Два змея обозревали окрестные скалы, где расположилась их огромная колония. Это было древнее змеиное стойбище. Поколения великих белозмеев выдалбливали мягкую желтовато-серую породу, пока не пробили самую сердцевину массивной скалы и не создали целый лабиринт извилистых туннелей и изящно выточенных рифлёных колонн. И теперь ветер, гулявший по галереям, сопровождал беседу белозмеев жалобным свистящим аккомпанементом.
Нос старого змея подрагивал. Он повернул голову и стал принюхиваться к ветру. Его чешуйчатые губы изогнулись: он зарычал, безошибочно определив донесшийся запах. Змей посмотрел с высокого валуна, на котором сидел, вниз, на умиротворённую колонию.
Пещеры были заселены белозмеями всех возрастов. В нижних галереях порхали драгоценные змеёныши, то пропадая в темноте, то выныривая из неё; вспышки их бурного дыхания мерцали, как неровное пламя факела на ветру. В верхних галереях отдыхали старшие белозмеи. Каждый обвивался вокруг своей каменной колонны, и именно оттого, что веками белозмеи тёрлись чешуёй о колонны, те и приобрели свою характерную шероховатость, точно так же как когти их предков, прорывавших туннели в скале, оставили на стенах пещер закрученные бороздки и полосы.
Древний белозмей был стар даже для великих белозмеев, которые измеряли свою жизнь выветриванием скал и течением рек. Самый старший в колонии, он помнил те времена, когда земли долин ещё не страдали от нашествия двушкурых. Но времена, когда вновь прибывшие впервые ступили на земли пустоши, давно миновали. Они укоренялись и распространялись, как зараза, и если верить словам молодого змея, продвинулись далеко за пределы зубчатых скал и раскалённых утёсов, где великие белозмеи когда-то откладывали яйца, и теперь угрожали древним галереям. Их становилось всё больше.
Тут мирный гул колонии разорвал долгий пронзительный вой. Два змея опустили головы и посмотрели на прекрасную самку, застывшую на выступе чуть ниже. Её крылья были расправлены, а шея изогнута: она не отрываясь смотрела на темнеющий горизонт.
Старый змей взглянул на собеседника и покачал головой; гребень на его шее извивался волной, а хвост качнулся маятником. Младший змей ответил ему мягким вздохом.
С торчавшего выступа скалы снова донёсся страстный призыв. Самка качнулась, дёрнулась всем телом и взмахнула крыльями в безумном порыве. Её шея вытянулась вверх, а тёмно-красные глаза засверкали, как драгоценные камни.
Затем, хлопая крыльями, она взмыла в воздух, закручиваясь спиралью. Солнечный луч коснулся её тела; он искрил на её крыльях и чешуе, сверкал на кончиках её когтей и зубах, пока она по низкой дуге облетала колонию, широко распахнув пасть. Вспыхнуло жёлтое пламя. Потом ещё раз. И затем, когда огонь угас, в воздухе эхом пронёсся рёв неудержимого стремления. Самка, взмахивая крыльями, улетала в сторону восходящего солнца и далёких зубчатых скал.
Глава двадцать седьмая
Пронзительный крик эхом пронёсся в пустоте. Девушка-змеерод повернула голову.
Она стояла на краю высокой крапчатой скалы: одна рука на талии, в другой – устрашающего вида родокопьё. Жемчужно-белый костюм из душекожи, украшенный бусинами дождевых капель, обтягивал её стройное тело, переливаясь всеми цветами радуги. Когда она обернулась, ветер подхватил её длинные прямые волосы и отбросил ей на лицо. Золотисто-серые, цвета выветренной сосны, её волосы блестели на свету; она стояла, повернув своё завораживающе красивое лицо к небу.
Её взгляд упал на маленького змеёныша, который кружился во влажном воздухе. Он учился.
Теперь каждый вечер, выбираясь из огненной расщелины, он поднимался в воздух, и с каждым разом его полёт длился всё дольше, в нём появлялось всё больше грации и мастерства. Он вяло взмахнул крылом, перевернулся в воздухе на другую сторону и полетел по ровной широкой дуге. Он раскрыл пасть, и из неё вырвался огонь; затем он погас, а через мгновение появился снова, когда змеёныш усатой мордой поймал поток воздуха, который по спирали увлёк его в небо.
Девушка обернулась к великому белозмею, сидевшему позади неё, и посмотрела ему в глаза. Змей склонил свою могучую голову, изогнув длинную шею с неровным чёрным шрамом, и их лбы почти соприкоснулись.
Змеёныш подлетел к вершине скалы; пригнув крылья, он отвёл их назад и с силой хлопал ими в воздухе; его четыре когтистые лапы готовы были к приземлению. Он легко опустился, лапы согнулись, затем выпрямились, но стояли прочно. Змеёныш сложил крылья и замер.
Склонив голову набок, он осмотрелся. Одним глазом он изучал девушку и белозмея, и вертикальная щель зрачка на мгновение расширилась. Затем он опустил голову и поспешил к узкой расщелине, где скрылся в тепле огненного жерла.
Девушка-змеерод продолжала пристально смотреть в глаза белозмея. Их привычный золотисто-жёлтый цвет потемнел и теперь стал насыщенно-янтарным, а чёрные зрачки расширились.
И тут моросящий ветер снова донёс до них далёкий крик. Это были протяжные стенания, дикие, страстные и угрожающие. Белозмей отвёл взгляд от девушки. Его длинная шея задрожала и резко повернулась: он пристально посмотрел в ту сторону, откуда доносился вопль.
Девушка протянула руку и положила ладонь на дрожащую шею белозмея. Её губы побледнели и плотно сжались.
Снова прозвучал крик. Громче. Ближе.
Великий белозмей взволнованно метался из стороны в сторону, едва касаясь земли. Он широко раскрыл пасть в беззвучном рёве, из его ноздрей вырывался белый дым, то и дело вспыхивало жёлтое пламя. Могучие крылья сгибались и разгибались; массивный хвост раскачивался из стороны в сторону, расшвыривая камни, которые со стуком падали с вершины скалы; белозмей вытягивал длинную шею к небу.
– Асиль, Асиль, – выдохнула девушка и прикусила губу, проводя пальцами по зигзагу чёрного шрама на шее белозмея, сотрясаемой дрожью.
Девушка закрыла глаза и прижалась лицом к его груди. Она почувствовала, как быстро бьётся его сердце; однако её сердце билось ещё быстрей.
И снова пронзительный вопль прорезал небо, настойчивый и требовательный.
Белозмей запрокинул голову, в его горле завибрировал низкий грохочущий рык; челюсти разомкнулись, и рык превратился в тихий шипящий вздох.
– Ай… – эл… -за-а-а…
Из его пасти вырвался клуб дыма, и во влажный воздух выплеснулось пламя, превратившее капли дождя в пар. Плечи змея напряглись, сжались, а его крылья раскрылись и захлопали, срывая его с крапчатой скалы и поднимая в воздух.
Девушка-змеерод безвольно опустила руку, наблюдая, как великий белозмей один, без неё поднимается в небо и удаляется с каждым взмахом могучих крыльев. Она стояла неподвижно и так сжимала кулак, что ногти врезались в ладонь. Она провожала своего змея взглядом, пока он не скрылся из виду в тёмном дождливом небе.
Капля крови скатилась с её сжатого кулака и упала на мокрый камень. Девушка склонила голову, и золотисто-серые волосы саваном накрыли её лицо. Её обёрнутое змеекожей тело содрогнулось от сдерживаемых рыданий.
