Иззи последовала за ним, обуреваемая миллионом эмоций. Она чувствовала себя ошеломленной, одурманенной, растерянной. У нее распухли губы. Она все еще ощущала его поцелуй. Тело покалывало с головы до ног, от неутоленного желания все внутри болело. Многие годы она задавалась вопросом, каково это — целоваться с Андреа.
Теперь она это узнала.
Но более унизителен тот факт, что она желала повторения.
Иззи подождала, пока они сядут в такси, чтобы вернуться в ресторан. Потом повернулась к Андреа.
— Что все это значит?
Он просматривал сообщения в телефоне и даже не поднял глаз.
— Что именно — все это?
Его голос звучал бесстрастно, будто его заставили делить такси с болтливой незнакомкой.
Она вырвала у него телефон.
— Смотри на меня, когда я к тебе обращаюсь. Выражение его лица оставалось безмятежным, тем не менее Иззи ощущала его напряжение. Андреа мастерски умел скрывать эмоции, однако что‑то в его манере держаться выдавало то, что не так уж хорошо, как хотел бы, он контролирует ситуацию.
Он взглянул на ее губы, словно вспомнив то, что произошло совсем недавно, снова посмотрел ей в глаза, правда, теперь во взгляде появился жесткий блеск, а губы искривила медленная циничная усмешка.
— Ты имеешь в виду поцелуй? Я думал, мы договорились пожениться понарошку. Или ты хочешь меня по‑настоящему?
Иззи изобразила смех, хотя довольно неубедительно, как если бы гробовщик попытался пошутить, как клоун, отдала ему телефон, сделав это осторожно, чтобы не прикоснуться к нему.
— В твоих снах, Ваккаро.
— Ты будешь обращаться ко мне по имени или называть как‑нибудь ласково, когда мы на публике. — В его голосе послышались строгие, властные нотки, от чего она ощетинилась, словно загнанная в угол кошка. — Я не позволю тебе намекать, что наши отношения ненормальны. Ты поняла?
Иззи взглянула на водителя, отгороженного стеклянным звукоизоляционным экраном, потом в гневе повернулась к Андреа.
— Думаешь, ты можешь заставить меня делать то, что хочешь? Даже не рассчитывай. Ты взял замуж не тряпку.
— Нет. Я взял замуж избалованного ребенка, который не знает, как должна вести себя взрослая женщина двадцати пяти лет. — Его улыбка исчезла, он поджал губы, они побелели от напряжения. — Мы можем сколько угодно ссориться наедине, но на людях будем вести себя как супружеская пара, любящая и преданная друг другу.
Иззи скрестила руки на груди.
— А если я этого не сделаю?
Он долго смотрел ей в глаза.
— Если наш брак не продлится шесть месяцев, ты проиграешь. В твоих интересах подчиниться. Мой интерес гораздо меньше, чем твой.
Иззи сильно нахмурилась.
— Ты никогда не говорил мне о твоих мотивах.
Ей стало стыдно. Почему она не поинтересовалась раньше, хотя и было время прояснить его мотивы? Да просто не пришло в голову, и потому в этой ситуации она выглядела глупо. А предстать перед ним наивной и не слишком умной — последнее, чего бы ей хотелось.
Андреа сунул телефон во внутренний карман пиджака.
— Мои мотивы вполне просты. Мне нужно побыть женатым несколько месяцев. Ты подвернулась очень своевременно. Нам обоим необходим временный брак, и, вуаля, мы поженились.
— Но почему именно я?
Он пожал плечами.
— Дьявол, которого ты знаешь, лучше дьявола, которого не знаешь.
— Ты меня совсем не знаешь. — Иззи осеклась. Ей совсем не хотелось, чтобы он узнал ее лучше. Или хотелось? Она, встряхнув головой, отогнала непрошеные мысли. — Что подумают люди, узнав о нашем браке? Пресса? Последний раз нас видели вместе, когда ты работал у моего отца. Его похороны не в счет, тогда мы почти не общались.
Он похлопал по карману с телефонм.
— Я уже проинформировал прессу. Они будут ждать нас, когда мы вернемся в ресторан.
Иззи в панике открыла рот.
— Но я не одета для этого!
В его улыбке промелькнула злость.
— Раньше надо было думать.
Она постучала пальцем по стеклу, отделявшему водителя от пассажиров.
— Остановитесь, пожалуйста.
Водитель вопросительно взглянул на Андреа.
— Сэр?
— Поезжай, — приказал Андреа и снова закрыл стеклянную панель.
Иззи снова потянулась к панели.
— Нет. Мы никуда не поедем. Отпусти меня. Я хочу выбраться отсюда. Это похищение.
Он поймал ее руку, крепко, словно стальным браслетом, обхватил ее запястье, но большой палец нащупал пульс, совершая медленные завораживающие круговые движения вокруг этого места. От его прикосновений у Иззи затуманился разум. Его глаза были темными, невероятно, непроницаемо темными.
— Ты пожинаешь плоды собственных необдуманных поступков.
Иззи облизнула пересохшие губы. Сердце стучало как бешеное, ноги пронзила дрожь. Она не может позволить ему выставить ее дурой. Придется попробовать другую тактику. Она вытащила ладонь из его руки, приложила ко лбу, потирая напряженные виски.
— Пожалуйста, Андреа. Можно мне поехать домой и переодеться? Мы собрались в такой дорогой ресторан. Я не знала, что сегодня все так получится. Все произошло так быстро, и я…
— У тебя было три месяца, чтобы найти мужа.
Она сделала глубокий успокаивающий вдох. Ей не хотелось обнажать перед ним свою уязвимость. Она должна быть сильной. Стойкой и непреклонной, иначе сорвется и не сможет снова взять себя в руки.
Иззи и раньше оказывалась слишком близко к пропасти. Ужасающе близко.
Ей пришлось много работать, чтобы снова обрести силу.
Не надо плакать. Не надо плакать. Не надо плакать.
— Знаю. Просто я все откладывала, боялась совершить ошибку, выйти замуж не за того человека, чем еще больше усугубить ситуацию. Я имею в виду, что мое положение не совсем нормальное, ты так не считаешь? Много ли отцов ставили подобные условия единственной дочери?
Андреа некоторое время изучал ее.
— Твой отец любил тебя, а ты постоянно его разочаровывала. Его ужасно огорчало, что ты не прилагала усилий, чтобы использовать возможности, которые он тебе предоставил.
Иззи закрыла глаза, тяжело откинулась на спинку сиденья и вздохнула с содроганием.
— Да, я сплошное разочарование.
Повисло долгое молчание.
Потом Андреа постучал по стеклянной панели.
— Водитель, меняем маршрут.
Глава 4
Андреа ждал в гостиной, пока Иззи переодевалась. Он старался не думать об их поцелуе на церемонии. Поцелуе, почти вышедшем из‑под его контроля. Много лет он хотел поцеловать ее и ни капли не разочаровался, наконец поцеловав. Ее губы мягкие, податливые и страстные одновременно. Все, как он и мечтал. Ее поцелуй был как вкусный нектар, и, отведав его сладость, он не мог остановиться в отчаянной жажде большего.
