А иногда она доставала книгу и читала вслух, а Киллиан слушал, поначалу просто наслаждаясь звуком её голоса. Но со временем начал вникать в смысл, с удивлением замечая, что переживает за судьбу героев, далёких, чопорных, но с такими понятными чувствами и метаниями. Книг у Алексис было немного: три романа Остин, два тома Шекспира и Майн Рид, «Всадник без головы» — книга, доставшаяся случайно. Она принадлежала одному раненному офицеру, который скончался у неё на руках. Алексис читала ему каждый вечер и забрала книгу по его настоятельной просьбе.
Когда в школе становилось пусто, и ученики разбегались по домам, Алексис принималась ждать. Киллиан заходил каждый день. Робко стучал и останавливался на пороге, оставляя дверь, выходящую на улицу, широко открытой. Нарочито громко шёл через класс и неизменно садился за первую парту, в трёх ярдах от учительского стола, аккурат напротив окон. Чтобы каждый, кто проходил мимо, видел — ничего предосудительного в школе не происходит. Обычно они обменивались несколькими незначительными фразами, но больше молчали, глядя друг на друга сияющими глазами. Этих встреч было мало. Ничтожно мало, чтобы заполнить пустоту, которая образовывалась утром, стоило расстаться.
— Я уезжаю в Солт-Лейк-Сити завтра, — объявил Киллиан, в очередной раз опустившись за парту и вытянув ноги, не помещавшиеся под столом.
— Надолго?
— На неделю. — Киллиан улыбнулся: — Успею вернуться к Дню Благодарения.
— Целая неделя, — протянула Алексис удручённо. И добавила тихо: — Я буду скучать.
— Я тоже, — эхом откликнулся Киллиан. — Но расставаться нам придётся часто, надо привыкать.
— Звучит сурово, — нарочито тяжело вздохнула Алексис и медленно поднялась из-за стола. Подошла к окну, из которого открывался вид на задний двор и пожелтевший луг. И вдруг обернулась через плечо, лукаво сверкнув глазами. — Встречи после долгой разлуки всегда особенно желанны.
Понимающая улыбка коснулась его губ, пока взгляд медленно, очень медленно скользил по фигуре, раздевая. Кровь прилила к щекам, Алексис вспыхнула, резко отвернувшись, в то время как сердце встрепенулось, забилось быстро, с перебоями.
— О, вы здесь оба! Отлично! — Мередит, с дочкой на руках, стремительно зашла в школу, принеся с собой ворох запахов: сладкой выпечки, лавандового масла и прохладной осени. — Не поднимайтесь, Киллиан, вы же не вздумали сбегать?
— Дети ушли полчаса назад, — сказала Алексис, забирая малышку из рук подруги.
— Я знаю, — отмахнулась та. — Я вообще-то хотела обсудить приближающийся праздник.
— Тогда мне точно здесь делать нечего! — Киллиан в шутливом страхе поднял руки.
— А вот и неправда, — хитро прищурилась Мередит. — Вы знаете, что старейшины города приняли решение включить вас в городской Совет?
— Меня? — Киллиан выглядел таким удивлённым, что Алексис не выдержала и фыркнула, пряча улыбку в плече близняшки, которую держала на руках.
— Вы появились здесь через год после основания, — пожала плечами Мередит. — А значит, вполне можете считаться одним из старожилов. Мой Джон, кстати, тоже в Совете. И он голосовал за вас.
— Бред какой-то, — пробормотал Киллиан, запуская руку в волосы. — Вы уверены, что я — подходящая кандидатура?
— После героического спасения Алексис?! — воскликнула Мередит. — Ещё бы! Они предлагали и отцу Колуму войти в Совет, но он отказался. Сказал, что с него и так достаточно проблем каждого жителя, которые он выслушивает на исповеди, — добавила она со смехом.
— Но что там делать? Я представления не имею.
— Собираться раз в несколько месяцев и решать городские проблемы, если того требуют обстоятельства, — махнула рукой Мередит. — Судя по тому, что мне рассказывает Джон, обсуждение занимает не больше получаса, а остальное время они пьют и сплетничают.
Киллиан всё ещё обескуражено молчал, не зная, что сказать. Войти в городской Совет означало шагнуть на ступень выше, стать уважаемым членом общества. Стать по-настоящему достойным Алексис.
— Подумайте, Киллиан, — мягко сказала Мередит, видя, что он колеблется, — ваши дети будут гордиться вами.
— Какие дети? — нахмурился он.
Мередит хмыкнула. Хитро посмотрела сначала на него, потом на Алексис. Потом развела руками: — Ну, будут же у вас когда-нибудь дети. Да не смотрите на меня так, весь город наблюдает за тем, как вы ухаживаете за Алексис. Даже ставки начали делать, как скоро вы объявите о помолвке.
— Ты сейчас серьёзно? — тихо спросила Алексис, стараясь сдержать смущённую улыбку.
— Более чем, — улыбнулась в ответ Мередит. — Я, например, сказала, что вы обо всём расскажете на празднике.
— Кажется, нас загнали в угол, — хмыкнул Киллиан. — А ведь я надеялся, что это будет сюрприз.
— Для меня это точно сюрприз, — прошептала Алексис, не сводя с него сияющих глаз. Они посмотрели друг на друга так счастливо и взволнованно, что Мередит не выдержала и кашлянула, напоминая о своём присутствии.
— Что ж, я вашу тайну раскрывать не буду. К тому же мне так хочется выиграть три доллара! — Она весело рассмеялась. — А по поводу Совета, Киллиан… Сделайте вид, что удивлены, когда Джон скажет вам об этом.
— Это не составит особого труда, — проворчал он.
Всё в их жизни менялось, и так стремительно, что пытаться остановить этот поток было уже не в их силах. Оставалось только плыть по течению, в надежде, что по пути не встретится больше бурных порогов. Киллиан уехал, а Алексис принялась готовиться к предстоящему празднику, который по странному стечению обстоятельств должен был стать помолвкой. В первый же вечер после его отъезда заехала Мередит, до этого подозрительно избегавшая заглядывать к подруге по вечерам. Дети уселись за столом, и пока Роза читала «Всадника без головы», Мередит и Алексис склонились над сундуком.
— Ты уверена, что оно будет уместно смотреться? — в который раз вопрошала Алексис, извлекая тёмно-зелёное нечто из бархата и атласа. Мередит восхищённо ахнула, и девочки, тут же забыв о книге, подлетели, окружили, благоговейно рассматривая платье.
— Его придётся подшить — колец под юбки у меня нет, — вздохнула Алексис, проводя по ткани рукой.
— Оно было пышным, да? — прошептала Роза. — Как у принцессы?
— Да. Но надевать его было тяжело. Мне определённо понадобится помощь твоей мамы!
— Алексис, ты действительно ходила в таком каждый день? — Что-то в голосе Мередит заставило пристально посмотреть на неё. Подруга, кажется, не дышала, боялась даже протянуть руки, чтобы взять платье. Тончайшее кружево бежевого цвета по лифу и длинным рукавам, дорогая ткань, которую в простых магазинах никогда не встретишь — кажется, до неё только сейчас дошло, что за жизнь была у Алексис. Потому что рассказы и несколько карточек в серебряных рамках — это одно. А здесь перед ней было настоящее доказательство былой роскоши и богатства.
