Стивен вернулся, когда я, уютно устроившись с ногами в кресле в гостиной, пила чай с кусочком торта, испеченного Эмили. Бросив ключи на комод в прихожей, он остановился в дверях, опираясь на трость. Невольно заинтересовавшись, я вытянула голову, разглядывая черное дерево, украшенное позолоченным набалдашником в виде собачьей головы. Позер! Где он сумел ее раздобыть?
— Подарок Питера. — Стивен взмахнул тростью в воздухе и усмехнулся. Заросший, небритый, в простых брюках и кашемировом темно-зеленом блейзере он выглядел по-домашнему уютным и близким. Густая каштановая челка упала на глаза, и Стив недовольно тряхнул головой, убирая волосы. Потом посмотрел на меня внимательным, цепким взглядом, отмечая следы усталости, которую не скрыть так просто, когда тебе почти тридцать. Припухшие губы, покрасневшие глаза — вывод напрашивался неверный, но предсказуемый, и разубеждать совершенно не хотелось. Его глаза, до этого смотревшие добродушно, вдруг стали пронзительно ледяными, словно кто-то приоткрыл окно, выходящее в Арктическую пустыню. Я поежилась.
— Как нога?
— Чешется. — Стивен отвернулся и прошел через гостиную к себе, постукивая тростью. — Как прошла ночь?
— Неплохо, — в тон ему ответила я, злорадно наблюдая, как он дернул плечом, прежде чем скрыться в своей спальне. Наличие у меня личной жизни явно приводило его в бешенство, что не могло не радовать. Да, это было мелочно и не делало мне чести, но я не могла отказать себе в такой мелочи — позлить Стива. Я буквально слышала, как шовинист в нем кричит, что женщина не имеет права изменять, даже если муж будет держать гарем дома. Поморщившись, я показала язык закрытой двери и вернулась к тортику.
К вечеру от Алана принесли цветы. Большой букет ярко-желтых подсолнухов смотрелся в нашей квартире инородным пятном, частицей солнца в унылой, серой жизни. Стивен скептично поджал губы, глядя, как я ставлю его в вазу, и небрежно заметил:
— Он не знает, что ты любишь розы?
— Он знает, что я люблю цветы! — Я осторожно поправила одно из солнышек и добавила: — Знаешь, женщине важно внимание, а не то, сколько стоит букет.
Закатив глаза, Стив вернулся к экрану ноутбука, а я, тихонько напевая под нос, взяла телефон, чтобы поблагодарить за цветы.
Собираясь на работу в понедельник, я с растущим нетерпением предвкушала встречу с Аланом, то и дело бросая на себя взгляды в зеркало. Новое платье, белое, с бледными, едва заметными контурами подсолнухов ничего бы не сказало ни одному из моих сотрудников. Кроме того, кому предназначалось это послание. Я знала, что Алан оценит.
— И здесь эти цветы, — поморщился Стивен, выходя из спальни. Идеально уложенные волосы, гладкое лицо, костюм — я уже и забыла, что муж может быть таким деловым. И, надо признать, ошеломляюще красивым. Все-таки мужчинам невероятно идет легкая хромота и трость. — Ты подбросишь меня до работы?
— Конечно. — Я постаралась не подавать вида, как удивлена. Впрочем, как раз удивительного здесь ничего не было — за руль он пока сесть не мог, а брать водителя, когда мы едем в одно и то же место, было глупо.
Вот только никто не предупредил, что ехать в одной машине, сидеть рядом, так близко, что наши пальцы почти соприкасались, оказалось неожиданно сложно. Всю дорогу Стивен смотрел в окно, рассеянно покусывая костяшку пальца, а я тайком смотрела на него, невольно залюбовавшись профилем. Легкие буквально разрывало от нехватки воздуха — я пыталась не дышать. Потому что его запах врывался в меня с каждым вдохом, заполняя каждую клеточку, заставляя кровь бежать быстрее. Неужели ты думала, что сможешь так легко избавиться от этого наваждения, Дороти?
