Кайл тотчас же сел, схватившись за бок и осторожно его ощупывая. Бросил на меня испепеляющий взгляд.
– Ты оставишь меня в покое, – сказал я ему. – Не связывайся со мной. Не следи за мной. – Я направился к двери. – Но я собираюсь вернуться, навестить подругу. Когда я это сделаю, ты сможешь изучить мой мозг – но только на то время, пока я с ней в палате. Если ты снова попытаешься поймать меня в ловушку, будут последствия.
Кайл кивнул.
– Я рад, что вы увидели преимущества, предлагаемые нашим революционным новым…
– Да заткнись ты!
Выйдя в ночь, засунув руки в карманы, я чувствовал себя совершенно обессиленным. Бо́льшая часть меня сегодня умерла. И мне было совершенно неясно, что делать с оставшимися частями.
Я был один. На самом деле один.
Оказалось, что мне это не нравится. Я дошел до погруженной в темноту парковки, а потом помедлил, увидев движение рядом: кто-то спрятался за кустом. Он выглядел как… человек.
– Дженни? – потрясенно проговорил я.
Она исчезла, как только я увидел ее.
Я вздохнул, но был немного удивлен тем, что одна из сущностей действительно осталась. Я стоял там, пока – неожиданно – мой лимузин не остановился рядом со мной. Барб опустила стекло и выглянула наружу:
– Мы тут закончили, сэр?
– Я же велел тебе уйти.
– Дядя Уилсон предупреждал, что иногда с вами может быть… трудно. Я решила, что не могу бросить вас, даже если вы меня раздражаете. – Она показала мне термос. – Лимонад хотите?
– Я… – Я обхватил себя руками за плечи. – Спасибо, Барб.
Девушка выпрыгнула из машины и открыла мне дверь, но задняя часть машины выглядела без аспектов как пещера. Пугающе и холодно.
– Можно я сяду впереди?
– О! – Она открыла переднюю пассажирскую дверь. – Конечно, не вопрос. Но как насчет…
– Не беспокойся о них, – сказал я, устраиваясь на сиденье. – Отвези меня… отвези меня на угол Пятьдесят третьей и Адамс.
– Разве не там…
– Да.
Я взял чашку с лимонадом, которую она налила, и по вкусу это оказалось очень похоже на то, что готовил Уилсон. Барб вывела лимузин на улицу, и мы поехали через темный город; было уже больше одиннадцати, приближалась полночь. Но вскоре мы подъехали к старому зданию, где я впервые встретил репортера Дженни. Теперь я увидел его таким, каким оно было на самом деле. Старое заброшенное строение, которое когда-то могло быть офисным центром.
– Припаркуйся вон там, – сказал я, указывая на тротуар. – Немного дальше, вперед…
Я вылез из машины и вернулся в пустую заднюю часть, отыскал там сумку на полу. Наконец вышел с камерой.
«Посмотрим… который был час…»
Потребовалось повозиться с настройками, чтобы сделать все как нужно. Барб пришлось немного подвинуть машину вперед, а мне нужно было правильно отрегулировать временной переключатель камеры. Но в конце концов я сделал снимок, и на нем был салон этой самой машины в начале дня.
Там были я, Тобиас, Джей Си и Айви. Смеясь над чем-то глупым, что сказал Джей Си, Айви держала его за руку, Тобиас ухмылялся. У меня на глаза навернулись слезы.
Барб заглянула через мое плечо.
– Что ты видишь? – спросил я.
– Только вас.
– Я все еще могу представить их при определенных обстоятельствах, – сказал я, коснувшись фотографии кончиками пальцев. – Они где-то в моем мозгу. Как мне с ними связаться?
– Спрашиваете меня? – удивилась Барб. Потом она встрепенулась. – О! Я совсем забыла. У меня для вас есть кое-что. Он сказал отдать его вам, когда вы закончите сегодня вечером. – Она сунула руку в карман и достала маленький конверт.
Внутри лежало небольшое приглашение на день рождения Уилсона. Внизу была приписка: «На пятьдесят две персоны». И смайлик.
– Он сказал, вы не обязаны. Но хотел, чтобы вы знали: вас примут с радостью.
Я потрогал слезы на щеках, потом посмотрел на часы:
– Одиннадцать сорок пять? А там еще кто-то остался?
– Не сомневаюсь, – заявила Барб. – Вы же знаете, Уилсон любит ночью пропустить стаканчик. Он будет сидеть с семьей у очага и рассказывать истории. – Она посмотрела на меня. – И лишь некоторые будут о вас.
«Вы же знаете…» Разве я знал? Он просто всегда был рядом, с лимонадом наготове.
– Я не могу пойти. Я просто…
Возражение замерло у меня на губах. Должно быть, она почувствовала, что я не могу подобрать слова, потому что пересела за руль и поехала к дому Уилсона. Он провел много ночей в моем особняке, спал там, но у него был свой дом. Или, по крайней мере, комната в доме брата, где Уилсон иногда останавливался. Я не был уверен, кому на самом деле принадлежит это место.
Барб вывела нас на подъездную дорожку – лимузин едва поместился – и провела меня через гараж скромного дома. Она вошла, и, как было предсказано, я услышал смех внутри. Увидел теплый свет горящего камина, людей, сидящих вокруг и болтающих, пьющих сидр и лимонад – они явно его тоже любили.
Я задержался на пороге, а Барб взяла торт с кухонного стола, бросила шоферскую фуражку на стойку и подошла к камину. Она наклонилась к креслу, и вскоре с него поднялась знакомая долговязая фигура.
Уилсон, казалось, был искренне рад меня видеть. Он кинулся навстречу:
– Сэр? Сэр, пожалуйста, входите! Вы помните Дорис и Стэнли? А маленького Бейли… ну, уже не такого маленького, но мы все равно так говорим. И…
– Прости, – сказал я и повернулся, чтобы уйти. – Я не должен был сюда приходить и прерывать твое время с семьей.
– Сэр! – Уилсон поймал мою руку. – Стивен! Но вы и есть семья.
– Я…
– За остальных не переживайте! – продолжил он, взмахом руки указывая туда, где, по его мнению, должны были находиться мои аспекты. – У нас полным-полно стульев. Просто скажите, сколько их. Прошу вас, вы были так добры ко мне все эти годы. Я с удовольствием приму вас у себя дома!
– Сегодня я один, – прошептал я и коснулся кармана пиджака, куда положил фото. – Только я, и все.
– И все? – переспросил Уилсон. – Сэр, что произошло?
– Мы можем поговорить об этом в другой раз? Я думаю… я думаю, я просто хочу кусочек торта.
Уилсон улыбнулся, и вскоре мы уже сидели у огня с его братьями, сестрами, племянницами и племянником. Слушая, как он рассказывает свою версию случая с телепортирующейся кошкой, который, по общему признанию, был одним из лучших дел. Я не съел много торта, но наслаждался теплом, смехом и… ну… реальностью всего этого.
«Все, что имеет значение в жизни, – это то, что нельзя измерить…»
Я обнаружил, что нечаянно солгал Уилсону, потому что был не один. Заглянув на кухню, я застукал там Дженни, мой самый новый и последний аспект. Она, снова достав блокнот, что-то лихорадочно писала.
