Чак встал и ушел, оставив ей больше вопросов, чем ответов.
Чак не сомневался, что найдет Шану в конюшне. Когда они начали встречаться, конюшня в поместье родителей была ее любимым местом. Чак вспомнил, как она находила утешение в заботе о лошадях, более того, она была прирожденной наездницей. Вскоре после того, как они связали себя узами брака, Чак подарил ей огненную кобылку из Теннесси, с пушистой гривой. Ее назвали Седна в честь инуитской богини, покровительницы морских животных.
За последние четыре года они потратили много времени, дрессируя лошадь, превращая длинноногого жеребенка в прекрасно обученную кобылу. Чак прошел мимо служебных отсеков, мимоходом погладил своего коня Нанука и наконец добрался до последнего стойла с правой стороны.
Понимая, что вчерашняя беседа не убедила Шану, Чак знал, что должен сделать нечто особенное. По пути на конюшню он зашел в оранжерею, срезал несколько ирисов и спрятал их за пазухой, чтобы мороз не коснулся нежных лепестков.
Пронизывающий ветер хлестнул через открытую дверь в маленький загон за стойлом Седны. Порыв взметнул медовые волосы Шаны, щеки порозовели от холода. Прошлой ночью ему потребовалась вся сила воли, чтобы не поцеловать ее. Бархатистая мягкость ее запястья едва не заставила его потерять голову.
Шана рассеянно, но вполне профессионально водила мягкой щеткой по блестящим бокам лошади. Вероятно, воспоминания о Седне были недоступны для нее, но умение обращаться с лошадьми никуда не делось. В джинсах и сапогах для верховой езды Шана выглядела так же элегантно, как и в вечернем платье и драгоценностях. В прошлом они нередко отправлялись в походы по лесу верхом на лошадях. Прохладными ночами согревались любовью — он все еще слышал эхо ее вздохов, все еще ощущал тепло ее тела, — помнил, как они встречали ранний июньский рассвет в объятиях друг друга. И знал, что должен вернуть то, что было, — их любовь, их страсть, — и спасти их брак, не упустить шанс, предоставленный судьбой.
Словно прочитав его мысли, Шана оглянулась через плечо. Вопрос уже сформировался в напряжении ее бровей.
Чак достал из‑за пазухи букет.
— Ты хотела узнать больше о последних пяти годах, — сказал он, протягивая ирисы. — Цветы всегда заставляли тебя улыбаться.
Шана приняла букет, и глаза ее радостно загорелись.
— Спасибо. Я ценю заботу, но тебе не обязательно было покупать мне цветы.
Она поднесла ирисы к лицу и вдохнула их нежный весенний аромат.
— Считай это подарком на первое свидание.
Только это было не свидание.
— Они великолепны. — Шана улыбнулась, фиолетовые лепестки отразились в ее блестящих от слез радости глазах. — Спасибо тебе.
— Они из оранжереи.
Брови Шаны взлетели вверх.
— У нас есть зимний сад?
— Мне нравится, когда ты говоришь о «нас».
Чак облокотился на перекладину денника, и лошадь положила голову ему на плечо.
Шана улыбнулась, однако улыбка вышла грустной.
— Это было самонадеянно с моей стороны.
— Нисколько. Это наш дом. Мы построили его вместе и поклялись прожить здесь всю нашу жизнь.
Чак протянул руку, осторожно поправил выбившуюся прядь. Шана не отстранилась.
— Понимаю, что все это ново для тебя. Дай мне знать, чем я могу помочь.
— Я хочу знать… Хочу помнить. Такое чувство, будто у меня не все дома. — Шана взглянула на него. — Если ты все еще заинтересован в моей помощи в поиске пропавшего сотрудника, я могла бы заняться этим. По крайней мере, до приезда матери.
— Я был бы очень признателен тебе за помощь в расследовании.
— Тогда ладно. Все в порядке. Буду заниматься этим столько, сколько нужно.
Шана опустила глаза, переложила букет из руки в руку.
— Ты с мамой ладишь?
— Конечно. — Чак взял у нее цветы и засунул между досками денника.
— А поточнее? — Шана откинулась на перекладину стойла, скрестив руки на груди.
Глаза Чака задержались на ее груди, прежде чем скользнуть к лицу. Вероятно, ее грудь увеличилась из‑за беременности, или это его неутоленная страсть сделала ее такой привлекательной? В любом случае он жаждал проверить, так ли это. Собственноручно.
— Мы с твоей матерью не ссоримся.
— Я имела в виду подробности — общие темы для разговоров, что вам нравится друг в друге.
Чак попытался вспомнить что‑нибудь, чем можно было бы поделиться, чтобы не упомянуть ее отца. Он знал, что Шана не любит говорить о нем.
— Твоя мама печет мое любимое печенье, когда приезжает.
— Какое твое любимое печенье? — Шана вернулась к расчесыванию Седны.
Лошадь вздрогнула и лениво взмахнула хвостом.
— С макадамией.
— Звучит заманчиво.
Чак улыбнулся и обнял ее за плечи.
Шана напряглась, но не отстранилась.
— Ты не возражаешь, что я прикасаюсь к тебе? — Он слегка сжал ее плечо.
— Кажется, нет. — Шана слегка подалась в его сторону.
— Не очень‑то уверенно, — сухо сказал Чак.
Она низко засмеялась. По‑настоящему. Всплеск надежды и желания наполнил его. Смеяться с ней, обмениваться шутками — замечательное чувство. Но этот смех резко прекратится, как только она вспомнит их прошлое, прежде чем он успеет пробраться обратно в ее постель. Прежде чем он сможет восстановить связь, которую они потеряли.
Первая неделя подошла к концу и… ничего. Ни одно воспоминание не всплывало на поверхность.
Шана обошла дом сверху донизу, прикоснулась к каждой вещи, вдыхала запахи, брала предметы в руки, пытаясь вспомнить хоть что‑то. Но до сих пор ни одно воспоминание не вернулось.
Снегоступы хрустели, сминая свежий снег, морозный воздух наполнял легкие, вызывая знакомые чувства, но все они были связаны с детством и юностью. Осознание этого наполняло сердце разочарованием, заставляло чувствовать себя чужой в собственной жизни.
Сегодня объединенное семейство Миккельсон и Стил было у них в гостях. Все эти люди сейчас ждали ее в гостиной, но Шана не спешила. Сделав последние несколько шагов к дому, Шана выдохнула облачко пара, села на ступени террасы. Не спеша сняла снегоступы, постучала по ступеням, чтобы сбить налипший снег. Пересекла террасу, открыла дверь в дом, повесила снегоступы на крючок у входа и устало опустилась на скамью — ей хотелось посидеть в тишине, прежде чем она погрузится в хаос, царивший в доме, да и во всей ее новой жизни.
Мамы все еще не было. После того как ее рейс несколько раз отменяли из‑за погоды, она решила перенести поездку, чтобы не тратить дни отпуска впустую. Шане пришлось в одиночку разбираться в своей запутанной жизни.
