— Ты чудом избежала той же судьбы, — сказал Макс, отгоняя от себя мысли о том, что Алан мог бы ударить Никки.
— Да, благодаря людям, которые помогли мне.
У Макса в голове не укладывалось, как женщина могла отправить цветы в знак благодарности бывшей жене своего жениха. Однако эта Никки Лукас не такой простой человек!
— Почему я сама не смогла понять, что он собой представляет? Почему я была настолько слепа? — произнесла она.
— Могу тебя уверить, что я был также очарован им, — ответил Макс. — Почему же еще я согласился быть свидетелем у человека, которого едва знал? Он был очень убедителен. Я поверил, что мы давние друзья. Дело в том, что я вернулся в Сидней после длительного отсутствия и хотел обзавестись знакомыми.
— Я согласилась выйти за него замуж всего пару месяцев спустя после знакомства. Он прекрасно мог манипулировать мною, — сказала она, поджав губы. — Он заставил меня поверить в то, что был мужчиной моей мечты.
Мужчина мечты? Макс понял, как мало он в действительности знал о ней. И как заманчиво было бы узнать о ней больше…
Никки не собиралась посвящать его во все детали своих отношений с Аланом Омерзительным, как прозвала его Майя. Но ей стало легче на душе, ко гда она поняла, что Алану удалось одурачить не только ее, но и своего свидетеля. Видимо, ее бывший жених строил какие-то свои планы в отношении Макса. Макс был очень состоятельный человек. Мультимиллионер. Журналисты не упускали возможности упомянуть об этом факте каждый раз, когда писали о Максе. Скорее всего, именно состояние Макса привлекло Алана.
Она не решалась спросить. Макс произвел на нее впечатление сдержанного человека, несмотря на все сплетни о его многочисленных связях. Но он ни разу не был вовлечен в скандалы, связанные с рукоприкладством, злоупотреблением алкоголем и наркотиками. Публика любила его за хорошие манеры на теннисном корте, где он с лучезарной улыбкой одерживал одну победу за другой. Когда Никки впервые увидела его в непосредственной близости на репетиции свадебной церемонии и немного пришла в себя, осознав, что свидетелем ее жениха будет всемирно известный теннисист, она внимательно пригляделась к Максу и нашла его достаточно замкнутым и необщительным. Встретив его на острове, она вспомнила о нанесенной ей полгода назад обиде и о несостоявшемся семейном счастье. Меньше всего ей хотелось бередить старые раны. А для этого ей нужно будет избегать любых встреч с ним.
— Нам действительно не стоит стоять тут у всех на виду, — сказала она. — Сомневаюсь, что кто-нибудь на пляже узнает меня. Но ты — другое дело. Конечно, сейчас ты выглядишь иначе, чем полгода назад. Ты отрастил волосы и бороду. Тебе это очень идет, но тебя все равно можно легко узнать. Если тебя увидит хоть один твой фанат, то это закончится…
— Катастрофой, — произнес Макс, отступая на шаг назад.
— Может, в качестве маскировки ты будешь носить шляпу? — предложила Никки. — Шляпа, так или иначе, понадобится тебе на жаре. С каждым днем становится все жарче.
— На открытых теннисных кортах бывает так жарко, что у спортсменов начинаются галлюцинации, они даже падают в обморок, — сказал Макс.
— Все, кроме тебя. — Никки иронично склонила голову набок.
— Все, кроме меня, — повторил за ней Макс, и в уголках его губ промелькнула улыбка.
— Разве это смешно?
Вместо ответа, она получила возможность полюбоваться его широкой расслабленной улыбкой победителя, за которую его так любила публика. Ее сердце нервно забилось. Он был очень привлека телен…
— Я бы так не сказал. Но я вырос в жарком климате Нового Южного Уэльса. Если бы я не стал теннисистом, то продолжал бы помогать отцу на ферме.
Да, он был известен как деревенский парень, добившийся успеха. Никки было интересно, как ему это удалось. Но узнать это она сможет, скорее всего, из Интернета, а не из задушевных бесед с Максом о его успешной карьере.
— Здесь совсем другая жара, — возразила она. — Мне пришлось какое-то время акклиматизиро ваться.
Казалось, чем дольше она стоит рядом с ним, тем жарче ей становится.
— Хорошо, я последую твоему совету и куплю себе шляпу, — сказал Макс.
Никки хотела было сказать, что готова помочь ему с выбором подходящей модели, но вовремя сдержалась. «Это неудачная идея», — подумала она.
Вместо этого она дала ему вполне нейтральный совет.
— На главной улице есть несколько магазинов, где продают шляпы. На самом деле это одна-единственная здесь улица!
— Я видел магазин, где продают все, что угодно, включая шляпы. Это рядом с местным кафе, где я планирую пообедать.
— Ты хочешь здесь пообедать? Я тоже собиралась поесть в деревне. Для разнообразия.
Внезапно между ними наступила неловкая тишина. Никки посмотрела в его голубые, как безоблачное небо, глаза. Она слышала краем уха шум прибоя, слышала, как перекрикиваются рыбаки. Слышала затихающий смех удаляющихся в сторону деревни туристов.
В воздухе повисла непроизнесенная фраза: «Почему бы нам не пообедать вместе?»
Когда она наконец заговорила, то произнесла эти слова слишком быстро.
— Очевидно, что мне придется отказаться от своих планов. Поеду обратно в «Биг Блу» и перекушу там. Но у меня есть здесь любимое кафе. Отличная кухня! Ты должен туда сходить. Я скажу тебе, как оно называется.
Макс нахмурился.
— Почему ты хочешь отказаться от нормального обеда? Иди в свое кафе. Если то заведение, куда я хотел сходить, слишком близко к твоему кафе, я еще что-нибудь найду. Я уверен, это не единственное место, где готовят местную кухню.
Никки нервно хихикнула и тут же мысленно отругала себя за это. Да что с ней происходит?
— Да, здесь есть несколько кафе, где готовят местную пищу. Нази горенг и ми горенг самые типичные блюда местной кухни.
— А чем они отличаются? — спросил Макс.
— Нази горенг — это рис с приправами, поджаренный с овощами. Туда могут добавить креветок или куриное мясо. И еще туда обычно добавляют яйцо. Ми горенг — это лапша, приготовленная таким же образом. Мне это блюдо больше нравится.
— Ты говоришь по‑индонезийски?
— Немного. Хотя на самом деле достаточно прилично. Меня учила Майя, когда мы еще ходили в школу. Сейчас я говорю уже гораздо лучше, чем когда я сюда приехала. Хотя надо учитывать, что на каждом острове люди говорят на своем диалекте. Но не беспокойся. Большинство населения говорит по‑английски. Английский язык тут учат в школе.
Макс снова продемонстрировал свою широкую улыбку.
— Полезно знать. Что ж, я хотел…
— Чего ты хотел? — нервно перебила его Никки.
Казалось, время остановилось в тот момент, когда он посмотрел на Никки.
— Ты могла бы быть моим гидом по Лембонгану, — медленно произнес он.
