– Только в том случае, – ведьмак дернул чудовищно болевшим плечом, – если вместо вигилозавра на арене будешь ты, Пратт.
– Шутник, ха-ха. Слышал, Лютик, какой шутник?
– Слышал, – кивнул поэт, глядя на спину Геральта и играя желваками. – Но это было сказано не в шутку, а всерьез. И я тоже совершенно серьезно сообщаю тебе, что торжества по случаю брака твоей внучки своим выступлением не украшу. После того, как ты обошелся с Геральтом, можешь забыть об этом. Как и о прочих вероятных оказиях, включая крестины и похороны. В том числе и твои собственные.
Пираль Пратт глянул на него, в змеиных глазках что-то блеснуло.
– Не проявляешь уважения, певец, – процедил. – Опять не проявляешь уважения. Напрашиваешься на лекцию? На науку…
Геральт подошел, встал перед ним. Микита засопел, поднял кулак, засмердел мускусом. Пираль Пратт жестом велел ему успокоиться.
– Теряешь лицо, Пратт, – медленно произнес ведьмак. – Мы заключили договор: классический, согласно правилам и при не менее, чем оные, важном доверии. Твои гости удовлетворены спектаклем, ты получил престиж и перспективу на место в городском совете. Я – необходимую мне информацию. Баш на баш. Обе стороны довольны, и теперь мы должны расстаться без жалости и гнева. А вместо этого опускаешься до угроз. Ты теряешь лицо. Пойдем, Лютик.
Пираль Пратт слегка побледнел. После чего повернулся к ним спиной.
– Хотелось мне, – бросил через плечо, – угостить вас ужином. Но вы, похоже, спешите. Поэтому прощаюсь. И радуйтесь, что позволяю вам покинуть Равелин безнаказанно. Поскольку обычно за недостаток уважения я наказываю. Но вас – не задерживаю.
– Весьма рассудительно.
Пратт повернулся.
– Ты это о чем?
Геральт взглянул ему в глаза.
– Хотя ты и предпочитаешь думать иначе, ты не слишком-то умен. Но для того, чтобы не пытаться меня остановить – умен достаточно.
* * *
Едва они миновали карстовый провал и доехали до первых придорожных тополей, как Геральт придержал коня, навострив уши.
– Едут за нами.
– Проклятие! – заскрежетал зубами Лютик. – Кто? Бандюки Пратта?
– Не важно кто. Ты – вперед, гони коня что есть мочи к Кераку. Спрячься у кузена. С самого утра ступай с чеком в банк. Потом встретимся в «Под крабом и сарганом».
– А ты?
– Обо мне не беспокойся.
– Геральт…
– Не болтай, а пришпоривай коня. Вперед, гони!
Лютик послушался, склонился в седле и пустил коня в галоп. Геральт развернулся, ожидал спокойно.
Из тьмы вынырнули всадники. Шестеро.
– Ведьмак Геральт?
– Это я.
– Поедешь с нами, – прохрипел тот, что находился ближе прочих. – Только без глупостей, ладно?
– Отпусти поводья, а не то я тебя обижу.
– Без глупостей! – всадник отдернул руку. – И без насилия. Мы – люди закона и порядка. Не какие-то головорезы. Мы по княжьему приказу.
– Какого князя?
– Узнаешь. Езжай за нами.
Они поехали. Князь, вспомнил Геральт, какой-то князь гостил в Равелине, инкогнито, как утверждал Пратт. Дела складывались не лучшим образом. Контакты с князьями редко оказывались приятными. И почти никогда не заканчивались хорошо.
Далеко они не уехали. Лишь до пахнувшей дымом и поблескивавшей огоньками окон корчмы на перекрестке. Вошли в зал, почти пустой, если не считать двоих купцов за поздним ужином. Вход в альков сторожила пара солдат в синих плащах, идентичных по цвету и крою тем, что носил эскорт Геральта. Прибывшие вошли внутрь.
– Ваше княжеское величество…
– Прочь. А ты садись, ведьмак.
Ждавший за столом мужчина был в плаще, схожем с плащами его воинов, только богаче вышитом. Лицо скрывал под капюшоном. Мог этого и не делать. Каганец на столе освещал лишь Геральта, загадочный князь таился в тенях.
– Я видал тебя на арене у Пратта, – сказал он. – Весьма впечатляющее представление. Тот прыжок и удар сверху, усиленный тяжестью тела… Железо – а ведь то был лишь обычный прут – прошло сквозь череп дракона, как сквозь масло. Полагаю, будь это, скажем, боевая рогатина или копье, – и кольчугу прошила б, а то и доспех… Как думаешь?
– Время уже позднее. Никак не подумать, когда сон смаривает.
Мужчина в тени фыркнул.
– Тогда не будем юлить. И перейдем к делу. Ты мне нужен. Ты, ведьмак. Для ведьмачьей работы. И так оно странно складывается, что и я тебе тоже нужен. Может, даже больше, чем ты мне. Я – принц Ксандер, князь Керака. Желаю, и нет сил тому противиться, стать Ксандером Первым, королем Керака. Пока же, к моему сожалению и во вред стране, королем Керака остается мой отец, Белогун. Старик все еще полон сил, может королевствовать, тьфу, пес его дери, хоть и двадцать лет. У меня же нет ни времени, ни охоты ждать так долго. Ха! Даже если б и ждал я, все очень сомнительно, папаня в любой момент может назначить иного наследника, у него богатая коллекция отпрысков. А нынче он собирается заделать очередного, на праздник Ламмас задумал королевскую свадьбу, с помпой и роскошью, на какие только нашей страны хватит. Он – скупердяй, который и по нужде под дерево ходит, лишь бы эмаль в ночном горшке поберечь, – выделяет на брачный пир гору золота. Подрывая казну. Я стал бы лучшим королем. И проблема в том, что я хочу стать им сейчас. Так быстро, как удастся. И для этого-то ты мне и нужен.
– Среди услуг, которые я оказываю, нет дворцовых переворотов. И нет цареубийств. А полагаю, князь, именно это вы и имели в виду.
– Я хочу сделаться королем. Чтобы я мог им стать, отец мой должен перестать им быть. А братья мои – выпасть из линии наследования.
– Цареубийство плюс братоубийство. Нет, ваше высочество. Я вынужден отказать. Сожалею.
– Неправда, – рявкнул из тени королевич. – Не сожалеешь. Пока еще нет. Но пожалеешь, обещаю.
– Вам, князь, надо бы принять к сведению, что попытки пригрозить мне смертью обычно ничем не заканчиваются.
– А кто здесь говорит о смерти? Я – принц и князь, не убийца. Я говорю о выборе. Моя милость – или моя немилость. Сделаешь, чего желаю – будешь наслаждаться моей милостью. А она, поверь, тебе крайне необходима. Особливо нынче, когда ожидают тебя процесс и приговор за финансовые выкрутасы. Несколько ближайших лет, могу обещать, проведешь у галерного весла. Ты ведь, кажется, уже думаешь, что сумел вывернуться? Что дело твое закрыто, что ведьма Нейд, каприза ради затащившая тебя в постель, отзовет обвинение – и все закончится? Ошибаешься. Альберт Смулька, жупан из Ансегиса, подписал признания. И эти признания тебя утопят.
– Эти признания – ложны.
– Непросто будет сие доказать.
– Доказывать нужно вину. Не невиновность.
