своего присутствия, неслышно понаблюдать за мужчиной, чувствуя, как сладко замирает сердце в груди, стоит ему повести плечами. Плеснув в лицо воды, Томас наконец обернулся и удивленно нахмурился, заметив Луизу.
— Вы давно здесь стоите?
— Я… я… — Луиза окончательно смутилась и развела руками. Но Томас принял ее смущение по-своему.
— Простите, если заставил вас ждать. Прошу. — И он широким жестом показал на воду, отходя в сторону и нагибаясь за рубашкой. Луиза смущенно потупила взгляд, отступая, давая ему пройти. Томас прошел так близко, что она ощутила жар, исходящий от его тела, и судорожно сглотнула, чувствуя, как стремительно пересохло в горле. Прохладная вода, которую она плеснула в лицо, быстро привела в чувство, заставляя недопустимые мысли сбежать обратно, в самый темный уголок сознания, туда, куда она сама боялась заглядывать.
Луиза с наслаждением умылась, подняла волосы и протерла шею, облегченно вздохнув. Попыталась распутать волосы, но после вчерашнего вынужденного купания они спутались еще сильнее, и пытаться прочесать их даже руками удалось с трудом. Она заплела некое подобие косы, закрутила ее на голове и закрепила лентой, даже не пытаясь представить, как это выглядит со стороны.
