– Логово Менял там, внизу, – сказал Илай. – За тем высоким зубцом. Похожим на петуха.
Мика прищурился, но так и не понял, что имел в виду скалолаз. Он потянулся за медной подзорной трубой, висевшей на цепочке у него на шее, и приставил её к глазу. Одну за другой он осматривал низкие скалы вдали.
– Похожим на петуха? – переспросил он.
Опустив подзорную трубу, Мика увидел, что Илай уже двигается дальше: он шагал вниз по осыпающемуся склону своей ровной поступью, которую Мика теперь хорошо знал. Устало вздохнув, Мика поспешил за скалолазом. К тому времени, как они достигли дна ущелья, солнце почти село, в его меркнущем свете они пробирались между грудами валунов, пока прямо перед ними не вырос высокий каменный зубец.
– Петушиная скала, – объявил Илай и поднял руку. – Вон длинная шея и гребешок на голове, а клюв указывает на юг. По форме – ну вылитый петух, – он обернулся к Мике, тот хмурился и казался немного растерянным. – Поскитаешься с моё по Змеиной пустоши, парень, – сказал Илай, – тоже станешь примечать, какая скала что напоминает. С такими ориентирами легче путь прокладывать.
Мика кивнул.
– А логово Менял?
– Чтобы попасть туда, – ответил Илай, – нам надо пройти между ног у этого петуха.
Он взял Мику под руку и провёл его под огромной каменной аркой у основания петушиной скалы в узкий каньон, в дальнем конце которого виднелся вход в пещеру.
– Не отходи от меня, когда мы войдём внутрь, – сказал Илай.
– Хорошо, – ответил Мика, снимая шляпу.
Илай нахмурился.
– Мика, логово Менял – это не храм и не молельня, – заметил он.
– Я знаю, – сказал Мика.
Он сосредоточенно доставал один из острых трезубых крючков, прикреплённых к ремешку, стараясь не поранить пальцы. Покончив с первым крючком, он сунул его в карман и принялся за следующий.
Илай с интересом наблюдал, как пальцы Мики ловко управляются с крючками.
– Что ты делаешь, парень?
Мика поднял голову.
– Пусть только сунется кто ко мне в карман: получит гораздо больше, чем рассчитывал.
Илай медленно кивнул.
– Дай и мне парочку, – сказал он, и когда Мика отцепил ещё два крючка для ловли птиц, скалолаз опустил их себе в карманы.
Они вошли в низкую пещеру, и сквозь пелену ароматного дымка от масляной лампы Мика увидел, что в логове Менял полно людей. По самым скромным подсчётам, здесь их было не меньше двух дюжин. Они сидели на корточках, парами или небольшими группками; в пещере стоял монотонный гул голосов: велись торги.
– Дождевик?! За эту шкуру! – протестовал возмущённый голос. – Да ты что, она стоит гораздо больше…
Коренастый змеелов с широким носом и узкими глазами-щёлками так усердно тряс головой, что рыболовные грузила, подвешенные к его шляпе, позвякивали. Он сжимал в кулаке шею выпотрошенного зелёного змея-рыболова, чей когда-то прекрасный фиолетовый гребень обвис, как мокрая тряпка.
– Но в нём тебе будет тепло и сухо, и не один сезон! – настаивал его собеседник; тяжёлый непромокаемый плащ, который он держал в руке, блестел, как водная гладь. – А в придачу я могу добавить ещё горсть дохлой приманки…
– Эти сапоги ношеные, но если вы интересуетесь, у меня найдётся пара совсем новых…
– Даю банку змеиного жира: он хорош и для смазывания, и для розжига…
– Посох с костяной ручкой? И это всё, что вы можете дать?
– Пять костей из крыльев и два зуба. Это моё последнее слово…
Илай подошёл к полному змеелову с коротко остриженными седоватыми волосами; он сидел, прислонившись спиной к стене пещеры, и медленно что-то жевал с открытым ртом. С двух сторон к полям его шляпы крепились крошечные лампочки, по одной с каждой стороны, из-за этого казалось, будто уши у него пылают. На полу возле него стояли бутыли, банки и амфоры всех возможных размеров. В воздухе пахло маслом и чем-то тошнотворно-сладким.
Илай наклонился к нему.
– Хотел бы раздобыть немного змеиного масла, – сказал он.
Торговец маслами кивнул.
– Тогда ты пришёл по адресу, друг, – он оттолкнулся от каменной стены, схватился за кожаные подтяжки, поддерживавшие его широкие штаны, и наклонился вперёд. – Что у тебя есть?
Илай снял рюкзак и положил на землю. Он расстегнул его, достал связку змеиных костей и разложил на полу. Торговец взглянул на них с презрением.
– И это всё?
– Да это же прекрасные кости туманозмея, по крайней мере, большая часть.
Мужчина пожал плечами. Илай взял одну кость и повертел в руке.
– Можно делать кнопки, заклёпки. Необычная форма для резьбы…
– Туманозмей, говоришь? – перебил его мужчина.
– Сам снимал кожу и разделывал, – подтвердил Илай.
Мужчина взял кость, понюхал её, а затем провёл кончиком языка по всей её длине.
– А у тебя и шкура есть?
– Есть, – ответил Илай.
Он наклонился и, порывшись в рюкзаке, торжественно достал и развернул змеиную шкуру. В мерцающем свете лампочек с головы торговца кожа засияла расплавленным серебром; он подался вперёд и одобрительно закивал.
– Даю тебе кварту за шкуру и кости.
– Две кварты.
Глаза торговца сузились. Жевал он уже медленнее.
– Одну кварту, – повторил он вкрадчивым и тихим голосом.
– Две кварты, – твёрдо сказал Илай.
Мужчина взял шкуру и потёрся об неё щетинистой щекой.
– Вот твои две кварты, – он двумя пальцами подцепил за округлую ручку невысокий глиняный кувшин и поднял его в воздух.
Торговец протянул кувшин Илаю, но тот не взял. Скалолаз в упор смотрел на торговца маслами сузившимися бледно-голубыми глазами и не моргал. Мужчина на мгновение взглянул ему в глаза, а затем хитро улыбнулся.
– Две кварты, – сказал он, ставя кувшин на место.
Он взял кувшин в два раза больше, повертел его в руках и передал Илаю. Тот поднялся на ноги.
Мика поспешил за Илаем. В глубине пещеры он увидел двух змееловов, склонившихся над небольшой ямой, вырытой в полу; из неё вырывались клубы едкого дыма.
– Собиратели яиц, – прошептал Илай.
На дне ямы копошились и карабкались друг на друга десятка два недавно вылупившихся змеев, остатки прилепившейся скорлупы всё ещё украшали их головы и спины. Двое змееловов руками в перчатках возвращали малышей на место и торговались.
– При хорошей кормёжке шкуры через сезон будут что надо.
– Слишком мелкие, да и выглядят нездорово. А покрупнее есть?
Илай остановился. Перед ним стоял змеелов в перепачканном фартуке и с толстым ремнём, увешанным ножами. Скалолаз снова присел на корточки. К большому рюкзаку за спиной змеелова были привязаны консервированные внутренности змеев: лёгкие, почки, желудки. Тут же Мика заметил скрученные высушенные кишки и длинные нити с нанизанными на них какими-то сморщенными предметами, которые, как догадался Мика, когда-то были глазами.
