– У меня могут быть из-за него неприятности? – уточнила я.
– Этот дневник принадлежит мне, Луиза, а не тебе. Если кто-нибудь станет задавать вопросы о нем, можешь прийти ко мне и я разрешу любые трудности. – Он встал, снова поправил платок на шее и оперся кончиками пальцев о столешницу. – Предоставь мне доказательство, что ты полностью перевела, скажем, первую главу, и я сделаю так, что твой отец сюда приедет. Что с ним делать – решать тебе. Ты скажешь, когда ему приехать и когда уехать, – и все.
Все выглядело так просто. Подозрительно просто.
– Иногда, – вздохнула я, поджимая губы, – иногда я не могу заставить свой дар работать, пока как следует не разозлюсь или не расстроюсь.
Мистер Морнингсайд потянулся к одному из разбросанных по столу листов бумаги, взял перо, макнул его в чернильницу и большими витиеватыми буквами вывел вверху листа: ДОГОВОР.
– Правда? – с деланым равнодушием переспросил он. Потом на мгновение поднял взгляд, и если бы я не знала его так хорошо, то подумала бы, что он выглядит совершенно счастливым. Казалось, он испытывает облегчение. – Ну, тогда, полагаю, тебе придется найти решение этой проблемы. Ты ведь хочешь быть богатой девушкой, не так ли, Луиза? Ты хочешь отомстить…
– Это не единственное, чего я хочу.
Он помолчал, и в его глазах снова вспыхнул интерес.
– Вот как?
– У меня есть планы, помните? Я хочу, чтобы вы отпустили Чиджиоке и Поппи, разорвали контракты с ними. И с Мэри тоже, если она вернется. Я знаю, они заключали какую-то сделку с вами и миссис Хайлам. Я бы хотела, чтобы и Ли поехал с нами. Должен же быть какой-то способ освободить его из этого дома.
Мистер Морнингсайд склонил голову набок и зажмурился.
– Дай-ка подумать… А-а, да, Чиджиоке и Поппи подписали с нами контракт на триста лет. Они обязаны служить черной книге, пока она остается в этом доме. Триста лет еще не прошло, Луиза. Ты просишь меня отпустить почти весь штат слуг.
– И что? Замените их. Вы можете найти каких-то других Темных эльфов, которые будут выполнять ваши поручения, верно?
– На самом деле, – насмешливо возразил он, – таких, как вы, не так-то просто заменить. Но я вижу твой хитроумный план. Всего лишь письмо твоему отцу – это не такая уж большая награда, как я полагаю. И я восхищаюсь твоим упорством. Торговаться с Дьяволом! Такое не каждый день увидишь.
Усмехнувшись, мистер Морнингсайд положил перо на бумагу.
– Миссис Хайлам – фанатичная приверженка порядка, так что это сильно ее расстроит. Ты знаешь, как работает этот дом, Луиза? Как мы работаем? Тут поддерживается относительное равновесие. Мои работники и я пожинаем души, в которых живет зло, а пастух заботится о светлых душах или иногда о заблудших душах. Эти контракты обеспечивают бесперебойную работу всего аппарата… Ты просишь меня нарушить тщательно поддерживаемое равновесие.
Я сглотнула, чувствуя, что он собирается мне отказать.
– Но в целом мне кажется, что это честная сделка. В конце концов, без этого перевода мне обеспечено излишне пристальное внимание со стороны недоброжелателей, а это совсем не то, чего бы мне хотелось. – Он огляделся по сторонам, и его глаза остановились на одной из птиц. – Нет, такая тщательная проверка дома нам совсем не нужна.
Пока он составлял контракт, я помалкивала. Он оказался совсем не сложным и не длинным, и пока я его читала и перечитывала, мистер Морнингсайд терпеливо ждал, повернувшись ко мне спиной и возясь с птицами. Одна из птиц прыгнула ему на локоть, и он заботливо почесал ей горлышко под клювом.
Я, Луиза Роуз Диттон, сим заключаю бессрочный договор с Генри И. Морнингсайдом. В разумные по мнению обеих сторон сроки я выполню свою часть договора, которая включает в себя:
полный письменный перевод ранее оговоренного дневника;
заявление, удостоверяющее его точность;
обязательство хранить в тайне его содержание, если иного не потребует Г. И. Морнингсайд.
Вторая сторона, Г. И. Морнингсайд, обязуется приложить все усилия к тому, чтобы силой или иным способом доставить в Холодный Чертополох Кройдона Фроста на период времени, который я сочту необходимым. Ему гарантируется бесплатное проживание и питание в Холодном Чертополохе. Утилизация любого трупного или трупоподобного материала будет взята на себя Г. И. Морнингсайдом или его служащими. Успешный перевод текста также аннулирует договоры, заключенные с Чиджиоке Олатуньи, Поппи Берридж, Мэри Кейвуд и Роули Бримблом, с их согласия.
В случае, если перевести дневник не удастся, данный договор будет немедленно разорван.
Обе стороны обязуются соблюдать условия договора по земным и иным законам.
29 мая 1810 года
Я покрутила в пальцах перо и еще раз перечитала контракт, снова и снова выискивая какой-то хитрый подвох, который позволил бы ему меня обмануть. Меня обеспокоил пункт о разрыве договора. Я положила документ на стол и указала на насторожившую меня строчку в тексте, ожидая, что мистер Морнингсайд обернется. Но он не поворачивал головы.
– Разрыв договора, – сказала я. – Вы хотите сказать, что отпустите меня из дома, если я не закончу перевод?
Наконец он обернулся, все еще воркуя над птицей, сидевшей на его руке. Это был обыкновенный ворон, но его глаза сверкали неестественным умом. Мистер Морнингсайд лишь мельком глянул на меня.
– Это твое толкование. Там ведь лишь сказано «разорван», не так ли?
– О, так вы убьете меня из-за глупого дневника? – Я отодвинула от себя документ. – Нет, спасибо.
Мистер Морнингсайд закатил глаза и усадил ворона обратно на насест. Птица тихо каркнула и принялась чистить перья.
– Ты, как всегда, драматизируешь.
– А какое толкование у вас? – требовательно спросила я. – Я хочу, чтобы вы уточнили этот пункт, или я не стану подписывать.
– Ладно.
Я наблюдала, как чернила в той строчке, где шла речь о последствиях моей потенциальной неудачи, расплылись и буквы перестроились в другие слова.
В случае непредоставления перевода дневника заработная плата исполнителя будет урезана. Кроме того, у нее будет изъята булавка Г. И. Морнингсайда.
Булавка… Я дотронулась до того места, где она была приколота к моему переднику. Этот маленький предмет был единственным, что позволяло мне покидать дом. Было бы ужасно ее потерять, но, по крайней мере, это наказание выглядело гораздо более справедливым и понятным.
– Отлично, – сказала я, глубоко вздохнув.
Я почувствовала дрожь и головокружение, когда кончик пера коснулся бумаги. Состояние моих нервов явственно отразилось на подписи. Но договор был заключен. Я сделала это. Я выдохнула и выпрямилась, не спуская с мистера Морнингсайда глаз. Он слегка кивнул, протянул руку, взял договор и поставил свою элегантную подпись рядом с моей.
