Ася опять впала в меланхолию, но мысли ее были уже не отчаянные и безнадежные, а совсем другие. Они не захватывали ее целиком, а плыли поверхностно и не так часто холодили душу. Она уже знала, что может не только узнать мысли людей, но в какой-то мере влиять на их поведение. Пока Ася могла наблюдать это только на своих постоянных посетителях, старухе и мулле, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять, что дар Божий сидел в ней и раньше, но теперь стал проявлять себя, и с каждым днем девушка все больше убеждалась в этом.
Она горячо молилась, вознося хвалу Господу. Часто ее заставали на коленях, шепчущую молитвы и отвешивающую земные поклоны. Мулла в бешенстве выбегал вон, сыпля на голову неверной проклятия и призывая кару небесную. А Ася продолжала молить:
— Господи, не оставь меня благами своими. Ты уже одарил меня своим вниманием, так не оставляй и дальше! Сохрани и помилуй! Господи!
Ее стали выпускать из темницы, заставив накинуть густую чадру и одеться во все черное. Она оглядывала местность с жадностью обреченной.
Осень брала свое, горы стояли голыми, и с их вершин дули холодные ветры. Дым очагов стлался над крышами селения. Оно состояло из нескольких десятков каменных домов, приземистых и мрачных. Муравьями ползали по склонам отары овец и табуны коней, лохматые собаки носились вокруг, оглашая окрестности хриплым сорванным лаем. Тонкие ниточки троп вились по горным склонам, теряясь вдали, и эти ниточки в одно мгновение приковали все внимание Аси. Она не могла знать, в каком направлении они тянутся и куда приведут, но острое желание вскочить на коня и помчаться по ним возникло сразу же.
Она вместе с другими женщинами ходила с высоким медным кувшином к речке, которая вилась на дне долины, и училась таскать воду плавной подходкой, держа кувшин на плече или на лямках за спиной. Выполняла и другую работу, и с каждым днем обязанностей у нее прибавлялось. И это было приятней, чем сидеть в темной конуре.
Она вслушивалась в звуки незнакомой речи и старалась уловить ее смысл, но больше понимала, заглядывая изредка в глаза спутниц, когда они откидывали край чадры. Ее сторонились, не заговаривали, и это сердило Асю. Она томилась без общения, а черная старуха и мулла осточертели ей смертельно.
Наконец ее посетила статная женщина с гордой осанкой. Они находились в большом помещении, где горело несколько факелов. Оконца были крохотные и мало помогали в освещении комнат.
Женщина заговорила, подкрепляя слова жестами. Ася напряглась, впившись в нее глазами. Женщине под этим взглядом стало не по себе, она заерзала, начала говорить резко, раздраженно, часто отворачивая голову. Ася с радостью заметила неуверенность госпожи и продолжала смотреть на нее. Она почти не понимала слов, но смысл их уловила хорошо.
Женщина сообщала, что через неделю состоится ее свадьба с вождем рода. Асия, как звали ее на местный лад, и как она сама себя теперь называла, должна готовиться к этому событию. Как именно надо готовиться, Асия уже не слушала, погрузившись в тоскливые мысли о том, как бы помешать этой проклятой свадьбе. Она боялась здешних мужчин и не представляла себе свою будущую жизнь в роли жены ненавистного человека.
Потянулись дни, заполненные какими-то обрядами, в смысл которых Асие не хотелось вникать. Она не сопротивлялась, уговаривала себя сохранять спокойствие и выдержку. Что она могла поделать во враждебном мире, одна, без защиты?
А женщины наряжали ее, украшали шею и голову монистами, ожерельями, подвесками, прикидывали куски шелка и муслина, цепляли на пальцы кольца, на руки браслеты. Все эти знаки богатства и красоты ее не трогали. Она вспоминала Андрея, и он уже являлся перед ее затуманенным взором в сиянии нимба, божественно красивым. Но черты лица расплывались, и ей никак не удавалось разглядеть их.
Однако и образ Андрея вскоре превратился в нечто нереальное и такое непонятное, что сама Ася не могла понять, что же именно ей мерещится иногда. Постепенно этот образ отошел куда-то и вскоре исчез вовсе.
Ею завладела навязчивая мысль пронестись на коне по тропам, взлететь высоко и с тех высот увидеть истинный путь, куда она и направит полет своего быстроногого скакуна. А кони здесь попадались на редкость хорошие. Только уж очень тощие и тонконогие. Но Асия удивлялась, как долго и быстро они могли скакать по трудным горным дорогам, сохраняя свежесть и бодрость. Она мечтала о своем коне и свободе. Беспредельной, как то море, через которое она плыла. Море часто снилось ей, качало, убаюкивало. Становилось радостно и привольно на мягких волнах. Соленость чувствовалась на губах, Асия просыпалась и вытирала слезы со щек.
— Увижу ли я еще хоть разок те просторы? — шептала она в темноте и сожалела, что сон прервался и неизвестно еще, придется ли его досмотреть.
Однако день свадьбы приближался. Прибывали гости, тянулись на заклание гурты овец и быков, готовилось пиршество на несколько сот человек.
В день свадьбы она находилась в полусознательном состоянии. Все происходило как во сне. Люди, дома, кони, собаки — все вертелось в непрерывной круговерти. Асия даже и не пыталась вывести себя из полузабытья. Так легче было совладать с мыслями и чувствами, которые могли довести ее до непоправимого.
Селение наполняли голоса, скачка коней, выстрелы, вопли, и наконец появился жених. Асия вздрогнула. Неясные воспоминания мелькнули в голове. Да, именно на горной дороге она уже видела этого гордого, статного мужчину с черной бородой и с сильными, что было видно даже сквозь одежду, руками. Асие стало жалко себя, на минуту ее сознание выхватило все окружающее, но затем оно потонуло в сумерках заслезившихся глаз и под опущенной фатой. Ее подхватили, вскинули на седло, и кто-то помчал девушку на скачущем коне. Но эта скачка была не похожа на ту, когда ее выкрали. Теперь она сидела впереди всадника, и тот крепко придерживал ее остолбеневшее тело. Страха не было. В ушах девушки посвистывал ветер, он охлаждал пылавшие щеки, было приятно вот так неудержимо скакать на сильном коне. На мгновение Асия забыла все и отдалась восхитительному чувству скорости и ветра. Но затем рыдания обрушились на нее, сотрясая тело судорогами отчаяния и горя.
Шумный пир с пальбой из ружей и пистолетов, сверкание сабель, звон посуды, голоса веселившихся людей — все слилось в однообразный шум и гвалт, пока сильные руки не подхватили Асю на руки и понесли куда-то.
Она догадывалась куда. Сопротивляться было бесполезно. Асия стиснула зубы и решила вытерпеть все до конца. И лишь потом она отомстит за себя и найдет путь к свободе. Она верила в это. И на протяжении ночи эта мысль поддерживала ее, пока грубый муж, не получая ответных ласк, не обрушил на нее свои увесистые кулаки и плетку. После чего Асия получила возможность спокойно отдохнуть, вжавшись в стену, подальше от похрапывающего мужа.
Сон не шел к ней. Гадливое отвращение к мужчине и самой себе наполнило ее тоской и вылилось в тихое прерывистое рыдание, которое она старалась заглушить и сдержать, боясь вызвать гнев своего повелителя и господина. «Господи, что ждет меня в этом мире?» — спрашивала она Всевышнего.
