— С нами всегда становится тесно, — извиняющее произнесла она. — И, кажется, после обеда дом придётся убирать заново.
— Большая семья — это прекрасно, — ответила Алексис, помогая убирать тарелки. — Хуже, когда дом большой, а за столом пусто.
— А у вас был большой дом? — спросила Роза. Остальные тут же притихли, прислушиваясь. Алексис задумчиво улыбнулась.
— О, да. Наше поместье было одним из самых больших в округе. В главный дом вела широкая лестница, и комнат было столько, что просто не счесть!
— Что, больше трёх? — недоверчиво протянул Сэм.
— Столько, что хватило бы каждому дать по комнате и ещё осталось бы! — со смехом ответила Алексис, глядя на недоверчивые детские лица.
— Враки! — авторитетно заявил второй из близнецов, Том. — Зачем нужен такой большой дом? Представляете, сколько нужно дров, чтобы его прогреть зимой!
— Зимы у нас были тёплые, — пояснила Алексис. — Но ты прав, такой большой дом очень тяжело содержать.
— А у вас были слуги? — Кажется, говорить о мистическом огромном доме детям было интереснее, чем слушать разговоры взрослых.
— Или рабы? — совсем тихо спросил Питер, глядя на Алексис огромными испуганными глазёнками.
— Так, на этом мы закончим допрос, — поспешила вмешаться Мередит, прежде чем Алексис открыла рот. — Займитесь сорняками во дворе, пока мы закончим здесь. Нам надо вернуться домой до заката.
Дети разочарованно закатили глаза, но послушно поплелись во двор. Джон и Киллиан вышли на веранду, раскуривая сигары.
— Прости их любопытство. — Мередит ловко управлялась с посудой, передавая чистые тарелки. Немного помолчав, она спросила: — Так у тебя были рабы?
— Были. — Алексис твёрдо посмотрела в её глаза, чувствуя, как в глубине вспыхивает внезапная злость. — Много рабов. И большие плантации хлопка и сахарной свеклы. И экипажи, несколько экипажей и колясок для выездов. И платья. Столько платьев, что они не вместились бы в этот дом. И…
Губы Алексис дрогнули, и она отвернулась, зло смахивая слёзы. Чувство вины за то, что когда-то была богата… Оно будет преследовать её всю жизнь? Почему ей стыдно перед этими людьми, явно живущими очень скромно? Почему она вообще должна стыдиться себя? Своего образования, образа жизни, к которому привыкла? Почему должна делать вид, что не жалеет, когда она жалеет! Каждый день жалеет, что потеряла свою жизнь, свой мир, всё то, привычное, что окружало с рождения. По чьей воле она оказалась на улице? Кто и когда решил, что может распоряжаться чужими судьбами? Кто и когда решил, что южане слишком независимы и богаты и надо заставить их платить за это?
Тёплая ладонь осторожно легла на плечо. Мередит обняла Алексис и зашептала горячо и сбивчиво:
— Ты никогда не должна стыдиться того, как жила и кем была, слышишь! Да здесь большинство жителей никогда в жизни не видели поезда, не умеют читать и писать, а у тебя отличное образование! Ты столько повидала и о стольком можешь рассказать! Здесь не стыдить, здесь завидовать надо!
Алексис смущённо кивнула и повернулась, улыбаясь сквозь слёзы.
— И учти, я хочу послушать как можно больше рассказов про все эти балы и приёмы. И про дом, конечно. Господи, а я тут к тебе с занавесками пристала!
— Занавески здесь действительно необходимы. — Алексис благодарно пожала руку Мередит. — Мы же сможем завтра съездить в город?
— Обязательно. А сейчас давай покончим с этой уборкой, мне ещё надо успеть приготовить ужин дома.
Солнце уже задевало верхушки, когда Каннинги засобирались. Шумно прощаясь, они заверяли Алексис, что всегда готовы прийти на помощь и рады будут видеть её у себя в любое время. Повозка выехала на дорогу, когда Киллиан вывел из амбара своего коня.
— У вас заканчивается сено, — вместо прощания сказал он, забираясь в седло. — Я займусь этим, когда вернусь.
— Вернётесь откуда? — невольно заинтересовалась Алексис, забыв даже возмутиться и сказать, что у неё нет лошади, а значит, нет нужды в сене.
— Всего вам хорошего, миссис Коули, — кивнул Киллиан, разворачивая коня. — Закрывайтесь на засов, по ночам тут полно енотов.
Повозку Мередит стало слышно задолго до того, как та показалась из-за поворота. Алексис уже стояла на крыльце, повязывая ленты соломенной шляпки под горлом. С собой она взяла все свои сбережения — восемьдесят долларов, но очень надеялась, что бакалейщик всё же откроет для неё кредит.
— А где остальные? — удивилась Алексис, забираясь рядом и беря на руки Питера.
— Оставила дома, там полно дел. — Мередит звонко цокнула и хлестнула вожжами. Повозка послушно покатилась по дороге. — Тебе бы тоже не мешало обзавестись лошадью. Без неё здесь никак.
— Едва ли я смогу на неё забраться. — Алексис усмехнулась. — А денег на дамское седло мне точно никогда не хватит.
— Тогда бери с повозкой, — пожала плечами Мередит. — Хотя научиться ездить верхом всё равно придётся.
До города они добрались быстро, гораздо быстрее, чем казалось Алексис два дня назад, когда они ехали с отцом Колумом. Уверено правя повозкой, Мередит остановилась перед лавкой бакалейщика.
— Мистер Дженкинс! — Подхватив из рук Алексис сына, она поспешила внутрь лавки. — Мистер Дженкинс, посмотрите, кого я к вам привела!
Алексис зашла следом, с любопытством оглядываясь. Полки до потолка были заполнены всевозможными товарами, от гвоздей, лежавших в больших бочках, до конфет и булавок. Вдоль стен стояли мешки с мукой и крупами, ящики с консервами. В глубине виднелись мотки ткани, клубки разноцветной шерсти; под потолком висела, тихо позвякивая на сквозняке, лошадиная упряжь. Невысокий седой мужчина в белой рубашке, длинном тёмно-сером фартуке и нарукавниках до локтей вышел из-за полок, вытирая руки о тряпку.
— А, миссис Каннинг, — добродушно улыбнулся он, доставая из кармана конфету и протягивая её Питеру. — А где остальные сорванцы?
— Дома. — Мередит потянула Алексис за руку, заставляя встать рядом. — Миссис Коули, наша новая учительница.
— Как же, наслышан. — Дженкинс, не скрываясь, разглядывал Алексис. Потом кивнул, словно соглашаясь с мнением, составленным ранее. — Добро пожаловать, миссис Коули. Надеюсь, вы у нас надолго задержитесь.
— Я тоже на это надеюсь. — Алексис замялась. — Мне много надо приобрести, вот только не думаю, что смогу расплатиться сразу, поэтому…
— Отец Колум уже поручился за вас, — отмахнулся Дженкинс. — Берите всё необходимое, а кредит я вам открою.
— А где миссис Дженкинс? — поинтересовалась Мередит, оттаскивая Питера от банки с лакрицей.
— Ушла на телеграф, отправить письмо детям. — Дженкинс посмотрел на Алексис. — Так с чего начнём?
— Не знаю, — растерялась та. — Мне, кажется, нужно всё!
— Люблю слышать подобное от покупателей, — довольно потёр руки бакалейщик и кивнул на полки, приглашая проследовать за собой.
