– Судя по всему, ты действительно тупой, – вздохнула леди Кобрин. – Я ведь сказала, что Праймашина устранит главную причину войны – недостаток прайма. Его будет вдоволь, и наступит мир.
Красивая, можно сказать – сказочная перспектива, которая в какой-то момент увлекла лорда Грида. В какой-то момент он поверил, что мир возможен, что обилие прайма способно изменить людей. В какой-то момент… Теперь же Карлос отыскал в построениях Агаты самое слабое место.
– Ты будешь приносить в жертву Героев.
– Ну и что? – пожала плечами Агата. – Они постоянно умирают в боях.
– После чего воскресают, – парировал юноша.
– Но через что они проходят?
Карлос умолк. И подумал, что ему действительно еще рано тягаться с Агатой в словесных дуэлях.
– Мы оба знаем, что Герои тяжело переживают свои смерти, так же тяжело, как и обычные люди, – продолжила леди Кобрин, медленно пройдясь вдоль стола. Карлос тоже поднялся, воспитание не позволило ему сидеть в присутствии женщины. – Воскресая, Герои испытывают прилив сил, эмоций, они радуются, но не забывают о пережитом. На каждого из них давит память всех смертей, и, возможно, именно поэтому некоторые из них, например безликие, превращаются в полоумных маньяков.
Ее тон не оставлял сомнений в том, что…
– Ты их презираешь, – вздохнул юноша. – Всех Героев. Без исключения.
– Они стали другими, – ровно ответила Агата. – Они – дети прайма.
– Герои – люди!
– Они воскресают, Карлос, воскресают. Разве обычным людям это под силу? Тебя можно вернуть? Нет. И меня нельзя. Наши смерти станут окончательными, второго шанса не представится, а Герои… Они просто сгустки прайма. Туповатые големы, одержимые желанием убивать. Бесполезные…
– Нет!
Шахмана бесполезна? Ураган? Ржавый Ус?
– Ты когда-нибудь видел, чтобы Герой тратил свою силу на созидание? Видел Героя у плуга? У механического станка? Видел, чтобы они сеяли или строили мосты? Ты видел, чтобы Герой приносил реальную пользу?
– Герои помогают нам справляться с Чудью!
– До их появления люди обходились своими силами, а новое прайм-оружие сделает борьбу с Чудью еще проще. Мы справимся, Карлос, справимся без этих странных созданий… Почему ты их защищаешь?
И в каждом слове – правда. Исковерканная, переиначенная, но – правда. Герои – это война, всегда война.
– Я их не защищаю, – устало ответил Карлос. – Просто я вижу, что будет дальше.
– Ты видишь? – удивилась леди Кобрин.
– Как долго ты сможешь хранить в тайне способ получения прайма? Месяц? Год? Десять лет? Ты умная женщина, Агата, ты прекрасно понимаешь, что очень скоро люди догадаются, куда исчезают Герои. Сначала поползут слухи, потом появится уверенность, а потом Герои объявят тебе войну. Даже не тебе – всем людям.
– Что они смогут?
– У тебя достаточно врагов, Агата, среди них обязательно отыщется лорд с прайм-индуктором, и все Герои, и докты, и адорнийцы, принесут ему присягу. Ты представляешь, что будет дальше? Ты понимаешь, что твоя мечта о мире разлетится на куски, и новая война, война между людьми и Героями, станет еще более кровопролитной, чем грядущее столкновение за прайм?
– Я все продумала. Я удержу Героев под контролем.
– Они не такие тупые, как ты думаешь.
– Посмотрим. – Судя по всему, Агата не задумывалась об этой опасности, но и отступать не собиралась. Она остановилась в шаге от Карлоса и громко произнесла: – Спрашиваю последний раз: ты со мной?
Судья устал убеждать. Судья готовится вынести приговор. Судья требует прямого ответа.
Лорд Грид глубоко вздохнул и, глядя прямо в глаза леди Кобрин, твердо ответил:
– Нет.
И вновь увидел улыбку, предназначенную только для него.
– Мне жаль, что у нас не получилось.
– Ты не поверишь, но мне тоже.
– Поверю.
Леди приподнялась на цыпочки, нежно поцеловала Карлоса в щеку и одновременно вонзила ему под вздох маленький, но необычайно острый «дамский» кинжал. Она не хотела звать Улле. Не хотела, чтобы этот мальчик пал жертвой безликого.
– Прости меня.
Испачканный клинок упал на ковер.
– Ты не виновата… в том… что стала такой… – через силу произнес Карлос.
Власть и высокомерие сделали тебя такой, Агата. Ты говоришь, что заботишься о людях, но не видишь их. И ты готова убить кого угодно… кого угодно…
Засевшая внутри боль жжет огнем, требует кричать, стонать, требует прижать к ране руку, требует скрючиться в жалкой попытке сделать ее слабее, но юноша продолжал стоять, глядя на свою убийцу. На безумную женщину? На идеалистку? Или просто – на идеальную женщину?
– Наверное, я все-таки в тебя влюбился, – прошептал Карлос. – Я даже не сопротивлялся.
– Я знаю, – так же тихо ответила Агата.
На ее прекрасных глазах выступили слезы.
Кровь медленно пропитывала рубашку. Еще минута, может, две, может, три… Силы уходили, и лорд Грид опустился на одно колено, словно принося присягу, словно склоняя перед великой леди голову.
Тихо звякнули цепи.
– Я не хочу смотреть, как ты умираешь, – вздохнула Агата. Снаружи долетел какой-то шум. – Пойду, посмотрю, что происходит.
Несмотря на успешное завершение сражения, объявленную при появлении летучего корабля тревогу не отменили: следовало поймать сбежавшего Безвариата.
Большая часть «черных орлов» растеклась по замку, перекрывая и блокируя все залы и коридоры, где мог появиться ученый, а во внутреннем дворе остались лишь Гучер, Исподлобья и Раздавитель. Обмякший «бурдюк» исчез: стражники перерубили канаты, которым он был связан с корпусом, и отволокли «бурдюк» на склад. У кобрийцев появилась возможность полюбоваться на металлическую тушу необычного корабля. На элегантные линии, сходящиеся к носу, на металлические борта, хранящие на себе следы арбалетных болтов и выстрелов прайм-пушек, и на два огромных пропеллера, установленных на корме. Движители скрывались в надстройке, однако лезть на корабль кобрийцы не спешили.
– Великолепно, – не сдержался Гучер. – Не без недочетов, конечно, но в принципе – великолепно.
– Что именно? – осведомился Раздавитель.
– И замысел, и его воплощение.
– Ха! – Воевода топнул ногой, усиливая выраженное презрение, и заявил: – Бой продолжался менее получаса. Замок не пострадал, потери небольшие, корабль превратился в кучу мусора. Замысел – дрянь!
– Они нас потрепали, – не согласился капитан «орлов». – А если бы действовали умнее, разрушения были бы куда серьезнее.
– Теперь мы знаем, что «бурдюк» – слабое место таких кораблей, и в следующий раз потратим на их уничтожение в три раза меньше времени, – пообещал Исподлобья.
