Наконец вдали засияли минареты и купол мечети Джума-Джами. Караван входил в захудалый городишко Гезлов. В гавани слегка покачивались корабли, ветерок нес запахи и свежесть моря. Ася встрепенулась.
Глава 9
НЕУДАЧА АМЕТХАНА
Теперь уже небольшой караван с трудом разместился в сарае. Ясыркам отвели большую низкую комнату с соломой на глиняном полу. Здесь они должны были дожидаться погрузки на судно.
— Загнали в кошару, как скотину, заметила Нюрка, с тоской оглядывая помещение.
— Кто же тебе хоромы-то даст? — хмуро отозвалась Катерина. — Ведь не бояре.
— Да, сколько страхов выпало на наши головы! Погоди. Сейчас тяжело, да не срамно, а вот о том, что ждет нас, думать не хочется.
— Вот это верно, подружка. Жить так нам привычно, не баре, а вот запродадут нас, горемычных, по гаремам — тогда мамоньку вспомним!
Пленницы дружно ударились в рев, обнялись и так выли, пока Думдур не успокоил их плеткой. Он коверкал русские слова, ругался и охаживал девок на все стороны. Затем, уже после заката, дверь страшно заскрипела, и пожилая татарка, закутанная в чадру, внесла котел с похлебкой и мешок с лепешками.
Девушки вяло поели, тоска и страх отбивали аппетит. А татарка вернулась, бранилась по-своему, унесла котел и ведро, из которого выпили всю воду.
— Вот еще ведьма на наши души христианские, — вслед татарке пробурчала Матрена.
Асе сразу вспомнилась матушка, грудь заныла, слезы закапали из глаз. В помутившейся голове застучали молоточки, рыдания трясли девушку, и Нюра ласково прижалась к подружке, успокаивая и уговаривая. Так они и затихли на полу, пропитанном вонью и пылью.
Луна заглядывала в щели двери, караван-сарай затих, и пленницы тоже в изнеможении погрузились в тяжелый сон, забывшись до утра.
А по темным сторонам улиц к караван-сараю медленно пробирались три всадника. Они хорошо знали городок и без труда достигли ворот.
— Как ворота откроют — так сразу врывайтесь и сбивайте замок с двери. Не мешкать. Хватай девок — и на коней, — шепот Аметхана вызвал одобрительные кивки его товарищей. Все и так уже было договорено, но Аметхан счел не лишним напомнить еще раз перед самым налетом.
Привязали коней к коновязи. Аметхан негромко застучал в ворота рукоятью плети. Долго никто не шевелился, но наконец зашаркали шаги, открылось окошко в воротах, и голос рассерженного стража спросил:
— Кого аллах принес в такую позднюю пору? Не велено никого впускать ночами.
Аметхан выбросил руку в окошко и схватил говорившего за бороденку.
— Не кричать, а то языка лишишься, затем и головы, зловеще зашипел разбойник. — Открывай ворота немедленно!
Страж подергался, но бороды лишиться не рискнул. Он пошарил руками по поясу и долго вставлял ключ в замок. Ему было неудобно делать это, ведь Аметхан бороду не отпускал. Ворота приоткрылись, и разбойники проскользнули во двор. Сторож указал на комнату пленниц.
Дряхлый замок свалился после первого же удара. Поднялся визг, послышались удары, кто-то упал. Но разбойники спешили. Волоча визжащих девушек, они кинулись к воротам. Из помещений караван-сарая выбегали люди, перепуганные и сонные, поднялся крик, шум, но Аметхан с товарищами уже вскочили на коней, и дробный стук их копыт быстро затих вдали.
Ася тряслась, перекинутая поперек седла. Острый дух конского пота и грязной одежды всадника затруднял дыхание. Голова моталась у колена татарина. Она страшно боялась свалиться, но уверенная рука крепко придерживала ее. Пронеслись последние хибарки городка, и кони вынесли всадников в степь. Холодный ветер охладил слезы и вызвал озноб в теле.
— Стой! — коротко крикнул Аметхан, поднимая руку. И когда его товарищи остановились и сгрудились, он продолжал: — Глянем хоть, что за птицы нам достались. В темноте не разобрать было.
— Можно и глянуть, да зачем? Все они хороши, и барыш немалый будет.
— Не скажи, Ахмет, — возразил Аметхан. Он слез с коня, стащил полуживую девушку на землю и поставил рядом, лицом к луне.
Асю тоже стащили, и она с трудом удержалась на ногах. Тело ныло от нестерпимой тряски, кровь нехотя отливала от головы.
— Ну, Имдет, тебе повезло, хорошую заполучил, — с нескрываемой завистью протянул Аметхан, увидев растерянное лицо Аси. — От этой райской птички и я бы не отказался.
— Видимо, аллах так распорядился, — ответил Имдет, и в голосе его прозвучали нотки тревоги и беспокойства.
— Аллах во всех делах наших, но мы и сами кое-что значим. Может, поменяемся добычей?
— Не лучше ли последовать воле аллаха? — неуверенно ответил Имдет.
— Аллах далеко, а я рядом. Соглашайся, Имдет, в накладе не будешь.
Аметхан многозначительно играл кинжалом и кошельком. В лунном свете это хорошо было видно. Имдет никак не мог рассчитывать на выигрыш в схватке с сильным матерым аскером Аметханом. Он вздохнул.
— Э, Имдет, чего упрямишься? — посоветовал Ахмет примирительно. — Аллах всех нас наградил хорошей добычей. Ведь это именно Аметхан все придумал так хорошо. Уступай, жалеть не станешь.
— Ладно, Аметхан, забирай жар-птицу. Пусть она не пойдет тебе во благо.
— О благе, Имдет, я сам позабочусь. А ты держи выкуп. По чести с тобой поступаю. Обижаться ты не должен, — и он швырнул товарищу кошелек. — Ну а ты, птичка, иди ко мне, — сказал Аметхан, рывком притягивая Асю к себе.
— Поехали, — торопил Ахмет, — погони пока нет, но Спиро не из таких, кто легко бросит свою добычу. Нам все равно в разные стороны, Аметхан.
— Езжайте, я тоже трогаюсь.
Татары легко, привычно забросили свои трофеи перед седлами, нисколько не заботясь о том, что это не кули с овсом, а девушки, да еще пригожие, вскочили сами, гикнули, хлестнули нагайками. Кони крутанули недовольно головами и понеслись в ночь. Аметхан помедлил и тоже стал нахлестывать коня. Ася закусила губы, чтобы не разрыдаться, напрягая все тело, измученное тряской.
Она молила Бога уже не о спасении, а о смерти, легкой и быстрой. Мучения ее стали невыносимыми. Она болталась, больно ударяясь о луку седла. Луна ярко светила, и в этом свете взгляд девушки отметил рукоять короткого кинжала, торчавшего из сапога Аметхана. Ася потеряла ощущение боли и неудобства, тряска и вонь отошли куда-то по ту сторону сознания. Взгляд и мысли ее сосредоточились на этой рукоятке.
И тут рука сама, помимо ее воли, схватила рукоять, рванула на себя, и Ася в одно мгновение с отчаянным остервенением, закрыв глаза и содрогаясь от ужаса, ударила острием в левый бок всадника. Тот громко всхлипнул, как-то вдруг обмяк, рука, сжимавшая ее стан, стала слабеть. Аметхан заваливался вперед, и Ася в ужасе закричала. Руку, облитую горячей кровью, она отвела от себя и оглашала пустоту степи звериным протяжным воплем.
