Он должен был сразу понять, что не насытится одной неделей рядом с ней.
Почему все, чего он желает всем сердцем, постоянно исчезает?
А ведь клялся, что никогда больше не влюбится, защитит свое сердце любой ценой!
— Мятное мороженое с шоколадной стружкой? — спросила Донна.
Купер уже пять минут пялился в меню, не видя ничего перед собой.
— Или возьмем с разными вкусами и потом поделимся?
— На твой вкус. Возьми пару шариков, попробуем все. Я пока найду нам столик.
Он оставил ее у прилавка и плюхнулся за ближайший столик. Она уточняла отличие «Медовой бомбы» от «Горной дороги». Он не мог полюбить ее. Прошло меньше недели! Но речь идет о Донне. О невесте брата. О женщине, в которой до недавних пор он видел золотоискательницу.
Все это меркло перед одним фактом. Он готов отдать все, что имеет, если она согласится быть рядом. Если поможет ему оставаться человеком, каким он был эти семь дней. Эта версия Купера нравилась ему больше, чем та, к которой он будет вынужден вернуться.
Впервые в жизни его не волновали ни деньги, ни успешность, ни обязательства перед семьей.
Он хотел заботиться о женщине, которая обожает достопримечательности, долго не может определиться с выбором мороженого и носит веселые футболки из сувенирной лавки. И мини‑юбки, открывающие прекрасные стройные ножки. Рядом с женщиной, которая обсуждает с ним неудачи, о которых он хотел бы умолчать. Подпевает Элвису, даже не зная слов песни.
Которая целовала его как последний раз и отдавала всю себя.
Он любит Донну так же страстно, как она любит жизнь. С надеждой на лучшее, даже если впереди ждут разочарования. Она всегда надеется на счастливый финал, несмотря на груз неудачных романов.
Она отдалась ему, хотя у них была всего одна ночь.
Он ее любит.
Мороженое оказалось вкусным, но Донна подозревала, что у Купера был скрытый мотив остановиться в шаге от пляжного домика. Тем более он едва прикоснулся к десерту.
— Тебе с каким вкусом понравилось больше? — спросила она, когда они подходили к Клаудии.
— «Медовая бомба», — неуверенно ответил он.
— Мне тоже.
Да, с Купером определенно что‑то происходит. Несколько раз он открывал рот в попытке что‑то сказать, но потом снова воцарялось молчание.
Донна занервничала. Сама мысль о встрече с парнем, который бросил ее у алтаря, доводила до нервной дрожи.
Чем ближе они подъезжали к пляжному домику, тем сильнее ее трясло. Купер повернул последний раз, и вот они на месте. Легендарный пляжный домик, о котором так часто рассказывал Джастин, даже показывал фотографии, но ни разу не привозил сюда.
Солнце освещало фасады из беленого дерева, большие окна обрамляли черные ставни под цвет крыши и крыльца. Вид открывался прекрасный. Тем не менее Донна предпочла бы оставаться в машине и никогда к нему не приближаться.
Купер остановил Клаудию.
— Готова?
— Нет.
Он слегка улыбнулся.
— Мы проехали не одну тысячу миль, а ты даже не хочешь зайти?
В этом свете ее поведение казалось нелепым. Она тяжко вздохнула.
— Полагаю, я должна вернуть мой паспорт.
— Так держать! Пошли. Я буду твоим штурманом.
Донна притихла. Купер открыл дверь своим ключом, и они тут же услышали знакомый смех, раздававшийся с заднего двора.
Нахмурившись, Купер двинулся вперед, бросив ключи на столик. Донна последовала за ним, не обращая внимания на обстановку. Как столь знакомые нотки могут стать настолько чужими и непривычными?
Купер открыл дверь, ведущую к бассейну, и замер.
— Дон, лучше вернись к машине.
Черт, а вот это плохо. Внезапно все внутри сжалось в комок. Что бы дальше ни последовало, ничего хорошего она не ждет.
Пройдя мимо Купера, Донна вышла на крыльцо, посмотрела в сторону бассейна.
И увидела Джастина в компании рыжеволосой девушки. Он сжимал ее в объятиях, выглядел счастливым и отдохнувшим. Таким Донна его еще не видела.
— Это случилось опять, — прошептала она. — Он бросил меня ради настоящей любви.
Купер стоял рядом и услышал ее.
— Ему не поздоровится, если это не так, — прорычал он.
В его голосе отразилась ярость, выражение лица стало грозным и враждебным. Он выглядел слишком разъяренным, если учесть, что вчерашнюю ночь провел в объятиях невесты собственного брата.
Правда, поражало то, что Донна не испытывала ярости или даже злости.
— Джастин! — закричал Купер, и его громоподобный рык отразился эхом.
Парочка быстро разорвала объятия. Джастин уставился на них, выпучив глаза от шока.
— Купер? Дон? Боже, Дон.
Внезапно все потеряло смысл. Она больше не хотела знать, почему недостаточно хороша для брака. Не хотела слышать, что он не может противостоять любви. И остальные оправдания, которые слышала до этого.
Больше она ничего не хочет знать.
Резко развернувшись, Донна направилась в домик и услышала голос Купера.
— Вытрись полотенцем и зайди в дом, Джастин. Нужно кое‑что обсудить.
Он закрыл дверь и последовал за Донной. Она застыла, рассматривая фотографию двух братьев. Они были на ней моложе, оба в гидрокостюмах выходили из моря. Видимо, они всегда были очень близки. Интересно, почему они отдалились.
Купер приобнял ее за талию.
— Ты в порядке?
— Наверное, да. — Она подумала об отчаянии и боли, которые, возможно, уже пережила в ночь несостоявшейся свадьбы.
Или на этот раз все иначе, и в душе она уверена, что все к лучшему? Донна вздохнула.
— Я запуталась в чувствах, но уже поняла, что Джастин первым увидел трещину в наших отношениях, понял, что брак стал бы ошибкой. Мне же потребовалась целая неделя рядом с тобой, чтобы осознать это. — Она криво усмехнулась.
— Когда ты это поняла?
— Думаю, осознание пришло постепенно.
Донна не могла назвать точную дату. Наверное, в ней постепенно укреплялось понимание, что жизнь миссис Джастин Эдвардс ей не подходит. Она пропустила столько предпосылок, поскольку должна была рядом с Джастином одеваться подругому, ей пришлось менять привычки, предпочтения в еде и даже хобби.
Рядом с ним она не могла оставаться самой собой.
— Джастин никогда не встречался со мной настоящей. Возможно, поэтому я не чувствую боли. Он бросал не меня, а женщину, которой хотел меня видеть.
Так произошло и со всеми остальными. С Тре‑вором она притворялась, будто любит современное искусство. С Ричардом часами гуляла по сельской местности. С Гарри пришлось притворяться, будто ей нравится его семья, хотя его родственники были просто омерзительны. С Патриком она старалась полюбить скачки. Даже Эван хотел, чтобы она больше походила на его бывшую девушку.
