— Почему все хорошее обязательно заканчивается? — спросила Алита, когда они все-таки поднялись с ковра, привели себя в порядок и отправились пить чай. — Я не согласна.
Лефевр усмехнулся и пододвинул ей коробку пастилы.
— Давай думать, что теперь делать, — предложил он. — Рекиген скоро вернется домой, у меня нарисовались свои матримониальные перспективы…
К своему удивлению Алита не почувствовала ни удивления, ни досады. Почему бы и нет? Лефевр заслужил право на семейное счастье, даже на иллюзию, как выражается Рекиген.
— Я не хочу тебя отпускать, — признался Лефевр. — Не только потому, что люблю. Потому что принц строит планы, в которых ты мертвая ему выгоднее живой.
Алита понимающе кивнула. За этот месяц она смогла очень многое обдумать и решить, что Рекиген действительно ваяет из нее кого-то вроде здешней принцессы Дианы, и трагическая гибель вполне вписывается в его планы. Огюст-Эжен говорил ей об этом с самого начала, но тогда она не хотела его слушать.
— Да, все так, — ответила Алита. — Вот только я пока не знаю, что со всем этим делать. Потому что формально принц не дает никаких поводов для обид или претензий, — она сделала паузу и осторожно добавила: — Рекиген идеальный муж.
Лефевр понимающе кивнул.
— Что говорит Ахонсо? — спросил он и тотчас же задал второй вопрос: — И что с тобой сделали? Ты сейчас очень сильная ведьма. Я таких за всю работу видел три раза. Сильная и непонятная, вроде бы не злонамеренная, но в то же время темная.
Алита вздохнула и налила себе еще чаю. Порыв ветра швырнул в стекло крупную горсть снега, лишний раз напомнив, что скоро ей придется вернуться туда, где есть политика, интриги и очередной мужчина, который делает ее разменной монетой в своих замыслах.
— Ну давай по порядку. Ахонсо говорит, что пока я все делаю правильно, и волноваться не о чем. Но я думаю, что он просто выжидает. И Рекиген выжидает, — она сделала паузу, а потом сказала: — Они оба хотят сделать меня виноватой. В итоге государь ли убьет принца, или принц государя… Крайней назначат меня. Ведьму.
Лефевр задумчиво потер висок и пристально посмотрел на Алиту. Взгляд был как удар плетью — она снова почувствовала, что рядом сидит не любимый и любящий человек, а инквизитор, тот, который посвятил жизнь охоте на таких, как она.
Это было жутко. Должно быть, Лефевр как-то ощутил пронизывающую дрожь Алиты, потому что отвел взгляд и сказал:
— Да, это тоже нельзя сбрасывать со счетов.
— Если бы все можно было изменить… — вздохнула Алита. В носу стало предательски щипать. — Не надо было мне выходить замуж за принца. Не надо.
Лефевр провел пальцем по скатерти, стирая невидимую пылинку. Сейчас он выглядел как человек, который несет тяжелую ношу и ничего не может с ней сделать, даже разместить на плечах поудобнее.
— Я тебя предупреждал, — еле слышно откликнулся он, и Алита внезапно ощутила укол ярости: острый, болезненный. Предупреждал он. Да уж.
— Да, — с вызовом сказала она. — И что мне оставалось? Я не дура, я понимала, что принцы не женятся на свинарках… Что ты предложил-то, кроме предупреждения?
Она вдруг поймала себя на том, что у нее гневно раздуваются ноздри. Конечно, легко ничего не сделать, а потом стоять красивым в белом и говорить, что предупреждал. Это злило не на шутку. Но, взглянув на Лефевра, Алита вдруг с невероятной ясностью поняла, что он страдает не меньше: потому что не смог поверить в то, что его тоже могут полюбить, потому что оказался слабее, чем считал, и потому, что боится ошибиться теперь.
— У меня нет никакого опыта в общении с женщинами, — с грустью признался Лефевр. — С хорошими женщинами, которые ко мне добры, — он сокрушенно вздохнул и сказал: — Надо было представить, что я говорю с Бригиттой, тогда бы… — Алита хотела было сказать, что теперь не стоит горевать из-за прошлого, но Лефевр только рукой махнул: — Не жалей меня. Это уже не нужно. Просто знай, что теперь я не допущу, чтобы ты попала в беду.
Помедлив, Алита взяла его за руку — она была тяжелой, крупной, с некрасивыми белыми шрамами на костяшках пальцев — и сказала:
— Давай забудем? Давай просто забудем? И попробуем жить дальше?
Сейчас Алита и сама не верила в то, что говорила. У нее был муж, Лефевр тоже собирался создавать семью, и больше всего Алите хотелось, чтобы эта снежная ночь не заканчивалась. Потому что день принесет только новые беды, и счастье, которое станет украденным и горьким, будет возможно только урывками. Лефевр задумчиво погладил ее пальцы и сказал:
— Видишь ли… я знаю твое имя. Твое настоящее имя.
На мгновение Алите показалось, что из дома выкачали весь воздух, и сейчас она задохнется и умрет. В висках застучало, а пальцы нервно затряслись — и, снова глядя на себя со стороны, Алита увидела, как зажимает Лефевру рот.
— Ни слова, Огюст-Эжен, — взмолилась она хриплым шепотом. — Молчи, Господа ради.
Лефевр осторожно отвел ее руку и произнес:
— В сочетании с нужным артефактом имя открывает ворота между мирами. Ты сможешь отправиться домой, Алита.
На мгновение Алите стало жутко — это была ледяная пронизывающая жуть, за которой не может быть ничего, кроме смерти. У нее даже живот от страха свело.
— Нет, — прошелестела она. — Нет, только не это. Я не хочу.
И ей стало ясно, что это самое правильное решение, которое она когда-либо приняла.
* * *
Снег перестал только под утро. Когда небо принялось медленно наливаться серым рассветным сумраком, метель унялась, и последние снежинки задумчиво вились возле фонарей, словно мелкие насекомые. Стоя у окна, Алита подумала, что скоро Новый год, вспомнила, что Рекиген планировал устроить личный бал, и реальность все-таки навалилась на нее и накрыла собой, и с этим надо было что-то делать.
Тихонько спустившись на первый этаж, Алита прошла к давно погасшему камину, подхватила брошенную на пол шубку, и на мгновение ей показалось, что нельзя уходить вот так, втихомолку, когда любимый человек спит, словно она воровка и покидает ограбленный дом. Она отогнала эту мысль, как назойливую муху. То, что выглядело единственно верным вечером и ночью, уже не было таким, когда наступило утро. Интересно, большой ли выйдет скандал? Слишком многие видели, как народную любимицу скрутил один из самых важных сотрудников инквизиции. Наверно, история получится грандиозная, особенно с учетом того, что до инквизиции они так и не доехали. Все планы Рекигена полетят к чертям: рогоносцев не жалеют и уж тем более не сажают на трон. Впрочем, он наверняка придумает, как из этого выпутаться.
Накинув шубку, Алита выскользнула из дома и несколько мгновений стояла на пороге: легкий морозец обжег разгоряченное лицо, ветер пробрался под подол платья, и в его свободном прикосновении было что-то энергичное и бодрящее. Поежившись, Алита вышла за ворота и неторопливо побрела по пустынной улице, надеясь найти свободный экипаж и вернуться во дворец.
