Томас целовал ее так, как ни разу не целовал до этого. Самозабвенно, глубоко. Луиза сама не успела понять, как и когда она оказалась лежащей на полу, а он навис сверху, покрывая поцелуями шею, путаясь в волосах, затянутых в тугой узел. Луиза тяжело дышала, впервые чувствуя тяжесть мужского тела на своем, пытаясь обхватить руками широкие плечи, подаваясь навстречу его губам.
Он спускался ниже, к целомудренному вырезу ночной сорочки, завязанной на слабый узел. Кашемировая шаль защекотала щеку, когда Луиза, прикрыв глаза, сладко вытянулась, подаваясь навстречу. Узел легко поддался его зубам, и сорочка распахнулась, предоставляя доступ к небольшой груди.
Луиза охнула, испуганно вздрогнув, когда его губы коснулись нежной кожи, ставшей вмиг невероятно чувствительной, и распахнула глаза, пытаясь поймать взгляд Томаса. Но его глаза были крепко закрыты, а руки уже оглаживали колени, задирая тонкую шелковую ткань сорочки выше, к бедрам.
Новые ощущения захлестнули, вытесняя из головы мысли. Луиза ожила в его руках, откликаясь на каждое движение, отдаваясь новым ощущениям, которые сокрушали и ошеломляли. Мужские ладони прожигали кожу бедер, губы терзали грудь, властно спуская ткань к локтям.
Она тонула, плыла по волнам чувственности, превращаясь в пульсирующий оголенный нерв. Неизведанные доселе ощущения собирались внизу живота, сладкие, томящие, волнительные. Чувство, охватившее ее, было сродни жажде, неистовой, нахлынувшей внезапно, лишившей возможности размышлять. Она выгибалась навстречу его рукам, оглаживающим живот, сминающим грудь, жадно ловила его губы, прикусывая, сладко выдыхая. Она жила сейчас этими прикосновениями, желая только одного — избавления от этой неистовой жажды.
— Пожалуйста… — слетело с пересохших губ, но Луиза едва ли могла ответить, о чем просила. Она лишь хотела его. Почувствовать сильнее, больше, слиться с ним в объятии, неразрывном, крепком…
Чужие пальцы, чуть влажные и горячие, коснулись ее там, где она сама стеснялась себя касаться, и Луиза инстинктивно сжала колени, распахивая глаза. Но Томас по-прежнему не смотрел на нее, ласково целуя нежную кожу груди, глубоко и шумно дыша. Палец стал настойчивее, стремясь ниже, к пылающей глубине. Его колено вторглось меж ее ног, раздвигая их одним движением, и Луиза, всхлипнув от стыда, подчинилась, крепко зажмурившись и прикусив нижнюю губу.
Сладкий туман ослабел, позволяя мыслям о недозволенности происходящего наконец проникнуть в голову. Щеки вспыхнули, стоило Луизе представить весь позор своего положения и того, что случится, застань их кто-нибудь здесь и сейчас. Она дернулась, делая слабую попытку подняться, но Томас, словно почувствовав протест, накрыл ее губы своими, вовлекая в глубокий сладкий поцелуй, поднимая ее руку и запуская в свои волосы. Луиза, послушно ответив, забылась на миг, путаясь в мягких русых волосах, лаская его затылок, машинально раздвигая ноги шире и позволяя ему устроиться удобнее.
Ощущение горячей шелковистой плоти, подрагивающей у внутренней стороны бедра, сейчас казалось чем-то незначимым, не стоящим внимания — ведь его пальцы вернулись к изучению ее нежных складок, осторожно ныряя неглубоко внутрь и вновь обводя чувствительную кожу по кругу.
Луиза захлебывалась в собственных вздохах, приподнимая бедра, сама не понимая, что бесстыдно подается вперед, навстречу умелому пальцу, чувствуя, как скользит по коже рядом с ним пульсирующая плоть.
— Луиза, — горячо выдохнул Томас, подаваясь вперед, и Луиза коротко вскрикнула, почувствовав давление и боль, нарастающую и тянущую вниз. Она раскрыла рот, ловя губами воздух, будто рыба, вытащенная на берег, Томас же, не открывая глаз и уткнувшись ей в шею, продолжал давление, медленно входя в нее, заполняя, пока его бедра не соприкоснулись с ее.
