– Конечно, хозяин.
Он протянул мне поднос с почтой и ушел.
Я просмотрел ее. Он уже убрал счета и рекламную макулатуру. Оставалось письмо от моего реального психолога, которое я проигнорировал, и невзрачный белый конверт большого размера.
Я нахмурился, взял его и вскрыл. Вынул содержимое.
В конверте была только одна вещь. Единственная фотография, пять на восемь дюймов, черно-белая. Я поднял бровь. На снимке были изображены каменистый берег океана и утес, на котором росла пара маленьких деревьев.
– На обороте ничего, – сказал я, когда Тобиас и Айви заглянули мне через плечо. – В конверте больше ничего нет.
– Держу пари, это от кого-то другого, кто пытается раскрутить тебя на интервью, – сказала Айви. – Получается лучше, чем у пацана.
– Ничего особенного, – возразил Джей Си, протискиваясь мимо Айви, которая стукнула его в плечо. – Скалы. Деревья. Скучно.
– Даже не знаю… – проговорил я. – Что-то в этом есть. Тобиас?
Тот взял фотографию. По крайней мере, я это видел. Скорее всего, фотография все еще была у меня в руке, но я не чувствовал ее там, потому что считал, что ее держит Тобиас. До чего же странно, как разум может изменять восприятие действительности.
Он долго изучал снимок. Джей Си начал щелкать предохранителем пистолета.
– Разве не ты всегда долдонишь о безопасности обращения с оружием? – прошипела ему Айви.
– Я соблюдаю безопасность, – парировал он. – Ствол ни на кого не направлен. Кроме того, моя железная воля управляет каждым мускулом. Я мог бы…
– А ну, цыц оба! – перебил Тобиас. Он поднес фото ближе к глазам. – О мой бог…
– Пожалуйста, не произноси имя Господа всуе, – попросила Айви.
Джей Си фыркнул.
– Стивен, – сказал Тобиас, – компьютер.
Я присоединился к нему в гостиной, сел к экрану, и Тобиас склонился надо мной:
– Поищи «Одинокий Кипарис».
Я так и сделал и переключился на поиск по изображениям. На экране появилось несколько десятков изображений того же самого скалистого берега, но на утесе везде росло одно большое дерево. Высокое, с полностью сформировавшейся кроной, – вообще-то, оно выглядело древним.
– Ну, лады, – сказал Джей Си. – Еще деревья. Еще каменюки. Все равно скучно.
– Это Одинокий Кипарис, Джей Си, – сказал Тобиас. – Он знаменит, и считается, что ему по меньшей мере двести пятьдесят лет.
– И?.. – спросила Айви.
Я поднес к экрану фото, которое достал из конверта.
– Здесь ему не больше… десяти лет?
– Меньше, я бы сказал, – уточнил Тобиас.
– Значит, если это подлинный снимок, – подытожил я, – его должны были сделать во второй половине восемнадцатого века. За десятилетия до изобретения фотографии.
Глава вторая
– Слушайте, это же явная подделка, – сказала Айви. – Не понимаю, почему она привела вас обоих в такое беспокойство.
Мы с Тобиасом шли по коридору особняка. Миновало два дня. Я все еще не мог выбросить эту фотографию из головы. Я носил ее в кармане пиджака.
– Мистификация и впрямь была бы самым рациональным объяснением, Стивен, – согласился Тобиас.
– Армандо считает – она настоящая, – возразил я.
– Армандо – полный псих, – отрезала Айви.
Сегодня на ней был серый деловой костюм.
– Верно, – согласился я и опять сунул руку в карман.
Изменение фотографии не заняло бы много времени. В наши-то дни? Практически любой ребенок с фотошопом может создавать реалистичные подделки.
Армандо прогнал его через несколько продвинутых программ, проверяя уровни и делая кучу других вещей, которые были слишком технически сложными для меня, чтобы понять их суть, но он признал, что это ничего не значит. Талантливый художник мог обмануть любые проверки.
Так почему же эта фотография так меня преследовала?
– Похоже, кто-то пытается что-то доказать, – сказал я. – Есть много деревьев, которые старше Одинокого Кипариса, но лишь немногие из них находятся в таком примечательном месте. Эта фотография должна быть мгновенно распознана как невозможная, по крайней мере для того, кто хорошо знает историю.
– Тогда тем более вероятно, что это мистификация, не так ли? – подхватила Айви.
– Возможно.
Я нервно повернул и зашагал в другую сторону, мои аспекты притихли. Наконец я услышал, как внизу стукнула дверь, и поспешил к лестнице.
– Хозяин? – спросил Уилсон, поднимаясь мне навстречу.
– Уилсон! Почту принесли?
Он остановился на площадке, держа в руках серебряный поднос. Меган, уборщица, – настоящая, разумеется, – прошмыгнула вверх по лестнице у него за спиной и миновала нас быстрым шагом, не поднимая глаз.
– Скоро уволится, – констатировала Айви. – Ты бы попробовал вести себя не так странно.
– Трудная задача, Айви, – пробормотал я, просматривая почту. – Когда тут повсюду вы, ребята, шастаете. – Вот оно! Еще один конверт, идентичный первому. Я нетерпеливо разорвал его и вытащил еще одну фотографию.
Эта была более расплывчатой. На ней был изображен мужчина с полотенцем на шее, стоящий возле умывальника. Его окружение выглядело старомодным. Снимок опять был черно-белый.
Я повернул фотографию к Тобиасу. Он взял ее, поднес к лицу и прищурился так, что в уголках глаз проступили морщины.
– Ну? – спросила Айви.
– Выглядит знакомым, – сказал я. – Такое ощущение, что я знаю этого мужчину.
– Джордж Вашингтон, – сообщил Тобиас. – Похоже, занимается утренним бритьем. Я удивлен, что у него не было кого-то, кто бы делал это за него.
– Он был солдатом, – сказал я, забирая снимок. – Наверное, привык все делать сам. – Я провел пальцами по глянцевой поверхности. Первый дагеротип – ранняя разновидность фотографии – был сделан в середине тысяча восемьсот тридцатых годов. До того никому не удавалось создать стойкие изображения такого рода. Вашингтон умер в тысяча семьсот девяносто девятом году.
– Послушай, это явная подделка, – запротестовала Айви. – Фотография Джорджа Вашингтона? Мы должны предположить, что кто-то отправился в прошлое, и единственное, что пришло ему в голову, – это подстеречь Джорджа в ванной, в неглиже? Да нас разыгрывают, Стив!
– Возможно, – согласился я.
– Очень похож на него, – заметил Тобиас.
– Только вот у нас нет настоящих фотографий Джорджа Вашингтона, – отрезала Айви. – Значит, доказать это невозможно. Послушайте, все, что надо было сделать, – нанять похожего актера, обустроить декорации и та-там! Даже редактировать картинку не надо.
