Отъезд запланировали на начало марта. Стоило назначить дату, как Луизу охватило нетерпение. Она буквально принялась считать дни, мечтая уехать поскорее, сменить наконец обстановку, уехать из дома, где все напоминает о редких и скупых минутах счастья. Иногда ей казалось, что помолвка, свадьба, брачная ночь — все это ей приснилось.
Его запах постепенно выветрился из спальни, из одежды. Его бренди вконец опостылел, а Луиза поняла, что пить назло всем не лучшая идея. Она скучала по нему, скучала безумно, каждую минуту, и злилась не менее сильно. Злилась на то, что остался тогда, что не захотел уходить. Решил мстить до конца и погиб в болотах Луизианы. Умом Луиза понимала, что поступить иначе Томас не мог. Умом, но не сердцем. Сердце отчаянно сжималось, стоило вспомнить последний взгляд, что он бросил в ее сторону. Полный обреченной решимости. Зачем? Зачем он так поступил с ней, с ними? Ей казалось иногда, что она уезжает ему назло. И тогда хотелось уехать еще скорее.
У нее начнется новая жизнь. Назло всем. Назло ему.
Эпилог
Луиза лежала на полу, прижимаясь щекой к ворсу плетеного ковра, и неспешно водила кончиками пальцев по едва видному узору. Свеча давно погасла, но Луиза не спешила зажигать новую. Сегодня ей хотелось побыть в темноте, среди предметов, бывших дорогими для Томаса. На полу, где когда-то все случилось впервые. Она лежала у дивана, вспоминая — пытаясь вспомнить, чувствуя, что детали ускользают из памяти, оставляя после себя еле видный след. Луиза начинала забывать мелочи, забывать его запах, его голос. Так быстро. Почему это произошло так быстро? Разве двух месяцев много для того, чтобы лицо начало стираться из памяти? Почему ей казалось, что она будет помнить все вечно? Одинокая слезинка медленно скатилась по щеке и капнула на ковер. Луиза тихонько вздохнула.
Несправедливо. Все это было так несправедливо, что поначалу ей хотелось бежать за ним в лес, обшаривать каждый уголок, каждую кочку, заглядывать в каждое дупло. Он не мог погибнуть вот так, нелепо, так, что даже следов не осталось на покрытой вечными туманами водной глади. Гудэхи так и сказал: его поглотил туман. И Луиза смирилась. В какое-то утро она попросту поняла, что должна идти дальше. И, приняв это решение, уже не могла остановиться. Через два дня она покинет Америку и, как бы ни страшно ей было думать об этом, скорее всего, не вернется сюда. Никогда.
Луиза снова вздохнула. Она хочет жить. Она не хочет запирать себя в скорби. Она хочет счастья, хочет любви. Хочет детей. Луиза снова вздохнула, прижав руку к животу. И здесь судьба оказалась несправедлива — если бы он оставил ей ребенка… Луиза осталась бы здесь навсегда. Растила бы его, рассказывала об отце. Тут фантазия вновь понеслась вперед, и она представила белокурого мальчика, резвящегося в саду среди роз. Луиза увидела себя, сидящую в шезлонге и наблюдающую за сыном из-под полей широкополой шляпы. Далеко-далеко на плантациях пели рабы, и летний зной разливался в воздухе, дрожа мутным маревом.
Луиза прикусила губу, чувствуя, что если не остановится, то снова зарыдает. Не было этого. И не будет уже никогда. Она не беременна. Она помнила то утро, когда поняла это. Помнила разочарование, охватившее ее, помнила слезы, что текли, не переставая, весь день. Тогда она окончательно поняла, что в «Магдалене» ей не место. Поняла и приняла.
Лунный луч переместился в сторону, скользнув по ножке кресла. Луиза вздрогнула, чувствуя, что все это время находилась в пограничном состоянии между сном и явью. В комнате было тихо, но почему-то ощущалось чужое присутствие. Луиза замерла, окончательно просыпаясь, и прислушалась. Она явственно слышала чужое дыхание.
