— Лоиз, мы же уже все решили, — укоризненно посмотрела поверх очков миссис Пинс. — Вы ведь сами выбрали платье после наших споров с Монсиньи.
Действительно, в свой последний приезд мадам Монсиньи так сильно настаивала на том, чтобы пригласить знакомую портниху из Нового Орлеана, тыча в одно из платьев из каталога, что Луиза не выдержала и заявила, что свадебное платье у нее, слава богу, есть и ни в чьих услугах она в ближайшее время не нуждается. После, правда, едва отговорила семейство Монсиньи посмотреть на платье немедленно, аргументируя это тем, что до свадьбы они еще успеют насмотреться. Прекрасное творение одной из самых знаменитых модисток Лондона, то, в котором она была представлена Его Величеству. Атлас Дюбарри цвета слоновой кости, затканный золотыми цветами, с длинным золотым шлейфом. К платью прилагались высокие бальные перчатки с крохотными золотыми пуговками. Решено было украсить волосы Луизы кремовыми розами, а в качестве украшений взять свадебный жемчуг Стефани, матери Луизы. Три нитки крупных жемчужин идеально ровной формы были привезены бароном Буршье, дедушкой Луизы, из индийских колоний.
Теперь же Луиза и миссис Пинс целыми днями занимались изготовлением украшений для бального зала и дома, делая розетки и бутоньерки из бесконечных отрезов атласа, лент и кружев.
— Могла ли я подумать, что выйду здесь замуж? — прошептала Луиза, нанизав хрустальные бусинки на нитку. — Все мое приданое осталось дома, в Лондоне.
— Уверена, леди Грейсток все вам перешлет, — успокаивающе проговорила миссис Пинс, похлопав Луизу по руке. — Может, она просто не получила пока ваше письмо?
— Вы так считаете?
— Корабль мог потерпеть крушение или просто задержаться, — пожала плечами компаньонка. — Думаю, вам следует написать еще одно письмо.
— Вы правы! — Глаза Луизы загорелись. — Я так и сделаю! Сегодня же напишу ей снова!
Уоррингтону и Свенсону пришлось задержаться в деревне, поэтому леди ужинали одни. Луиза задумчиво отламывала крохотные кусочки от торта, думая о том, что еще несколько месяцев назад она и помыслить не могла, чтобы сесть за стол без хозяина дома. Жизнь в «Магдалене» диктовала свои условия, перекраивая правила приличия на свой лад. Отодвинув от себя тарелку, она посмотрела на миссис Пинс. Та аккуратно орудовала десертной вилочкой и ножом и, казалось, совершенно не переживала о том, что они нарушают этикет.
Хозяин «Магдалены» вернулся далеко за полночь. Луиза услышала стук копыт и голоса и спрыгнула с кровати, подбегая к окну и приоткрывая ставни. Изрядно промокшие, Свенсон и Уоррингтон даже отсюда выглядели уставшими. Луиза проследила за тем, как они отдали лошадей и скрылись в доме, и наконец спокойно легла, позволяя себе заснуть.
Последующие несколько дней мало чем отличались друг от друга. Дождь все так же лил, Уоррингтон пропадал в поселении, Луиза и миссис Пинс шили. Иногда Луизе начинало казаться, что так будет длиться вечно. Вечный дождь, вечная тишина и горы лент и бусин на столе. Из «Тризона» в конец недели пришло письмо от Франчески, в котором та говорила, что с ней все в порядке и она с радостью примет Луизу в поместье, когда наладится погода. Мистер Свенсон, вернувшись из Нового Орлеана, принес печальные новости: корабль, перевозивший почту, действительно так и не достиг берегов Англии. Судьба его была до сих пор неизвестна. Луиза написала еще одно письмо бабушке, сетуя, что теперь-то она точно не поспеет к свадьбе, ведь плыть во время зимних штормов едва ли разумное решение. Пришлось смириться с тем, что на свадьбе не будет ни одного родного человека.
