— Рози уже без ума от нее, — сообщила Лайла. — Как и я.
— Я так и думал, что вы ее одобрите.
— Как я могла не одобрить? — Лайла улыбнулась, и Риду это так понравилось, что он даже встревожился. — Конни с малышкой тут же поладили. А еще Конни понравились и комнаты, и кухня. Она сказала, что вы распорядились доставить ее вещи сюда сегодня вечером.
— Нет смысла ждать, не так ли?
С ее губ слетел смешок.
— Не вам — и уж точно не Конни. Она взяла Рози наверх, чтобы проконтролировать, как рабочие расставляют мебель в детской.
И это его совсем не удивляло. Конни не любила сидеть сложа руки.
— Она сведет рабочих с ума, но не отпустит их, пока не будет довольна работой.
— Вы говорите так, словно она — инструктор по строевой подготовке. — Лайла изучала его, склонив голову набок.
— Она вполне могла им быть. — Рид улыбнулся, вспоминая. — Именно она всегда проверяла, чтобы мы приняли ванну, сделали домашнее задание и почистили зубы. А еще у нее всегда была банка, полная ее волшебного печенья с шоколадной крошкой.
— Волшебного?
— В то время оно действительно казалось волшебным. Никогда не пробовал ничего вкуснее того печенья!
Забавно, всего несколько минут назад он думал, что у него не осталось никаких воспоминаний о доме. Но теперь перед его мысленным взором представала Конни, которая пекла печенье, играла в настольные игры с самыми младшими детьми в семье, учила застилать кровати.
Все дети в доме знали, что на кухне у Конни они найдут сочувствие, понимание и искренность. Риду не раз помогало практичное мировоззрение няни. Он не мог представить своего детства без нее.
— Сгораю от нетерпения, когда же попробую это печенье. — Лайла все так же изучающе смотрела на него. — Но вы ведь помните не только печенье, правда?
— Просто Конни — очень хорошая.
— Угу.
— Послушайте, — выпалил он, — я не собираюсь здесь кого‑то учить, растить, кем‑то заниматься. Я могу лишь пригласить Конни, и тем самым решить нашу проблему.
— Ну вот, снова, — тихо проговорила Лайла. — Роуз — не проблема, которую нужно решать.
— Это забота Конни.
— Значит, теперь, когда Конни — здесь, вы можете со спокойной душой увильнуть от заботы? — Лайла с вызовом взглянула ему в глаза. — Так?
Рид возмутился:
— Если вам есть что сказать, говорите.
— С чего начать?
— Просто начните. — Скрестив руки на груди, Рид в ожидании застыл в центре своей новой гостиной.
— Хорошо. — Лайла вздохнула и посмотрела ему в глаза: — За ту неделю, что мы с Рози находимся здесь, вы практически не уделяли ей внимания.
— На случай, если вы не заметили, у меня — куча работы, — хмыкнул он.
— О, это трудно не заметить, — отозвалась Лайла. — Вы вечно где‑то пропадаете. А в те редкие моменты, когда вы — рядом, держитесь от Рози на почтенном расстоянии.
— Ради всего святого, да нет никакого расстояния! Я — ее дядя. Она — дочь моей сестры. Я просто купил ей дом. Я включаю ее в свою жизнь.
— Да почему ее нужно куда‑то включать?
— Может быть, потому, что ее никогда здесь не было? — резко возразил Рид, чуть не зарычав от ярости.
— Я не это имела в виду. Вы не можете просто запихнуть ее в вашу прежнюю жизнь. Вы должны выстроить новую жизнь вместе. — Лайла жестом обвела гостиную. — Замечательно, что вы купили дом. Но этого недостаточно.
Гнев охватил Рида. С тех пор как эта женщина и этот ребенок вошли в его жизнь, все в ней перевернулось вверх дном. Но Лайле Стронг этого было недостаточно.
Рид посмотрел на нее холодным взглядом:
— Что ей еще нужно в ее восемь месяцев? Машина? Яхта?
— Дом.
— Да что, черт возьми, это значит? — Рид уже терял последние остатки терпения. И ему было наплевать, что наверху его могли услышать Конни, ребенок и работники службы доставки.
— Это значит, что, купив этот дом, вы не обзавелись настоящим домом.
— Невероятно! — покачал головой он. — Вам надо не мыло изготавливать, а писать сентиментальные стихи для открыток.
— Это не смешно. — Ее голос звучал так же холодно и бесстрастно, как и его.
— Вот это точно! — Рид ожидал, что она пойдет на попятную, смягчится. Но Лайла грозно двинулась на него, ее глаза сверкали.
— Не только у вас разрушилась жизнь! Рози потеряла мать. Я потеряла подругу. Сейчас я — за несколько сотен миль от родного дома и пытаюсь сделать все, чтобы Рози была в безопасности и счастлива…
— Я это понял, — перебил он.
— Я не закончила. — Она еще на шаг приблизилась к нему: — Вы избегали меня и Рози всю неделю!
Рид стиснул зубы. Да, избегал, но он не ожидал, что Лайла это заметит. В конце концов, он был занятым человеком, да и у нее было много дел.
— Не избегал…
— Значит, игнорировали. Поймите же, покупки дома недостаточно.
Сегодня от Лайлы исходил аромат цветов апельсинового дерева, и, видимо, он затуманивал сознание Рида. Только этим можно было объяснить то, что он выслушивал ее претензии.
— Ей нужна любовь. Привязанность.
Рид покачал головой:
— У нее будет все, что нужно.
— Как это возможно, вы даже не взглянули на нее за целую неделю?
— Мне не нужны ваши нравоучения по поводу того, как заботиться о ребенке, — взорвался Рид. Может, ему и правда требовалась помощь, но черт его возьми, если он о ней попросит!
Она глубоко вздохнула, явно решила, что кричать бесполезно.
— Я лишь пытаюсь сказать, — произнесла Лайла терпеливо, еще больше взвинчивая его ярость, — что останусь до тех пор, пока не пойму, что Рози — в безопасности, любима и счастлива. А этого не случится, пока вы не начнете общаться с ней.
— Она — ребенок, — с нажимом произнес Рид. — Она счастлива, если сытая и сухая.
— Ей нужна семья, тепло. Вы отказываете ей в этом.
Рид не привык, чтобы в нем сомневались. Клиенты всегда верили в него. Родные обращались к нему во время своих катастроф. Всю свою жизнь он брал на себя ответственность. Неужели Лайла считала, что он не справится с восьмимесячным ребенком?
Внутри у Рида все кипело, но он сделал над собой усилие и терпеливо произнес:
— Роуз получит все, что ей потребуется.
— От Конни? — уточнила Лайла.
— Да, от Конни. Я пригласил единственного известного мне человека, способного правильно ее растить. Что же в этом плохого?
— Плохо, если вы доверяете заботу о Роуз исключительно ей.
