— Зеро?
— Заключенный номер ноль, потому что он здесь с самого начала.
— Почему его защищают?
Койл пожал плечами.
— Зеро — тот, кто может обеспечить всем.
— Чем — всем?
— Тремя вещами.
— Что это за три вещи? — нахмурился Мол.
— Предметы. Влияние. Информация. — Чадра-фан снова пожал плечами и продолжил перебирать свою коллекцию косточек. — Так ведь было всегда, не так ли? Хотя бы покуда я здесь.
Мол обратил взор туда, где в момент взрыва стоял тви'лек. Тот уже исчез, будто растворившись в толпе.
— Если я захочу его найти, где мне искать?
— Кого, Зеро? — переспросил чадра-фан. — О, насколько я знаю, он бывает в вентиляционном туннеле номер 11-AZR. Кажется, это единственное место, насколько я знаю, где он время от времени принимает гостей. Конечно, это только слухи, не так ли? Ничего определенного, правда?
— Туннель 11-AZR, — повторил Мол.
— Это верно, но…
Ситх уже повернулся к нему спиной, намереваясь уходить.
5
«МЫШЬ В НОКАУТЕ»
— Это он, — прошептал Эоган. — Это же он, верно?
Человеку, привалившемуся рядом к стене, сунув руки в карманы, не было нужды поднимать взгляд, чтобы понять, о ком говорит сын. Даже если бы мальчишка не болтал о новом чемпионе все утро, забыв даже про завтрак, а после этого без тени смущения не слонялся бы по холлу в надежде хоть мельком увидеть краснокожего новичка, это было бы очевидно.
После некоторых размышлений к Артагану Труаксу пришла поразительная мысль: с того момента, как они попали в «Улей-7», все существо его шестнадцатилетнего сына сосредоточилось на действующем чемпионе; он либо страшился дня, когда ему придется драться с ним, либо боготворил его издалека. Или, возможно, и то и другое вместе.
Да, это он, — произнес Артаган, по-прежнему не поднимая взгляда, когда новоприбывший заключенный прошел метрах в двадцати от них. — Ты и сам прекрасно знаешь.
— Я слышал, его зовут Джаганнат, — тараторил Эоган. — Наемник и убийца, который в розыске в десятке звездных систем. Говорят, это означает…
— «Зуб», — кивнул отец, ошеломленный энтузиазмом парнишки. — Да, об этом я тоже слыхал.
— Как ты думаешь… — Эоган поубавил пылу, стараясь задать вопрос как можно более спокойным тоном. — Я хочу сказать, просто если предположить, что мне придется… если так получится, что я выйду против него на поединок, если я буду продолжать тренировки… как ты думаешь, я когда-нибудь смогу?..
Артаган ответил не сразу. Он никогда не любил скрывать от сына правду и еще до того, как они очутились здесь, поклялся всегда быть с ним абсолютно честным, ведь он столь многим обязан этому мальчику. После того как он протащил за собой Эогана из одного конца Галактики в другой, заставляя стоять в толпе и наблюдать, как отец ночь за ночью принимает удар за ударом в бесконечной веренице боев, правда осталась единственным, что он мог ему предложить.
Тем не менее сейчас он обнаружил, что не в силах говорить откровенно.
«Мы снова и снова подводим себя, — подумал он. — Каждый день».
— Ты почти готов, — сказал он и, протянув руку, взъерошил светлые рыжевато-каштановые волосы паренька. — Еще месяц или два тренировок — заметь, серьезных тренировок, где нельзя отступать, когда становится тяжело, — должны сделать свое дело.
С сияющим лицом Эоган повернулся к отцу, в его светло-зеленых глазах светилась надежда:
— В самом деле?
— Ничуть в этом не сомневаюсь. — Артаган постарался насколько возможно изобразить обнадеживающую улыбку. Не найдя в себе сил продолжать притворяться, он перевел внимание на окружавшую их толпу заключенных — Спускайся вниз и жди меня в мастерской. Сегодня будешь охотиться на крыс.
— Так точно, сэр, — улыбнулся Эоган. — Встречаемся на месте.
Он повернулся и пошел прочь, продираясь сквозь толпу.
Артаган смотрел ему вслед, улыбка исчезала с его лица.
«Ничуть в этом не сомневаюсь», — сказал он.
Однако он сомневался.
Причем сомневался во всем.
* * *
Отца и сына этапировали сюда почти год назад — арестовали вместе с кучкой налетчиков и фальшивомонетчиков и бесцеремонно сунули в котел «Улья-7», состоящий из психопатов, бандитов и убийц. Однако, что бы там ни воображал себе мальчишка, это не было случайностью.
Таковы были условия сделки, которую Артаган Труакс заключил с тем, кто управляет в Галактике темными делами.
С момента прибытия он участвовал в поединках в общей сложности пять раз. Первые три он с блеском выиграл, быстро и сноровисто расправившись со своими противниками. По-прежнему сильный и ловкий, с рефлексами, отточенными более чем тридцатью годами боев, он быстро отправил своих оппонентов в мир иной; ему даже понравилось на краткий миг стать звездой среди местных.
Четвертый поединок — против калиша с острыми, словно скальпели, клыками — развернулся иначе. Эти самые клыки вонзились ему в грудь и проткнули легкое. Артаган сумел сломать один и использовать против бывшего владельца. К счастью, ему удалось нанести противнику смертельный удар. Он снова одержал победу — хотя на этот раз и не без потерь.
А вот пятый поединок…
Пятый поединок чуть не убил его.
Его выставили против клатуинца, и он сразу же понял, что дело плохо. Минуты через две после начала боя это существо так врезало Артагану в висок, что он чуть не потерял сознание. Подобной боли он не испытывал никогда, и на ее фоне манящее обещание забытья оказалось настолько соблазнительным, что Артаган уже собирался нырнуть в него, хотя бы на краткий миг, для передышки. Лишь мысль о том, что Эоган останется один, беззащитный, в стае хищников, удержала его на краю сознания. Собравшись с силами, он сумел в последний момент провести обманный прием, выхватить из рук противника клатуинскую боевую секиру и вонзить ее лезвие тому в череп.
Больше поединков не было.
Однако до конца он так и не оправился. Клатуинский удар послужил причиной закрытой черепно-мозговой травмы — сотрясения мозга, и с тех пор Артаган страдал от постоянных головных болей, тошноты и повышенной потливости. Зрение, одна из самых сильных его сторон, настолько четкое и ясное, что позволяло различить западню, отраженную в зрачке противника, ухудшилось, стало туманиться по краям. Иногда он просыпался от ослепительного сияния опалесцирующего света — эту ауру он научился связывать с приступами мучительной боли. Руки стали постоянно слегка дрожать, а однажды, два месяца назад, у него случился припадок — к счастью, уже после того, как Эоган уснул. Когда мальчик перевернулся на другой бок и сквозь сон позвал отца, Артаган заверил сына, что тому все приснилось. После этого он украл из столовой ложку и, ложась спать, брал ее в зубы, чтобы в случае чего не откусить себе язык.
