Довольно улыбнувшись, Томас отпил виски и устало потер глаза. Усталость брала свое, напоминая о том, что он так и не отдохнул как следует после изматывающего путешествия по влажным лесам. Мысли невольно вернулись к Луизе. Она действительно удивила, его маленькая храбрая подопечная! Воспоминания о том, как она, стискивая зубы, упрямо переносила все лишения, вызывали уважение и задумчивую улыбку.
— Отдыхаете от трудов праведных? — На стул напротив опустился маркиз де Шабри. — Отличный выдался сезон, а?
— Если так дело пойдет, можно будет в будущем году прикупить пару соляных участков, — довольно улыбнулся Томас, пожимая протянутую руку. Они хорошо поладили с Николасом де Шабри. Уоррингтон не мог не оценить его помощь в поисках Луизы, да и после, в первые дни торгов, он очень помог. Правда, потом дела призвали неугомонного маркиза обратно на плантацию, а Томас остался, и теперь он был несказанно рад встретить человека, которого уже почти был готов назвать другом.
— Вы думаете, из них выйдет толк? — заинтересованно подался вперед Николас, кивая официанту, расставлявшему перед ним ужин.
— Уверен, — хитро подмигнул Томас, плеснув в свой стакан и указав глазами на пустой — маркиза. Тот подвинул свой стакан и, дождавшись, пока он наполнится на половину, кивнул.
— Значит, стоит и мне об этом задуматься.
— Зря я об этом обмолвился, — улыбнулся Томас. — Надеюсь, вы сумеете сохранить в тайне будущую сделку. А то к следующему сезону от соляных озер останется одно воспоминание, а нам придется выбирать из негодных участков.
— О, тайну я хранить умею, — широко ухмыльнулся де Шабри. — Хотя этому умению мне еще учиться и учиться у вас, Томас.
— Каждый из нас является кладезем тайн, — протянул Уоррингтон, поболтав в воздухе рукой со стаканом. — Разве у вас их нет?
— Полно! — легкомысленно выдохнул де Шабри. — Особенно тех, что касаются прекрасных дам. Но вы, мой друг, воистину невероятный скрытник! Утаить от меня свадьбу… Мне казалось, мы с вами достигли той степени доверия, когда такими счастливыми событиями хочется поделиться.
— Не понимаю, о чем вы, — нахмурился Томас, выпрямляясь и с досадой понимая, что хмель незаметно взял свое, туманя разум. — О какой свадьбе идет речь? Вы женитесь?
— Я?! Упаси меня от такого шага дева Мария! — Де Шабри шутливо взмахнул руками, но тут же посерьезнел. — Боюсь, единственная, что могла бы составить мое счастье, принадлежит не мне…
— Сочувствую, — кивнул Томас, пытаясь понять, куда клонит Николас. — Но если вы не можете на ней жениться, то о какой свадьбе идет речь?
— О вашей, Уоррингтон, ну хватит уже притворяться! О вашей свадьбе с леди Грейсток не говорит только ленивый!
— С леди Грейсток? — тупо переспросил Томас, чувствуя, что сейчас ему как никогда нужна трезвая голова. Кажется, Лафит добавляет в свой виски что-то дурманящее… — Но я не собираюсь жениться на ней. Да и ради всех святых, зачем мне это надо?!
— Хватит, Уоррингтон, это уже не смешно, — досадливо поморщился Николас. — Я слышал об этом из уст мадам Монсиньи, та от мадам Жаккар, а та, в свою очередь, от компаньонки леди Грейсток, миссис Пинс.
— Как много посредников у моей помолвки, — усмехнулся Томас. То, что говорил де Шабри, походило на веселую шутку, но маркиз, напротив, выглядел серьезным.
— Слухи о репутации леди Грейсток после вашего возвращения пошли не самые хорошие. — Он испытующе посмотрел на Уорригтона. — Когда объявили о вашей свадьбе, они быстро поутихли, хотя некоторые из наших достопочтимых дам все еще обсуждают чудесное спасение леди Грейсток и ваше в этом участие.
— И она решила, что благодаря мне восстановит свою репутацию? — процедил Томас, откидываясь на стуле. — Очень умно.
— Уоррингтон, право слово, все восхищены вашим поступком.
— Я и пальцем ее не коснулся, — невольно вырвалось у Томаса. — Почему за то, что я спас свою подопечную, я должен на ней жениться?!
— Судя по вашей реакции, вы действительно не знаете о планах леди Грейсток, — потрясенно проговорил де Шабри.
— Нет, не знал, — резко бросил Томас, сжав губы. Как она могла? Не знай он, что ее похитили рабы Бишопа, то сейчас был бы готов поверить, что Луиза сама все подстроила, чтобы женить его на себе! Коварство женщин воистину безгранично!
* * *
Путь до «Магдалены» никогда прежде не был столь короток. Томас гнал коня, не обращая внимания на встречающиеся коляски и всадников, что испугано шарахались от него в стороны. Злость на Луизу постепенно улеглась, сменившись всепоглощающим презрением. Томас в очередной раз убедился, что стремление решать свои собственные проблемы за чужой счет — это прерогатива женщин. Сколько раз он встречал таких как Луиза — считавших, что мужчины им что-то непременно должны. И самой первой среди них была его мать, оставившая его в приюте из нежелания заботиться о ребенке, которому дала жизнь. После были сестры милосердия, выторговывавшие пожертвования за счет его внешности. Женщины, имена и лица которых уже стерлись из памяти, чередою проходили через его жизнь, опустошая карманы и оставляя после себя горькую пустоту. И теперь Луиза…
Томас подъехал к «Магдалене», когда на лес уже опустились мягкие сумерки. Окна первого этажа приветливо светились, и чувство покоя и умиротворенности невольно пробралось в душу, усмиряя бушующий там яростный ураган. Решив не врываться в дом и не устраивать постыдных скандалов, Томас выдохнул и направил порядком уставшего коня к конюшне. Зайдя через кухню, он поднялся к себе, по дороге встретив слугу, состоящего при нем, и отправив его готовить ванну.
— Эти Монсиньи действительно чрезвычайно невоспитанны! — Миссис Пинс отняла глаза от вышивки и покачала головой. — Спрашивать, когда назначат дату свадьбы… Неслыханно!
— Они не единственные, кто написал об этом, — вздохнула Луиза, откладывая в сторону письмо, которое читала. — Не представляю, что скажет бабушка…
— Уверена, графиня Грейсток одобрит ваш выбор. — Миссис Пинс тепло посмотрела на Луизу поверх очков. — Вы поступаете верно, Лоиз, поверьте мне.
— Пока не могу с вами согласиться, — пробормотала Луиза, беря в руки чашечку с успевшим остыть чаем.
Брошенные в попытке защитить свою подопечную слова о скорой свадьбе, подобно снежному кому, разрослись в событие года среди местного общества. Прошла неделя, а ее уже засыпали письмами с расспросами о дате, о том, будет ли она заказывать платье в Лондоне или же обойдется тем, что есть, о том, куда они поедут в медовый месяц… То, что, как надеялась Луиза, останется просто словами, превратилось в новость, которую попросту нельзя игнорировать. Сказать сейчас, что свадьбы не будет, значило поставить на своей дальнейшей репутации огромный крест. Перед ней закроются все двери, она никогда не выйдет замуж за подходящего человека, и все, что ей останется — сидеть дома и вышивать, поглядывая в окошко и обсуждая с горничной новости из вечерних газет… При мысли об этом у Луизы, обладавшей живым воображением, на глаза наворачивались слезы.
