Костя молча потянулся к графину, плеснул на два пальца виски и быстро опрокинул в себя. Задумчиво причмокнул и протянул:
— В этот раз она не отказала.
— Не говори, что секс был настолько унылым, что тебе до сих пор тошно! — Игнат упал в кресло и потянулся к графину. — Я не поверю, — предупреждающе посмотрел он, наполняя стакан.
Костя глубоко вздохнул и крутанулся в кресле, положив голову на его спинку. Сомнения, съедавшие весь день, снова всколыхнулись, а виски явно не хотел способствовать ясному мышлению. Он весь день думал о ней, просто не мог перестать. Попытался забыться в работе — не получилось. Хотел напиться, но с каждым глотком становилось только хуже, а желание позвонить и сказать, что она неправильно его поняла, росло в геометрической прогрессии. Костя снова потянулся к стакану, поднял его и посмотрел сквозь янтарь на Игната:
— Она выгнала меня утром.
Игнат подавился и громко закашлялся. Постепенно кашель перешёл в смех, и Костя, склонив голову набок, укоризненно на него посмотрел.
— Прости, — глубоко вздохнув, проговорил Игнат. Но, посмотрев на друга, снова фыркнул. — Боюсь даже представить, насколько ты был плох, если тебя выставили за порог!
— Твоим остроумием можно забивать гвозди. — Костя скривил губы в подобии улыбки.
— Ладно, давай серьёзно. — Игнат покосился на него, не в силах сдержать веселье. — Что вы там не поделили?
— Она сказала, что ей нужны отношения.
— Шустрая дамочка! А ты в этом сомневался?
— Я не думал, что разговор об этом всплывёт в первую же ночь.
— То есть, ты рассчитывал на то, что будут ещё? А вот это уже интересно.
Костя устало покачал головой, но отвечать не стал. Игнат, как всегда, сразу докопался до истины, которую он сам из себя вытаскивал клещами.
— Послушай, но это ж самого начала было понятно — она не похожа на любительниц секса на одну ночь.
— Я и не собирался ограничиваться одной ночью, — сквозь зубы проговорил Костя и потёр переносицу. — Она так резко перевела тему на отношения, а я хотел спать, и не думал, что это — серьёзный разговор, и…
— Ты. Оправдываешься. — Игнат даже привстал в кресле, с недоверием разглядывая его лицо. — Ты оправдываешься и считаешь, что виноват. Кто ты, и что сделал с Жаровым?
Костя усмехнулся. Если бы он сам мог дать определение желанию добиться Алису во что бы то ни стало! Хитро посмотрев на Игната, он прищурился:
— А что там за встреча в среду, которую ты заставил пометить как очень срочную и важную?
Игнат кашлянул, подавившись виски. Чего-чего, а обсуждать с ним Таню не хотелось. Даже не так: хотелось и очень, но отчего-то насмешки, которые неминуемо последуют после, выслушивать не было никакого желания.
— Несколько дельных предложений, которые тебе необходимо услышать, — наконец сказал он. — Ты же просил сообщать о том, что важно.
— И это важно?
— Тебя заинтересует.
— Посмотрим. — Костя прокрутил стакан в руках, глядя на то, как закручивается в янтарный водоворот жидкость. — Посмотрим.
Ему хотелось позвонить ей в воскресенье. Сказать что-то приятное, да просто услышать её голос. Несколько раз он даже брал в руки телефон и смотрел на номер, собираясь набрать… Пока рано. Паузу тоже надо уметь держать. А Алиса ждала. С отчаянной надеждой ждала, что ошиблась в нём. Ведь прежний Костик уже обивал бы порог с видом побитой собаки, моля о прощении. А прежняя Алиса давно бы простила. Или позвонила бы сама.
Понедельник давно не был настолько желанным, и всю дорогу до офиса Костя поглядывал на часы, словно это могло помочь приехать быстрее.
— Амалия, что со встречей в десять? — спросил он, останавливаясь у стола секретаря. Она подняла покрасневшие, болезненные глаза и кивнула, хрипло проговорив:
— Всё в силе, Константин Андреевич.
— Выглядишь неважно. Ты заболела?
— Уже всё в порядке. — Амалия широко улыбнулась. Температура прошла, но общая слабость не отпускала, и с утра пришлось принять лошадиную дозу таблеток, чтобы заставить себя выйти на работу. Но ради этого вопроса оно того стоило — он волнуется! Заметил и теперь волнуется о ней!
Время тянулось так медленно, что хотелось кричать — Костя смотрел на ползущие стрелки, мысленно их подгоняя. Хотелось её увидеть, посмотреть в глаза и найти там ответ на сжигавший все выходные вопрос: как вести себя дальше. С удивлением прислушавшись к себе, Костя понял, что волнуется. Переживает от того, что понятия не имеет, чего можно ждать от Алисы. Привычка всё контролировать давно въелась под кожу, и то, что сейчас контроль уплывал сквозь пальцы, невероятно бесило.
— К вам Дегтярёв и Баринова, — наконец раздался голос Амалии, и Костя, глубоко вздохнув, поднялся им навстречу.
Алиса сегодня казалась ещё холоднее, чем при первой встрече, смотрела спокойно и отстранённо, словно сквозь него.
— Сергей Васильевич! — Костя крепко пожал протянутую руку высокого седовласого мужчины слегка за пятьдесят. — Алиса Евгеньевна, рад вас видеть. — Алиса быстро сжала его ладонь, резко отпуская, словно само прикосновение к нему было неприятно.
— Ну что, — начал Дегтярёв, пока Амалия расставляла кофе на столе. — Вы отлично справились без меня.
— Вы оставили прекрасного помощника, — улыбнулся Костя, бросая быстрый взгляд на Алису. Она безмятежно посмотрела на него, скривив губы в подобии улыбки.
— Да, Алиса Евгеньевна — настоящий клад!
— Не могу с этим не согласиться.
— Думаю, теперь мы можем отпустить её, — добродушно посмотрел на Алису Дегтярёв. — Свою работу она выполнила на отлично.
— Вы оставили более чем чёткие указания, — сказала Алиса, искренне улыбнувшись Сергею Васильевичу. — Рада, что не подвела.
— Ну что ты, — в глазах Дегтярёва зажглись лукавые искры. — Я в тебе не сомневался. Но, хватит любезностей, введите меня в курс дела. Надеюсь, швейцарский климат не слишком заморозил мне мозги.
Костя и Алиса вежливо рассмеялись шутке, старательно избегая смотреть друг на друга. Но, когда встреча подошла к концу, Костя не выдержал:
— Алиса Евгеньевна, я могу попросить вас задержаться на минуту?
— Буду ждать внизу, — махнул рукой Дегтярёв, покидая кабинет.
— Вы что-то хотели?
— Хотел. — Костя обошёл стол, становясь рядом. Она была так близко, желанная, сводящая с ума своей неприступностью. Он шумно вдохнул её, наполняя лёгкие слабым ароматом горького апельсина, смешанным с её запахом, и горячо прошептал: — Тебя.
— Ничем не могу тебе помочь, — с трудом сохраняя невозмутимый вид, ответила Алиса. Внизу живота всё перевернулось, запульсировало, моментально увлажнив кружево белья, а по спине пробежал рой восхитительно щекочущих мурашек.
