За час гонки корабли сблизились настолько, что можно было видеть людей на борту индусского судна, мечущихся в страхе.
— Носовое орудие! — донеслась команда Тайсила, и через короткое время: — Фитиль, пали!
Асия вздрогнула от грохота выстрела. Она ощутила дрожь судна, прошедшую по всему корпусу. Ядро с противным шелестом и завыванием унеслось в море, недалеко от носа купца взметнулся столб воды и упал с брызгами.
— Гляди, паруса спускают! Ложатся в дрейф!
— Судно не принимает боя, — с облегчением сказал Хадар, подходя к Асии.
— Знать и вправду Всевышний услышал наши молитвы, — ответила облегченно Асия, впиваясь горящими глазами в качающееся на пологой волне судно.
И тут она ощутила в душе какое-то спокойствие и тепло. Она подумала, улыбнувшись сама себе: «Все будет хорошо. Счастливое начало».
— Готовь крюки! Весла суши! Приготовиться к высадке! — доносился хрипловатый голос Хаддада, и Асия вздрогнула, представив, что сейчас произойдет. Перед глазами встали картины ее собственного захвата пиратами, и сердце защемило и заныло от тоски.
С глухим стуком крюки впивались в борт, дружные руки мгновенно стянули оба судна. Толпа вооруженных людей хлынула на палубу, мешая друг другу, спеша поживиться добычей. Донесся истошный вопль. Первая в этом плавании кровь оросила палубу.
Асия рванулась к борту и ее голос, срывающийся от напряжения, покрыл все остальные:
— За что убивать? Не сметь! Остановитесь!
Она подняла пистолет и выстрелила в воздух. Люди на мгновение остолбенели, и в это время Асия спрыгнула на борт захваченного судна. У мачты корчился матрос, прижимая окровавленную руку к животу. Ей бросились в душу потухающие глаза первой жертвы.
Никто не обращал внимания на раненого, на него наступали, толкали, кто-то упал, споткнувшись о несчастного, и грубо выругался. Асия стояла перед ним, не в силах оторвать взгляд. Внутри все похолодело, она сделала усилие и отвернула лицо. На душе стало муторно и противно.
Она остановила пробегавшего мимо Хилала.
— Хилал, — сказала Асия, стуча зубами, — проследи, чтоб никого больше не убили. Я приказываю, передай Тайсилу и Хаддаду.
— Слушаю, ханум! Только как остановить их? Они забыли аллаха, ханум.
— Выполняй, собачий сын! — вдруг грубо крикнула Асия, и тут к ней вернулось трезвое мышление. Она оглядела палубу, заметила перепуганные лица сдавшейся команды.
Хилал с Хадаром уже наводили порядок, приказывали именем ханум не чинить команде плохого, успокаивали особо разбушевавшихся. Их плохо слушали, отмахивались и продолжали тащить добро, ссорясь и задираясь.
— Стадо гиен! — прошептали губы Асии. — Ладно, после разберемся с этим.
Наконец толпа захватчиков притомилась. Послышались не крики, а разговоры, люди отдувались, отирали вспотевшее тело, присаживались на сваленное в кучу добро. Тут Асия подала голос:
— А ну слушай меня! — все притихли, уставившись на ханум, как бы видя ее в первый раз. — Вы, бешеные собаки, забыли уговор и приказы! Кто вам велел тыкать саблями в беззащитных людей? Судно сдалось, и ни к чему было рвать все на части! Вы получаете плату за свою работу, остальное идет в мою пользу! Забыли? Так я могу напомнить!
Матросы стояли понурившись, и только некоторые с вызовом поглядывали на странную ханум, требующую соблюдения каких-то там договоров. Они ворчали под нос, но пока не осмеливались выходить вперед.
— Все, кто отныне будет забывать о приказах, будут лишаться части премии, — продолжала ожесточаться Асия.
— Ханум, первый приз! Не утерпели. Шайтан попутал! — оправдывались самые серьезные.
— Да на что нам договоры! — выкрикнул кто-то и замолк. Асия сощурила зеленые глаза, рот скривился от злости.
— Ну-ка выходи сюда! Кто кричал?
Никто не вышел. И тогда Асия подошла к толпе и безошибочно отыскала недовольного. Это был араб, худой и обозленный, еще не остывший от грабежа. Она молча уставилась в его расширенные глаза, и тот стал пятиться, натыкаясь на разбросанные вещи. Асия подступила вплотную и неожиданно влепила ему оглушительную пощечину. Тот отшатнулся, хватаясь за пылающее лицо.
— Сын собаки! — прошипела она и медленно навела на перепуганного матроса пистолет, взведя курок.
— Прости, госпожа! — завопил матрос, заслоняясь руками. — Не казни! — и он повалился на колени.
Асия пнула его ногой и отошла. Едва сдерживая дрожь на лице, она оглядела толпу и тихо проговорила:
— Доли лишить, в ближайшем порту высадить, — с этими словами она неторопливо перебралась на свой корабль. Ее молча провожали десятки глаз.
Глава 7
НА СЕВЕР!
Асия уняла нахлынувшее волнение, окатилась забортной водой, выпила прохладного шербета. Фата молча прислуживала, понимая, что госпожа не в себе.
— Ну все, — сказала Асия, явно придя в норму. — Теперь пошли посмотрим, Фата, что нам досталось. Тоже горишь нетерпением?
— Интересно, госпожа, — ответила Фата.
Происходила перегрузка захваченных товаров. Хадар распоряжался, писарь Масуд записывал захваченное в толстую книгу с желтоватыми страницами. Матросы спорили, переругивались, шутили.
На баке стояли пленные, дрожа от страха.
Асия подошла и оглядела их внимательными глазами, с мягкостью в голосе спросила:
— Кто хочет перейти к нам на судно?
Люди молчали, тараща на нее огромные черные глаза.
— Нуреддин, может, никто не понимает по-арабски? Переведи им мои слова.
Но и после перевода, никто не вышел вперед. Все молчали, но тут толпа зашевелилась. Сквозь нее продрался мальчишка в одной набедренной повязке, нерешительно сделал два шага и остановился.
— Спроси, Нуреддин, чего ему надо, — сказала Асия и оглядела мальчишку. Тот стоял, не скрывая страха в расширенных глазах. Он нерешительно кивал, стал отвечать на вопросы Нуреддина.
— Мальчишка, его зовут Пракаш, хочет перейти к нам, ханум, — перевел тот.
— Чего так? — удивилась Асия.
— Сильно намучался он тут. Серендж, его хозяин, часто избивает его и издевается над ним. Измучился малец.
— Да? Что ж, пусть переходит. Детей надо лаской приручать. Пусть идет к нам. А где его хозяин?
Из толпы пленных вышел моряк в разодранной одежде неопределенного покроя и с вызовом бросил быстрый взгляд на Асию. Она перехватила его и нахмурилась, почувствовав затаенную злобу и коварство.
— Твой раб? — ткнула она пальцем в сторону мальчишки.
— Мой, — ответил серендж.
— Издевался над ребенком?
— Он мой раб, — повторил моряк.
