Хочу еще».
Белла закрыла дневник и отложила в сторону. Встала и принялась расхаживать по комнате. Остановилась у полок и принялась рассматривать орудия пыток: веревки, наручники, ошейники. Потрогала кожаный хлыст для верховой езды. Повязки на глаза, вибраторы, тиски… Затем она подошла к стальной перекладине на другом конце комнаты. Цепи и мягкие наручники снова вызвали в ее воображении картину прикованного Пирса. Интересно, он хотел, чтобы его спутница пользовалась хлыстом и мучила его, или она должна была стоять перед ним на коленях?
В ней снова проснулось желание. Хотя в своем дневнике Кара Пирс явно писала не о муже, Белла представила, как он занимается с ней такими вещами. Ее рука взлетела к той груди, которую он недавно так крепко сжал.
Она не ханжа и умеет играть в игры, но только не на таком уровне.
Уже поздно. Ей нужно поспать. Она снова легла на красное ложе. Посмотрела вверх и впервые заметила зеркало в потолке. Снова коснулась груди, вспомнила, как ее сжимала его рука… Потом ее ладонь скользнула ниже. Она закрыла глаза и представила, как он целует все ее горячее, трепещущее тело. Заставляя снова и снова испытывать оргазм всего лишь с помощью умелых рук и губ. Она перевернулась на бок и прикусила губу, стараясь унять рвущиеся из нее крики.
Она сама не заметила, как уснула, живо представляя себе хозяина дома.
Глава 6
6 июня, среда, 6:05
Белла кое‑как причесалась с помощью пальцев, заплела косу, нашла заколки. Разгладила блузку, надела жакет. Ей удалось немного понежиться в огромной стальной ванне, которая, скорее всего, была предназначена для продолжения сексуальных игр.
Выйдя из ванной, она внимательно осмотрела красное кожаное ложе. Ей снова представились картины, в которых принимал участие обнаженный Девон Пирс. Тряхнув головой, она открыла дневник и прочла еще несколько записей. Кара встречалась с любовником по меньшей мере раз в неделю, но чаще дважды. Интерлюдии носили интенсивно эротический характер.
«Сегодня на любовном свидании меня ждала порка. Она стала для меня первым опытом сексуальной пытки. Никто и никогда прежде так со мной не обращался! Я легла на кровать ничком; мне развели руки и ноги и привязали их к кровати. Удары хлыста не рассекали кожу, но повсюду появлялись красные рубцы. Во время порки я кричала, глаза щипало от слез. Потом все рубцы на моем теле перецеловали и вылизали. Моя любовь утешала меня, пока у меня от желания не закружилась голова. Об остальном не смею писать. Могу лишь сказать, что до сегодняшнего дня я ни разу не испытала полноценного оргазма. Он длился и длился, и я никак не могла насытиться».
Белла вздрогнула, закрыла дневник и сунула его в сумку. Совсем скоро сюда явятся детективы, поэтому, несмотря на его слова, что дневник не покинет стен его дома, Белла решила забрать его с собой.
Она думала о последствиях, убеждая себя, что дневник — не совсем улика. Ведь он не подтверждает того, что Одри Мэйнард похитили. А ведь Корвин и Ходж явятся сюда именно поэтому. Полиции ни к чему знать о дневнике. Роман Кары Пирс доказывает, что у ее мужа имелся мотив желать ей смерти. Но обстоятельства смерти Кары Пирс уже расследовали; ее гибель признали несчастным случаем, и точка.
Доктора Пирса Белла нашла в кухне. Он наливал себе кофе. Сегодня на нем был темно‑синий костюм и рубашка в тон. И костюм, и рубашка были очень дорогими — как и весь его гардероб. Куртка висела на спинке стула у маленького столика. Она поставила сумку на пол рядом с табуретом у островка. Ей легко далось решение не вспоминать вчерашний вечер.
— Доброе утро. — Она потянулась за кружкой.
Пирс развернулся к ней. В руке он держал френч‑пресс.
— Доброе утро, — ответил он и налил ей кофе. — Не стану спрашивать, хорошо ли вы спали. Ту комнату создавали не для удобства.
— Как ни странно, я выспалась. — Она вдохнула аромат свежемолотого кофе. Она попробовала кофе и почти простонала: — О‑о‑о! Доктор Пирс, вы превосходно варите кофе!
— Я многое делаю превосходно, мисс Литл.
Она пытливо заглянула в его красивое лицо.
— Не сомневаюсь. Кстати, мне казалось, что мы с вами покончили с формальностями. Называйте меня Белла.
— Белла. — Он произнес ее имя так, словно пробовал на вкус вино и пытался определить букет.
— Меня назвали в честь бабушки. — Она медленно пила кофе и смотрела новости по телевизору.
— Иногда я работаю дома, в кабинете. — Он отодвинул чашку.
Ей очень нужно было заехать домой и переодеться. Душ освежил ее, но пришлось надеть вчерашний костюм.
— Вы нашли в дневнике что‑нибудь, что поможет вам раскрыть дело?
Он, видимо, надеялся услышать ответ на свой вопрос, при этом сделал вид, будто ему безразличен результат. Возможно, он прекрасный врач, но лгун из него неважный.
— Пока нет. Впереди у меня еще много работы.
Пирс стиснул челюсти, ему было неприятно, что она читает столь интимные откровения.
— Должно быть, ваша жена была настоящей эгоисткой.
Белла заранее навела справки. В то время как Девон Пирс всецело отдавался работе, его жена путешествовала и развлекалась. Обожала дизайнерскую одежду и украшения. Ее муж хотел детей, но его жена была непреклонна. Ее приводила в ужас одна мысль о том, что на ее теле появятся растяжки. Это Белла узнала из дневника.
Как он ухитрился влюбиться в женщину, с которой у него так мало общего?
— Пока вы работали, она без конца путешествовала, — уточнила Белла.
— Может быть, ей просто было одиноко. Меня трудно назвать очень заботливым мужем.
Она не успела возразить, потому что в дверь позвонили.
Девон взял пульт и переключил канал на небольшом телевизоре, стоявшем на холодильнике. На экране появилась его входная дверь и часть парковки. К фонтану подъехало еще несколько машин. На пороге стояли детективы Корвин и Ходж, пара полицейских в форме, а за ними, судя по всему, бригада криминалистов.
— Начинается, — буркнул Пирс.
Белла отодвинула чашку и отправилась открывать следом за ним.
— Где ваша экономка?
— Моя домоправительница и ее подчиненные взяли неделю отпуска.
— Вы дали отпуск всем одновременно? — уточнила она, пока они шли по блестящему мраморному полу к двери.
— Она управляет уборщиками и садовниками. Лучше всего, если они берут отпуск одновременно.
Белла поняла. Если остальные служащие уходят в отпуск одновременно с домоправительницей, ему не приходится с ними общаться.
Когда они подошли к двери, послышался еще один звонок; он гулким эхом отдавался от стен просторного холла.
— Я открою, — сказала Белла.
