Он двумя руками обхватил голову Баклана и одним стремительным рывком сломал тому шею. Аквалиш дернулся и обмяк, соскользнул вниз и исчез из виду.
31
ЯСНОСТЬ
Полночь.
Морг.
Мол спустился сюда после окончания поединка. По пути никто не пытался с ним даже заговорить. За несколько часов, минувших с момента убийства Баклана, что-то изменилось — произошел кардинальный сдвиг в отношении к нему всех обитателей тюрьмы. Теперь прочие заключенные, включая членов банд, и даже охрана держались от него как можно дальше. Не столько из страха или из уважения, сколько из чувства самосохранения — как стадо неразумных живых существ старается не вступать в контакт с особью, зараженной смертельной инфекцией. Как будто они чувствовали, что сделал Мол и как он пометил себя для смерти.
Не то чтобы его это волновало. Недавний поединок еще на один шаг приблизил его к Радику, все остальное не имело значения.
Теперь он опустился на колени перед изображением, созданным голопроектором, и склонил голову перед лицом своего учителя.
— Повелитель, я по-прежнему прикладываю все усилия...
— Хватит, — оборвал его Сидиус раздраженным и колким тоном. — Почему ты так упорно испытываешь мое терпение, ученик? Почему ты постоянно унижаешься, заставляя меня ждать информацию, которую ты должен был получить уже несколько дней назад?
Мол прищурился в попытке видеть более ясно. Самодельный голопроектор создавал изображение так, словно Сидиус глядел на него с высоты нескольких километров, далекий и грозный, с таким тяжелым взглядом, давления которого забрак не мог выдержать. Вопрос, по-видимому, не был риторическим.
— Я пытаюсь, учитель. Это тяжкий путь.
— Как ты смеешь оправдываться?! — Голос Сидиуса ревел у него в голове. — После долгих лет, на протяжении которых я обучал тебя? Оттачивал умения, готовил к любым неожиданностям, учил способам выживания, стойкости и атаки? А как долго ты просил позволения играть хоть какую-то роль в Великом плане?
— И я вам признателен, — отвечал на это Мол. — Моя верность вам безусловна, и ручательством тому моя кровь, сама моя жизнь...
— Заявления о верности бесполезны без победы. — Слова Сидиуса сочились безжалостностью. — В данный момент меня не интересуют абстракции. Времени мало. Ты меня понял?
— Понял, учитель.
— Я в этом сомневаюсь. Или, быть может, мне пришло время найти другого ученика, более достойного этой чести?
Мол вскочил:
— Нет!
— Тогда докажи, чего ты достоин. Прекрати тратить мое время пустыми обетами верности и заверши возложенную на тебя задачу.
— Учитель, если бы мне только дозволили призвать мощь темной стороны...
Мысль угасла, не успев сформироваться. Мол ощутил, как невидимая рука хватает его за горло, сжимает трахею и перекрывает воздух. Пошатнувшись, он опустился на колени, на холодный пол морга.
— Тебе предоставлено все необходимое и даже более того. Ты обладаешь несказанными физическими преимуществами, о которых эти жалкие задиры могут только мечтать. И ты очень хорошо понимаешь, к каким последствиям приведет раскрытие твоих истинных способностей по управлению темной стороной, особенно теперь, когда ты продвинулся так далеко. Многие наблюдают за тобой. Ты не единственный в «Улье-7», кто ищет Айрема Радика.
— Да, мой учитель.
— Не заставляй меня ждать долго. Отыщи его и немедленно заключи нужные нам соглашения.
Мол сумел только раз неловко кивнуть в знак согласия, и давление сразу исчезло. Голоизображение пропало столь же внезапно, сколь и появилось, и бестелесный Сидиус исчез, поглощенный пустотой, из которой возник.
Мол упал на пол и уронил голову, прижав лоб к холодному металлу. Никогда темный владыка не оказывал на забрака такого давления, никогда Мол не видел в учителе такой глубокой и гнетущей целеустремленности, основанной на... на чем? Существовало ли нечто другое, беспокоившее учителя? Какая-то опасность для самого владыки Сидиуса, о которой тот не сообщил Молу? Это встревожило его — как всегда в подобных случаях.
Он лежал, прижимая лоб к полу, ожидая ответов, которые и не должны были прийти. Так он провел немало времени, пока в мышцах не собралось напряжение, кулаки не сжались, челюсти не напряглись и все тело не стало жестким. Внутри уже кипела алая ярость. И как всегда, он приветствовал ее, словно глоток чистого воздуха. В моменты, когда все его предало, гнев остался с ним, верный и единственный союзник.
Он поднялся. В груди клокотало, мышцы болели, в висках шумело, в легких поселился низкий хрип.
«Учитель. Я посвятил себя вам».
Люк распахнулся. Мол шагнул в него — за ним его уже поджидали, прямо у порога. Застигнутый врасплох, он едва ли успел осознать, что происходит.
«Что?..»
Огромный красно-черный взрыв вспыхнул перед его глазами — и больше он ничего не знал.
32
ОСЛЕПЛЕННЫЙ
Мол очнулся от слепящего света: ярчайший поток бил прямо в глаза, скрывая под собой все остальное. Он попытался шевельнуться и обнаружил, что не может. Его руки и ноги растянули в разные стороны, подвесив в воздухе над... над чем? Невозможно сказать.
Из какого оружия его подстрелили? Какая-то разновидность парализатора, достаточно мощная, чтобы полностью его вырубить. Сделавший это явно разработал и способ укрыться от камер наблюдения — это могло бы объяснить болезненно-яркий свет, такой мощный, что он сумел скрыть все, что они планируют с ним сделать.
Наконец откуда-то слева он услышал звук: чье-то затрудненное дыхание. Бессвязное бормотание. Хрипы. Ужасающий скрежет расстройства дыхания. Мол еще вслушивался в него, пытаясь разобрать детали окружающего, когда уловил звук приближающихся шагов.
— Где старик? — спросил кто-то.
— В углу, — ответил ему другой, более знакомый голос. — За упаковочным прессом.
— Он сказал что-нибудь по существу?
— Он бредит. — Знакомый голос был тих, но не бесстрастен — в нем слышались нотки чего-то напоминавшего сочувствие. — Потеря ноги вызвала заражение крови. Инфекция уже затронула мозг. — Стоявший рядом с Молом обладатель второго голоса наклонился так близко, что забрак сумел различить его черты. — Привет, Джаганнат.
Мол поднял взгляд на стоящего над ним тви’лека:
— Зеро?
Зеро пристально смотрел на него.
— Ты произвел здесь настоящий фурор, — проговорил он. — Тебе, правда, не следовало убивать Баклана. Господин Радик щедро платил за то, чтобы он не участвовал в поединках.
— Выходит, ты его знаешь.
— Отправив нелваанца взламывать алгоритм, ты совершил первую ошибку. — Теперь на лице тви’лека появился налет озадаченности, словно он не мог понять, что заставило Мола совершить эту роковую для него оплошность. — Ты же понимал, что у этого поступка будут последствия. Серьезные последствия.
