Вечерняя набережная была восхитительной — белой, розовой, золотой акварелью, на которой мрамор ступеней и изящные завитки ограды казались прихотливой фигурной рамкой, оплетающей осенний вечер. Алита замерла у ограды, залюбовавшись огромной рекой и блестками света фонарей, плывущими по волнам, и пропустила тот момент, когда Рекиген, приобняв ее за плечи, приник к ее губам в поцелуе. Целовался принц очень порывисто и страстно, и Алита была вынуждена ответить ему взаимностью. Спустя несколько минут, показавшихся ей вечностью, принц оторвался от своей спутницы, перевел дыхание и изумленно покачал головой.
— Изумительно, — промолвил Рекиген. По его лицу было видно, что принц потрясен до глубины души. — Это просто изумительно!
— Что именно? — спросила Алита, на всякий случай, отстраняясь от кавалера.
— То, как вы целуетесь, — с прежней ошарашенностью произнес Рекиген. — Вы настоящая леди, но леди так не целуются.
«Малахольный какой-то», — подумала Алита и поинтересовалась:
— И как же целуются леди?
Рекиген отмахнулся.
— Как березовое полено, — сказал он, снова привлекая Алиту к себе. — Или как снулая рыбина. А вы…
Он не договорил. Алита откликнулась на его поцелуй, скептически размышляя о том, как именно может целоваться снулая рыбина. Вскоре Рекигену надоело обниматься на ветру, и он, с видимым сожалением оторвавшись от Алиты, промолвил:
— Поедемте обратно. Вы просто обязаны затушить мой огонь.
— Поедемте, — согласилась Алита. — Но простите, ваше высочество, моя женская природа сегодня не склонна к пожаротушению.
Рекиген вздохнул с искренним сожалением, и Алита вдруг подумала о том, как будет избавляться от настойчивого кавалера, если он предложит альтернативные способы.
— Но когда же? — спросил он. Алита вздохнула с облегчением и сказала:
— Через два дня.
На том и порешили. Принц доставил девушку обратно в дом мадам Бьотта и уехал, сказав, что два дня ожидания покажутся ему вечностью. Чего-то в этом роде Алита и ожидала, прекрасно понимая правоту мадам: Рекиген забудет о ней уже завтра утром, а там видно будет.
Мадам Бьотта, сидевшая за стойкой в компании неизменного кофейника и дамского романа в бумажной обертке, с видом знатока оценила подарки принца и заметила:
— Это ведь брунензинский лис. Редкий мех, очень дорогой. Вот видишь, моя наука пошла тебе на пользу.
Алита кивнула и искренне поблагодарила мадам за совет. Та взглянула на нее проницательно и понимающе.
— Я же вижу, как у тебя на душе, — сказала она, вынимая из-под стойки еще одну чашку. От кофе Алита не отказалась: ночь в борделе только начиналась, клиенты могут заявиться в любую минуту. — Натерпелась из-за любви, да?
— Натерпелась, — откликнулась Алита. Мадам Бьотта покачала головой.
— Страшное дело любовь, нет ее ужаснее… Ладно, дорогая, иди отдыхать. Посижу сегодня, вспомню былые деньки.
Поднимаясь по лестнице, Алита решила, что деньги принца явно повлияли на сговорчивость мадам.
Хотя мадам Бьотта прекрасно знала жизнь, в случае с Рекиненом она ошиблась. Когда на следующий день Алита разбирала почту, сидя за стойкой, в дом неожиданно вошли вчерашние спутники принца, нагруженные так, что их не было видно за тюками, свертками и корзинами цветов. Сбежавшиеся девушки принялись было разбирать подарки, но потом маленькая Герта прочла карточку на одной из коробок и воскликнула:
— Алита, это же все тебе! От Рекинена!
Девушки защебетали, залились смехом и кинулись обнимать Алиту и поздравлять ее с новым щедрым и внимательным поклонником. Она с удивлением отметила, что в обитательницах борделя нет и тени зависти к ее успеху — хотя она меньше всего мечтала о подобной победе… Поставив на стойку корзину с белыми орхидеями, Алита сказала:
— Девчата, заберите это все себе, кому что нравится. А мадам Бьотта — орехи в меду, она их любит.
Восторженные возгласы и радостный писк стали еще громче, и девушки бросились разбирать подарки. Алита вернулась за стойку и вдруг настороженно замерла: в прихожей появился новый запах — знакомый свежий аромат дорогих мужских духов. Она обернулась и замерла, словно дичь перед охотником.
В дверях стоял Лефевр.
— Добрый день, миледи, — холодно промолвил он. — Вижу, вы пользуетесь спросом.
Глава 4. Перо
Алита замерла за своей стойкой и не сводила с Лефевра испуганного взгляда затравленной жертвы перед охотником. Он вдруг поймал себя на мысли, что этот взгляд и эта поза — с прижатыми к груди руками — делают девушку невероятно хрупкой и притягательной.
— Добрый день, миледи, — произнес Лефевр, стараясь, чтобы бурливший в нем гнев не выплеснулся наружу. — Вижу, вы пользуетесь спросом.
Девушка посмотрела на него так яростно, что Лефевр ощутил ее взгляд как пощечину — крепкую, от всей души. Ее руки опустились и медленно сжались в кулаки, карие с прозеленью глаза сверкали — вид оскорбленной невинности шел Алите еще больше.
По коридору прокатился маленький смерч и замер возле стойки: мадам Бьотта, старая знакомая Лефевра и преданная информаторша инквизиции уже сорок лет как, выкатилась из своих апартаментов, привлеченная шумом и веселым щебетом девушек, разбиравших подарки. Увидев Лефевра, она подплыла к нему и, раскинув руки, заключила его в крепкие дружеские объятия.
— Ах, дорогой мой Огюст-Эжен! — воскликнула мадам. — Как же я рада вас видеть! Давненько, давненько вы к нам не заглядывали!
— Мадам Бьотта, мой ангел, — в тон ей откликнулся Лефевр. — Был крайне занят, теперь свободен. Отдадите мне эту обворожительную миледи на часок-другой?
— Я не работаю, — с холодом, достойным Снежной Царевны, промолвила Алита. Ее щеки залило стыдливым румянцем. Однако мадам Бьотта только рукой махнула.
— Иди, девочка моя, иди, — и, видя, что Алита едва не впивается ногтями в стойку, чтобы остаться на месте, мадам Бьотта просто взяла и вытолкала ее к Лефевру. — Иди, а я пока тут побуду, вспомню старые деньки… Анзуна! — окликнула она чернокожую девицу. — Это что, орехи в меду? А ну-ка дай сюда.
Алита испуганно озиралась по сторонам, прикидывая, как лучше удрать и за кого из обитательниц борделя спрятаться, но Лефевр подхватил ее под локоть и направился к лестнице — комната приказчицы была на втором этаже, в самом конце коридора. Кажется, девушка упиралась каблуками башмачков, пытаясь затормозить, а уж на втором этаже вцепилась в перила так, что Лефевр приложил определенные старания, чтобы оторвать ее. Когда они вошли в комнату, и Лефевр закрыл за собой дверь, на ключ и на заклинание, то Алита чуть ли не бегом кинулась к окну, подальше от Лефевра, и, развернувшись к незваному гостю, спросила:
— Что вы собираетесь делать?