Вконец расстроившись и разозлившись на саму себя, я с трудом заставила себя отвернуться и всю дорогу до офиса пыталась прогнать назойливое чувство, с такой легкостью вновь завладевшее мной. Казалось, что Стивена слишком много для этой крохотной машины. Почему я не чувствовала неловкости все эти недели, когда мы жили бок о бок, встречаясь каждый день? Почему именно сейчас, когда я наконец разобралась в своих чувствах, они снова напомнили о себе? Так некстати…
— Ты идешь?
Оказалось, мы уже приехали, и теперь Стивен стоял у открытой двери, заглядывая внутрь. Мимо прошли несколько сотрудниц, поздоровавшись, но он только кивнул, не повернув головы. Я с сомнением посмотрела на протянутую руку и нехотя вложила в нее свою, ощутимо вздрогнув, когда наши пальцы соприкоснулись. Его ладонь буквально обожгла, а ведь всю дорогу мне казалось, что он — средоточие льда.
— У тебя случайно нет температуры? — сухо поинтересовалась, выбираясь из машины. Стив недоуменно приподнял бровь.
— Ты горячий, как печка, — пришлось пояснить. Поспешно выпустив его руку, я кивнула новой группе сотрудников и собралась идти, когда Стивен снова удивил, подхватив мою ладонь и кладя ее на сгиб локтя.
— Не хочешь триумфально войти с мужем, оправившимся после тяжелой болезни? Как бы ты ни пыталась замять слухи, наверняка кое-что просочилось.
Я медленно кивнула, и мы неспешно прошли в вестибюль, улыбаясь и здороваясь с коллегами. Один раз Стив даже остановился, с восхищением рассказывая, как самоотверженно я помогала ему выздороветь. Едва двери лифта закрылись, я отодвинулась в угол кабинки, недовольно косясь в его сторону.
— Ты доволен? Спектакль что надо.
— Обычно ты у нас мастер по постановкам, Дороти. — Он усмехнулся. — Сколько раз ты заставляла меня изображать счастливую пару, а сейчас не смогла и десятка ярдов пройти под руку с мужем? Не лаборант ли тому причиной?
— Я уже говорила, в чем причина! — огрызнулась я. — Мозги, Стивен! Мозги, которые я наконец выбрала. Если хочешь показать всему миру истинный характер наших отношений, вперед! Иногда я думаю, что лучше разорвать все одним махом, пережить скандал и начать новую жизнь!
С каждым моим словом глаза Стива леденели, пока не превратились в два серо-голубых айсберга. Коротким движением он нажал на кнопку, и лифт остановился между этажей. В следующую секунду я буквально впечаталась в стену — он больно схватил меня за подбородок, приподнимая, заставляя смотреть прямо в эти пугающие, ледяные глаза.
— Что ты задумала, Дороти? — прошипел он, нависая надо мной.
Перемена из расслабленного, улыбающегося Стивена в хищника напугала. Так, что я забыла, как дышать. Зато когда вздохнула, страх растаял. Испарился, оставив после себя тягучее, горячее желание внизу живота. Он стоял, не двигаясь, тяжело дыша, и его губы, так часто снившиеся, такие желанные, были совсем близко.
И тут он поцеловал меня. Резко, грубо, впиваясь губами, словно хотел запечатать меня собой. Опешив, я задохнулась на миг, машинально уперлась в его грудь руками, пытаясь оттолкнуть, чтобы сделать вдох. Но он будто только этого и ждал, одной рукой обвив талию и прижав к себе, а другой нырнул в волосы, нещадно растрепав прическу. Шпильки посыпались на пол, я протестующее замычала, снова попытавшись вырваться, но Стивен вдруг отпрянул сам. На мгновение, достаточное, чтобы набрать в легкие воздуха и снова вернуться ко мне. К моим губам. Вернуться с тем поцелуем, о котором я мечтала долгими, полными одиночества ночами. Он целовал меня глубоко, неспешно, и я поплыла. Растаяла в его руках, не заметив, как руки сами взметнулись к его голове, путаясь в волосах. Внутри бушевал пожар. Внизу живота закручивался клубок, пульсирующий так сладко, что было почти больно.