* * *
Погода изменилась за одну ночь, словно кто-то стянул облачное покрывало, открывая ясное бирюзовое небо. Адеола скептично заметила, что такая погода ненадолго и вскоре снова зарядят дожди. Но Луиза не хотела думать об этом, радуясь солнышку и появившейся возможности выйти в сад. Размокшая земля нехотя отпускала ноги, грозясь отобрать башмаки, но Луиза, подобрав полы белого муслинового платья в маргаритках, упрямо гуляла по дорожкам, сетуя про себя на то, что гравия, доставленного с побережья, не хватило на весь сад и теперь придется ждать весны, чтобы сделать все дорожки удобными для прогулок.
В глубине сада во время бури завалилась огромная старая акация. Теперь она лежала, печально шевеля пожухшими ветвями, оплетенными космами серого мха, и преграждала путь. Тяжело вздохнув, Луиза развернулась и побрела обратно. Кажется, сегодня все было против ее прогулок. В довершение ко всему огромный комок грязи отлетел от ботинка на подол, растекаясь по нему отвратительным пятном. Остановившись на дорожке, Луиза раздраженно потрясла ногой, надеясь, что налипшие к ботинкам куски отвалятся. Не нести же эту грязь в дом! Можно, конечно, пройти через кухню, там как раз сейчас сидит Адеола. Заодно узнать у нее последние новости из соседних поместий и выпить большую чашку кофе с молоком. Воодушевленная, Луиза кивнула сама себе и направилась на задний двор.
Здесь, как всегда, царила суматоха. Бегали куры, спешили по делам слуги, в углу слышался стук топора — кто-то колол дрова. Мимо прошла чрезвычайно важная Зэмба, неся в руках охапку ее выстиранных платьев. Луиза на мгновение остановилась, пытаясь привыкнуть к этому шуму и суете после тишины сада. К ее удивлению, здесь почти не было грязи! Хотя чему тут удивляться: вытоптанной до каменной твердости земле дожди были нипочем. Снова посмотрев на свои ноги, она вздернула подбородок и поспешила к кухонным дверям, из которых доносился голос Адеолы.
— Луиза! — Голос Томаса заставил резко остановиться и удивленно прислушаться — не показалось ли. Зов повторился, и Луиза, не веря своим ушам, повернулась, не в силах сдержать улыбку.
Томас стоял у конюшни, держа на поводу белоснежного жеребца. Тот меланхолично жевал сено, поглядывая на людей из-под длинной челки. Луиза подошла к жениху, глядя то на него, то на коня, не в силах решить, кто из них вызывает больший восторг. Наконец она решилась и протянула руку, осторожно погладив бархатный нос.
— Он прекрасен, — прошептала она и повернулась к Томасу. — Вы куда-то собрались, мистер Уоррингтон?
— Нет. — Томас широко улыбался. — Вообще-то я собирался послать за вами. Не ожидал вас здесь увидеть.
— Послать за мной? — Луиза приподняла бровь.
— Да, понимаю, это звучит удивительно, особенно учитывая наше редкое общение… — Томас раздраженно замолчал, поняв, что несет что-то невнятное. Глубоко вздохнув, он снова тепло улыбнулся. — Ваше седло наконец пришло.
— Седло? — Луиза покосилась на спину жеребца, но кроме уздечки на нем ничего не было.
— Я решил, что для седла вам нужна будет лошадь, — пожал плечами Уоррингтон, протягивая ей поводья. — Это мой подарок. Вам.
— Он — мой? — неверяще прошептала Луиза, принимая поводья и любуясь жеребцом.
— Его зовут Белый орел. — Томас похлопал его по шее. — Он выносливый, сильный, но кроткий. Не понесет, не сбросит, будет слушаться беспрекословно.
Луиза отошла в сторонку, теперь уже хозяйским взглядом окидывая подарок, отмечая крупноватые для скаковой лошади ноги, широкий круп и невысокий рост.
