– Я довольна вами, капитан, отдыхайте.
– Рад служить, моя леди.
Гучер вновь склонил голову.
Агата прошлась вдоль кибитки, которую еще не успели разгрузить, заглянула под полог и прищурилась на ящики.
– Все целы?
– Ни единой царапины.
– Кибитки сжечь, лошадей забить и сжечь.
– Да, моя леди.
Кобрийская владетельница была уверена, что Праймашина начнет работать в самое ближайшее время, но привычка не оставлять следов взяла верх. Или же не привычка. Или так подействовали на Агату слова старой Иоланды, не увидевшей победителя в их с Карлосом противостоянии.
«Его будущее не менее грандиозно, чем твое…»
А ее будущее зависит от ученых, которые пытаются восстановить Праймашину.
А Карлос Грид, как следовало из присланного с голубем донесения, сидит в фихтерской тюрьме и будет убит этой ночью.
Будет убит. Будет. Не «уже убит», а только будет. Если у Лашара получится. Вот и выходит, что ее будущее зависит не от нее, а от помощников. И до тех пор, пока Карлос Грид не будет «уже убит», следует принимать самые строгие меры предосторожности.
– Гучер!
– Да, моя леди. – Капитан «орлов» подобрался.
Он понял, что отдохнуть ему не позволят: раз вернулся, значит, пора приступать к непосредственным обязанностям, к охране замка.
– Распорядитесь удвоить патрули и выставьте дополнительные посты в горах.
– Мы ждем гостей? – осмелился поинтересоваться Гучер.
Судя по донесению, Лашар не сомневается в успехе, но однажды Карлос Грид уже ускользнул от Маркуса, и потому леди Кобрин ответила утвердительно:
– Они могут появиться, капитан. Так что будьте настороже.
– Да, моя леди.
* * *
– Ты уверен насчет империи? – осторожно спросила Марида.
– Абсолютно, – подтвердил Карлос, не сводя глаз с символа. – Трехглавый дракон…Я как-то увидел этот знак в старой книге и спросил отца, что он означает.
Тоннель, в который вывел их проход, был не очень длинным, шагов тридцать, после чего его перекрывали следующие ворота, едва различимые в полумраке. Дойти до них можно было очень быстро, однако Карлос и Марида не торопились: постояли, внимательно оглядывая тщательно отесанные стены в поисках возможных ловушек, перебросились несколькими фразами и лишь потом медленно направились в глубь тайного укрытия.
– Каков был ответ? – поинтересовалась недовольная затянувшимся молчанием адорнийка.
– Это знак старой империи.
– И что?
– Ничего, – протянул Карлос. – Ты знаешь что-нибудь о старой империи?
– У нас, в Адорнии, бережно относятся к преданиям, – с достоинством ответила южанка.
Разговор коснулся важной темы, и ответила девушка предельно серьезно, давая понять, что шутки сейчас неуместны. Но Карлос намек проигнорировал.
– Правдивые среди них есть?
– Все.
– Почему же ты не узнала символ?
– Потому что… – С ходу отыскать ответ на этот вопрос Марида не смогла. – Потому что мы отреклись от старой империи.
– И напрасно.
– Почему?
– Потому что прошлое влияет на будущее.
– Откуда ты знаешь?
– Из книг, – ответил молодой лорд и тут же насмешливо осведомился: – В Адорнии знают о существовании книг?
– Разумеется, – фыркнула девушка.
– А я их читал.
– Очень смешно.
Бричку они оставили у самых «ворот», там была устроена коновязь, но распрягать лошадь не стали – не до того. Отыскали место для маски – уложенная на небольшую, отмеченную красной краской выпуклость, она заставила плиту вернуться на место, и, включив найденные у входа прайм-фонари, отправились исследовать таинственное укрытие.
– Как думаешь, для чего его строили? – помолчав, спросила Марида.
– Трехглавый дракон говорит сам за себя – здесь работали ученые империи, – ответил юноша.
– Но почему здесь? Почему в глуши?
Молодой лорд пожал плечами.
– Возможно, они ставили секретные эксперименты, настолько опасные, что их следовало проводить как можно дальше от поселений. В старой империи знали много, наука была сильно развита.
– Сильнее, чем теперь?
Марида хотела в очередной раз поддеть Карлоса, показать, что чванливые докты до сих пор не достигли уровня предшественников, но теперь уже юноша стал серьезным:
– Другая наука, сильно отличающаяся от нашей. В те времена не было прайма, и ученые работали не так, как теперь.
– Допустим… – не стала спорить адорнийка. – Но отсюда рукой подать до Фихтера, так что твоя догадка насчет опасных экспериментов ошибочна.
– Во времена старой империи Фихтер был крошечным поселком, на который всем было плевать. Если бы здесь грохнуло, никто бы не почесался.
– Что здесь могло грохнуть?
– Понятия не имею… – Карлос покосился на вделанные в скалу клетки. – Может, здесь выводили Чудь?
Неожиданное предположение, подкрепленное толстыми прутьями решетки, удивило девушку:
– Ты шутишь?
– Но откуда-то она взялась.
– Из старой империи? Не верю. – В этом ответе Марида была убеждена. – Чудь возникла в результате Катаклизма…
– Одна из теорий.
– Вы, докты, верите только в то, что можно изучить. Вы забыли о существовании богов…
– Зато мы умные.
– Да, конечно.
– И поэтому не верим, что боги совершили коллективное самоубийство, – быстро, но уверенно закончил молодой лорд.
– То есть? – не поняла Марида.
– Зачем богам устраивать Катаклизм, если сами его не пережили?
– Э-э…
– Когда придумаешь ответ – сообщи, – улыбнулся Карлос. А в следующий миг луч фонаря наткнулся на массивный включатель, и юноша обрадованно воскликнул: – У нас будет свет!
И он появился.
Пусть подземное укрытие и было создано во времена старой империи, новые его хозяева не пожалели сил на реконструкцию и позаботились о системе освещения, установив во всех помещениях прайм-контуры.
– Так лучше, – проворчала Марида, выключая фонарь.
– Согласен.
Тоннель закончился выложенной из серого камня стеной, в которую были вделаны металлические ворота, справа от них и торчал ящик включателя. Створки ворот оказались запертыми изнутри, а вот калитка – открыта, и, пройдя через нее, путники попали в большой зал, представлявший собой отлично оснащенную механическую мастерскую. Гидравлический пресс, кузнечный горн, несколько станков, о предназначении которых Карлос мог только догадываться, верстаки, ящики с инструментами…
