В этот раз прислужник возле двери молча его пропустил. Он с облегчением увидел, что в коридоре было пусто. Ему не хотелось бы кого-нибудь сейчас встретить.
Арран прислонился к гладкой металлической стене, откинул голову назад и закрыл глаза.
Каким же дураком он был, считая, что у него есть хоть малейший шанс вписаться в их компанию. Успехи в математике никак не помогали ему в академии. Большая ошибка – думать, что можно просто набрать способных ребят с Шетира, успешно прошедших экзамен, притащить их туда, где их презирали последние пятьсот лет, и ожидать от них успехов.
– Ты в порядке?
Арран открыл глаза и увидел Дэша – в его взгляде читалось беспокойство.
– Да, в порядке, – отозвался он, отворачиваясь, чтобы Дэш не увидел по его лицу, как ему стыдно.
– Хочешь умыться и вернуться, хотя бы ненадолго? – осторожно спросил Дэш.
– Я очень устал. Наверное, я лучше пойду к себе и отдохну.
– Ты уверен, что все в порядке? Хочешь, я провожу тебя в комнату?
Так убедительно изображать доброту и сочувствие мог лишь поистине великий манипулятор, но разве не этим и был известен Ларц Мускатин?
– Нет, спасибо. Я в порядке.
Лицо Дэша передернуло от боли.
– Прости, я… я сделал что-то не так? Мне казалось… – Он замолчал, чтобы собраться с духом. – Я искал тебя – тогда, вечером.
Какая-то часть Аррана отчаянно хотела поверить ему, но другая никак не могла оправиться от насмешек тридианцев. Он не позволит делать из себя дурака.
– Если ты искал, как говорит твой отец, «неотесанного переселенца», тебе придется найти кого-нибудь другого.
Дэш вздрогнул и закрыл глаза, словно Арран ударил его.
– Ты ничего об этом не знаешь, – мягко ответил он.
– Представь себе, на Шетире тоже показывают новости, – не сдержав раздражения, ответил Арран. – Твой отец утверждает, что переселенцы опаснее спектров.
Дэш покачал головой.
– Да нет же, я имел в виду, ты ничего не знаешь о моих отношениях с отцом.
Арран видел по лицу Дэша, как больно ему это слышать, но горькие слова продолжали срываться с его губ.
– О, ну и что это за отношения? Каждый вежливо остается при своем мнении? У вас не принято говорить за ужином о политике?
– Клянусь, у нас с ним ничего общего. Мы почти не видимся. – Голос Дэша дрогнул, и внезапно все подозрения и вся злость, копившиеся в груди Аррана, начали таять.
– Прости, – сказал Арран, глубоко вздохнув. – Нужно было прямо спросить у тебя, а не накручивать себя.
Он испытал облегчение, когда Дэш улыбнулся, и ощутил, как внутри все затрепетало.
– Ну, не знаю. Мне приятно, что ты обо мне думаешь. Хотелось бы только убедиться, что это хорошие мысли.
Он взял Аррана за руку, и по его телу словно пробежало электричество.
– А теперь пойдем. Ты умоешься, и мы вернемся обратно.
На какой-то миг единственное, о чем мог думать Арран, – это рука Дэша, сжимавшая его ладонь. Но Дэш потянул его обратно на вечеринку, и Аррана одолели сомнения.
– Разве тебе не стыдно появляться там со мной после того, что случилось? Наверное, твои друзья решили, что я полный кретин.
Дэш издал что-то среднее между смешком и фырканьем.
– Стыдно? Да это просто фантастика. Брилл в последнее время просто невыносима, так что она получила ровно то, что заслужила. А теперь пошли. Парень, заработавший 233 балла на экзамене, вполне способен справиться с кучкой избалованных ребятишек с Три.
Арран улыбнулся:
– 223, если быть точным.
– Знаю. Я накинул тебе еще десять.
– За что же?
Дэш вскинул бровь и усмехнулся, отчего на его щеке появилась ямочка, и Арран растаял.
– За то, что ты сам не знаешь, какой ты очаровательный. В этом твое обаяние.
– Очаровательный, – повторил Арран, чувствуя, как тепло растекается в груди. – Не уверен, что это то, к чему должен стремиться каждый уважающий себя кадет Академии Кватра.
– Ну, хвала Антарам, что ты не пилот, потому как стремишься ты вечно не в ту сторону. Очарование – место твоей аварийной посадки, и назад пути нет.
Дэш протянул руку и сжал ладонь Аррана.
– А теперь идем. У меня появилось извращенное желание – увидеть, как ты поступишь с десертом.
Глава двенадцатая
Кормак
Вечеринка определенно не походила ни на одну из тех, на которых доводилось бывать Кормаку. Никто еще не вырубился на диване. Никто не полез махать кулаками в пьяном угаре. А возле двери не громоздились противогазы. Но, в каком-то смысле, и в этом была своя прелесть. Бывают вечера, когда ты не в настроении лупить охамевшего знакомого по физиономии, а затем гордо шествовать домой в ночи сквозь ядовитый туман.
Бал проходил в огромном зале, отделанном деревянными панелями. Соорудить такое на космической станции, должно быть, стоило целое состояние. Как же нелепо эти люди распоряжались своими деньгами; средств, вырученных от продажи одной только люстры, хватило бы на то, чтобы обеспечить питьевой водой всю Башню Б на целый год. И тем не менее он не мог отказать происходящему в определенном очаровании. В мягком свете, заливающем помещение, все – от расписных бокалов на столике с закусками до лиц кадетов – словно сияло.
Во всем наблюдалась элегантность и сдержанность – казалось почти невозможным, что в любой момент могли ворваться охранники Флота Кватра, повязать Кормака и утащить его прочь. Последние несколько дней он почти не спал, а вчера проснулся в таком ужасе, что пробрался на пусковую платформу, чтобы попытаться проскользнуть на военный грузовой корабль, который время от времени осуществлял поставки с Три. К отчаянию Кормака, его практически моментально остановил охранник, который ясно дал понять, что объяснение «я просто потерялся» больше одного раза не работает.
– Что случилось?
Кормак даже отпрыгнул в сторону, сердце выскакивало из груди.
– Прости, не хотела тебя напугать.
Обернувшись, он увидел симпатичную темнокожую девушку, в ее больших глазах читалось беспокойство. По ее непринужденной позе и длинному элегантному платью он заключил, что имеет дело с жительницей Три.
Кормак глубоко вдохнул и попытался успокоиться.
– Нет, прости, я просто… задумался о своем.
Она улыбнулась.
– Да, я заметила. Тебе, вероятно, многое тут кажется странным.
– Что именно? Вот это? – Кормак покосился на свой бокал, наполненный розоватой жидкостью и украшенный какими-то странными листьями. – Да, на Дэве мы не наряжаем воду на вечеринках.