Луиза тихонько всхлипнула, пошевелившись под ним, и Томас словно очнулся, тонко и сладко выдохнув, и начал двигаться, исступленно целуя ее шею, ключицы и грудь. Боль волнами разливалась по телу, разгоняя остатки удовольствия, вызывая желание отодвинуться, прекратить эту пытку. Движения становились отрывистей, сильнее, и Луиза, уже не скрываясь, громко стонала, чувствуя острую боль, раздиравшую ее надвое. Она крепко сжимала края шали, молясь про себя, чтобы этот кошмар скорее кончился, и святые, видимо, услышали ее молитвы, потому что Томас, глухо и сладко застонав, выгнулся и, шумно выдохнув, упал на нее, неспешно и лениво целуя.
Луиза лежала, боясь вздохнуть и пошевельнуться, глотая соленые слезы. Томас не шевелился, и она, приоткрыв глаза, посмотрела на него. И тут же, не сдержавшись, громко и возмущенно фыркнула: он спал! Сладко спал, положив голову на ее грудь и обняв одной рукой. Сжав губы в тонкую полоску, Лиза прищурилась. Боль стремительно уходила, уступая место злости. Он только что взял ее прямо на полу, как какую-то служанку, а теперь спит! Мысли о том, что она сама с готовностью отвечала на его ласки, Луиза тут же отмела, пообещав себе вернуться к ним, когда окажется в безопасности в своей кровати. Кое-как спихнув с себя Томаса, она вылезла из-под него, становясь на четвереньки и чувствуя, как что-то горячее и липкое стекает по внутренней стороне бедер. Поднявшись, она попыталась вытащить свою шаль, но Томас был слишком тяжел, и Луиза, махнув рукой, запахнула рубашку на груди и поспешила к себе в комнату, оглядываясь, не встал ли кто из слуг пораньше.
На ее счастье, дом еще спал. Оказавшись в комнате, Луиза прислонилась к двери, тяжело дыша. Между ног саднило, рубашка липла к телу, а сама она пропиталась чужим запахом насквозь. Хотя, и тут Луиза невольно покраснела, этот запах она бы не хотела с себя смывать. Сбросив рубашку, она подошла к тазу с остывшей за ночь водой и, вздрагивая от холодных капель, обмылась, размазывая кровавые потеки по коже. Посмотрев на испачканную рубашку, Луиза воровато оглянулась и запихнула ее поглубже в шкаф. Сама же, достав свежую, надела ее и нырнула под одеяло.
И вот теперь, в тишине подступавшего утра она смотрела в потолок, пытаясь переварить происшедшее. Она только что провела свою первую брачную ночь. Нет, Луиза больше не питала иллюзий — это было именно то, чем занимаются муж и жена в постели. Как же она теперь понимала миссис Пинс! Сладкие поцелуи, нежные слова — это все было призвано заманить доверчивую девушку в самое неприятное испытание, которое она теперь обязана будет терпеть долгие годы. Понравилось ли ей? Определенно нет! Луиза даже возмущенно фыркнула, недовольно поморщившись. Но тут же скривилась, вынужденная признать, что поначалу было очень приятно. Она даже готова терпеть совокупление с мужем ради кратковременных ласк. До того, как забеременеет, конечно.
Луиза снова покраснела. То, что произошло… Это было так стыдно. Так интимно. Так… Как она теперь будет смотреть ему в глаза! Ведь они не женаты! А если он теперь не захочет на ней жениться?!
Эта мысль была тут же отметена как нелепая, ведь Томас женится на ней из-за слухов, так не все ли равно, если теперь они подтвердились? Тяжело вздохнув, Луиза повернулась на бок, подперев рукой подушку. Это не ее вина. Ну, или почти не ее. Она доверчиво поддалась, а он… А он просто воспользовался ее доверчивостью. И не важно, что он был пьян и наверняка считал происходящее сном. Ей не в чем себя винить. Впрочем, как и его. До свадьбы остался месяц. А после они будут заниматься этим каждую ночь. Сердце тоскливо сжалось. Надо. А если надо, Луиза будет выполнять свой долг столько раз, сколько потребуется. И сама поможет найти ему любовницу после. Да. Теперь она определенно на это согласна.