Ледяной ужас прокатился волной по телу, собираясь где-то внутри в животе. Пока она лежала в тени под диваном, ее не было видно, но стоило пошевелиться и… А если это Кинг?! Что если он не умер? Его тела так же никто не нашел. Ни его, ни Саиба.
Шорох, отчетливо прозвучавший в тишине, показался громом среди ясного неба. Она была не одна. Луиза в панике огляделась, пытаясь найти хоть что-то для своей защиты, но вокруг стояла лишь мебель, а до столика с тяжелым хрустальным графином было слишком далеко. Шорох повторился, и Луиза, решившись, резко поднялась и бросилась на черную тень, стоявшую перед столом. Коротко вскрикнув, тень, не ожидавшая нападения, повалилась на пол, увлекая Луизу за собой.
Она рухнула сверху, ударив ночного гостя лбом по носу. Он глухо застонал, прижимая руки к лицу, а Луиза поспешно сползла с него и подбежала к столу, ища спички. Загорелся крохотный огонек, треснул фитиль, и вскоре кабинет озарился ярким после темноты светом свечи.
— Томас! — Луиза замерла на долю секунды, но этого хватило для того, чтобы осознать, кто именно перед ней лежит. В следующее мгновение она уже стояла перед ним на коленях, обнимая и плача одновременно, пытаясь вытереть кровь из его разбитого носа и засыпая поцелуями высокие скулы, лоб и губы. Томас не пытался отвечать, но и не отворачивался, покорно принимая ее сумасшедшую ласку. Наконец Луиза почувствовала, что он не отвечает, и отстранилась, вглядываясь в любимое лицо.
— Что случилось? Почему ты пришел только сейчас? И почему ночью? — До Луизы начинало запоздало доходить, что он, возможно, попросту не желал ее видеть. Томас досадливо вздохнул и поднялся, затем протянул ей руку, помогая встать, и отошел в сторону, отвернувшись к окну.
— Я не думал, что застану вас здесь. — Его голос звучал глухо и надтреснуто. — Я надеялся, что вы уедете и никогда не узнаете, что я жив. Вы ведь не собирались возвращаться? — Он резко обернулся, впиваясь глазами в ее лицо. Луиза растерялась. Поведение мужа не походило на поведение человека, спасшегося от смерти и радостно встретившегося с женой.
— Нет. — Она вздернула подбородок, встречаясь с его взглядом. — Нет, я не собиралась возвращаться. Без вас мне здесь не было жизни. Но, — она сделала шаг навстречу, протягивая руки, — но теперь я знаю, что вы живы. Разве могу я теперь уехать?
— Уезжайте. — Томас отшатнулся, словно не желая стоять на расстоянии ближе, чем пять футов. — Уезжайте, Луиза. Забудьте, что были замужем. Забудьте обо мне, как о самом жутком кошмаре в вашей жизни.
— За что вы так? — прошептала Луиза, не в силах поверить в жестокие слова. — За что? Я настолько противна вам?
— В свете открывшейся правды это я должен быть противен вам, — горько усмехнулся Томас, отворачиваясь. — Я надеялся, что вы никогда не узнаете постыдной правды о моем прошлом…
— Значит, дело лишь в этом?! — облегченно воскликнула Луиза, чувствуя, как счастливая улыбка расплывается по лицу. — Вы боитесь, что я не приму ваше прошлое?!
— Боитесь, что моя любовь к вам настолько слаба, что спасует перед тем, что давно забыто? — мягко спросила Луиза, подходя к Томасу и осторожно обнимая его. Он вздрогнул, все еще не смея поверить, что его жена способна не только понять, но и принять тот факт, что он долгое время жил с мужчиной.
— Я люблю вас, — прошептала Луиза слова, которые рвались из ее сердца много месяцев. Она улыбнулась и прижалась щекой к спине, прикрывая глаза, вдыхая наконец родной запах. — Люблю вас любым. А то, что было в прошлом, пусть там и остается.
