В 1965 году магазинов, торговавших за заменители валюты, было по всему СССР уже около ста. Магазины (или специальные секции универмагов) находились во всех столицах союзных республик, а также в крупных городах РСФСР и УССР — всего в 33 городах
[128]. Обычно в городе было два магазина «Внешпосылторга»: один торговал автомобилями, другой — промтоварами. В крупных городах магазинов могло быть и больше: в одном продавалась одежда, в другом — бытовая техника, в третьем — мебель и т. д.
[129] (подробнее об ассортименте см. главу 3). При этом около 80 магазинов торговали только за сертификаты «Внешпосылторга» (а также по нарядам, то есть по старой схеме безналичного перевода валюты со счетов загранработников), а еще около двадцати принимали также от иностранцев чеки Внешторгбанка серии «Д»
[130].
В 1965 году был выпущен новый устав «Внешпосылторга», из которого видно, как сильно разрослась организация за два года, прошедшие с принятия прошлого устава. Например, уставный капитал объединения вырос с 50 тысяч рублей до одного миллиона
[131]. К концу 1973 года всего на территории СССР было более 200 предприятий и организаций, осуществлявших торговлю товарами как за наличную иностранную валюту (с иностранцами), так и за сертификаты «Внешпосылторга» и другие заменители валюты
[132].
Заменителями валюты сразу стали активно пользоваться как советские, так и иностранные граждане. Так, в 1966 году объем продажи чеков серии «Д» составлял в среднем 750–800 операций в месяц
[133], а советские работники за границей в 1967 году тратили около 40 % своей зарплаты на приобретение сертификатов
[134].
Обладание валютой и статус сертификатов: законодательная регламентация «Березок»
В первые годы существования в СССР валютных и сертификатных магазинов их функционирование не было регламентировано законодательно. Несмотря на государственную валютную монополию и строгое уголовное наказание за любые операции с наличной валютой, валютные магазины для иностранцев и сертификатные магазины для советских граждан не были четко разграничены. Например, до 1969 года советские граждане, обладавшие свободно конвертируемой валютой, могли расплачиваться ею в магазинах для иностранцев
[135].
Наличную валюту советские граждане официально могли получить несколькими путями: из заграничной поездки, в подарок от иностранцев на территории СССР, в качестве перевода из-за рубежа и в наследство от родственников, которые приобрели ее еще до революции. В рамках общей оттепельной либерализации еще в 1955-м было принято решение отменить инструкцию 1939 года, согласно которой наличная валюта не должна была передаваться наследнику от его умерших родственников, а подлежала конфискации Госбанком СССР. Теперь валюта подлежала «выдаче наследникам в натуре»
[136].
Сестра советской загранработницы, сама на тот момент за рубежом не бывавшая, вспоминает, что в начале 1960-х годов покупала в «Березке» товары за валюту, подаренную сестрой: «Она мне дала 10 долларов. Я немножко волновалась: у нее ведь была справка о ввозе валюты из-за границы, и она могла легально туда пойти, а я — нет. Но я все равно купила сапоги, и мне даже дали два доллара сдачи — прямо долларами»
[137].
Врач-кардиолог В. Метелица вспоминает, как в конце 1960-х был приглашен для участия в совещании Всемирной организации здравоохранения в Москве и неформально получил от иностранных устроителей наличные доллары в качестве гонорара: «В конце первого такого совещания организаторы раздали всем участникам конверты, в своем я обнаружил 80 долларов США (первый раз в жизни держал их в своих руках). Пока у нас не потребовали вернуть доллары назад, мы с женой срочно пошли в специальный валютный магазин “Березка” на Кропоткинской улице, где купили материал жене на платье и мне на костюм и еще какие-то мелкие вещи»
[138].
Такая практика приходила в явное противоречие с валютным законодательством СССР и с теми представлениями о валюте, которые бытовали в советском обществе. Как говорил в 1970 году адвокат И. Кисенишский, выступая в суде по одному из дел о незаконных валютных операциях, «все то, что связано с валютой, сразу же вызывает у нас чувство какой-то особой настороженности и бдительности»
[139]. Например, одна советская гражданка, которая в конце 1960-х годов приобрела в московском магазине «Березка» женскую шубу, уплатив за нее американскими долларами, вызвала подозрения правоохранительных органов и была привлечена к суду. Обвиняемая пояснила, что доллары были подарены ей женихом, гражданином Афганистана. Мосгорсуд запросил Министерство финансов о том, правомерны ли такое дарение и такая покупка, на что Минфин ответил расплывчато, что «вопрос о правомерности сделки дарения долларов США должен быть решен судом с учетом всех конкретных обстоятельств данного дела», подчеркнув, однако, что советские граждане имеют право приобретать товары в магазинах «Березка» за наличную иностранную валюту
[140].
